Каролина пыталась побороть странные ощущения, которые она испытывала в объятиях своего опекуна, когда он кружил вместе с ней по залу, прижимая ее к себе теснее, чем требовалось. Тут ее осенило, что в глазах света они представляют идеальную картину: герцог Твайфорд оказал честь своей старшей подопечной. Едва она собралась осудить блеск его синих глаз и вкрадчивый голос, как Макс произнес:

— Дорогая подопечная, как умело вы вальсируете! Скажите, о каких еще скрытых талантах мне только предстоит узнать?

Каролина не в силах была отвести от него глаз. Она слышала его слова и поняла их значение, но мозг отказывался реагировать. Она не сумела придумать никакого шокирующего или вызывающего ответа, поглощенная осмыслением того, что, невзирая на связывающие их отношения опекуна и подопечной, Макс Ротербридж пытается соблазнить ее. В глубине его синих глаз светилось желание, которое ощущалось и в прикосновении к ее спине его руки, она, казалось, насквозь прожигает тонкий шелк ее платья. Он нежно поглаживал костяшки ее пальцев, ведя в вальсе по залу под пристальными взглядами отборных лондонских сплетниц.

Каролина продолжала завороженно улыбаться, хотя ее мысли кружились в вихре еще более стремительном, чем тело. Нечеловеческим усилием воли она заставила себя опустить веки, чтобы скрыть от Макса выражение своих глаз.

— Что ж, дорогой опекун, у нас, Твиннингов, множество достоинств. — К счастью, ее голос не дрожал. — Однако должна заметить, все они безнадежно приземленные.

Это признание было встречено смешком.

— Смею заверить вас, дорогая подопечная, что для тех талантов, которые я имею в виду, ваших умений будет вполне достаточно. — Каролина тут же посмотрела ему в глаза, с трудом веря своим ушам. Не дав ей возможности вставить ни слова, Макс продолжил соблазнительным шепотом: — Опыта, разумеется, у вас нет, но, уверяю, это можно легко и приятно исправить.

Это уж слишком! Каролина решила больше не гадать, какие мотивы он преследует, говоря ей подобное, но немедленно вернуть разговор в рамки приличий. Улыбнувшись, она посмотрела в его смуглое лицо и произнесла:

— Этого не случится.

На мгновение Макс растерялся, но на выручку ему тут же пришло чувство юмора.

— Нет?

— Разумеется, нет, — спокойно повторила Каролина. — Вы — мой опекун, а я — ваша подопечная. Поэтому то, о чем вы только что говорили, между нами совершенно недопустимо.

Глядя в ее безмятежное лицо, Макс догадался о применяемой ею тактике и был вынужден, хотя и неохотно, отдать должное ее мужеству. При нынешнем положении дел ему будет не так-то просто сломить ее сопротивление. Прочтя в ее серо-зеленых глазах решительное намерение не позволить ему продолжать этот опасный разговор, Макс благоразумно предпочел не настаивать.

— Как вы находите «Олмак»? — поинтересовался он, и обрадованная Каролина с энтузиазмом стала развивать предложенную им безопасную тему.

Когда танец закончился, Макс вежливо вернул Каролину ее поклонникам, наградив на прощание взглядом, от которого она бы непременно покраснела, если бы дала себе труд задуматься над его значением. Больше она своего опекуна не видела до тех пор, пока не пришло время ехать домой. Каролина строго запретила себе размышлять над его поведением и, как следствие, забыла попросить одну из своих сестер поменяться с ней местами в экипажах. Она осознала свою ошибку, лишь когда Лиззи потянула ее за рукав, сообщая, что остальные уже ушли. В полной мере понять, к каким это привело последствиям, она смогла, лишь когда была проделана уже половина пути домой.

Они с Максом сидели на переднем сиденье, а Лиззи свернулась клубочком в уголке напротив. Ехали в молчании, потому что Лиззи была слишком утомлена, Каролина — задумчива, а Макс — достаточно опытен, чтобы вести себя по-иному.

Карете оставалось преодолеть еще какое-то расстояние до Маунт-стрит, когда Макс неожиданно взял Каролину за руку. Удивленная, она повернула к нему голову, чувствуя, как его пальцы нежно ласкают ее ладонь. Хотя было темно, их взгляды встретились. Макс намеренно поднес ее руку к губам и поцеловал кончики пальцев. Затем он запечатлел поцелуй на ее запястье, а после без всякого предупреждения наклонился и коснулся губами ее губ.

Каролина испытала настоящий шок. С точки же зрения Макса, он действовал очень сдержанно. Лиззи крепко спала, а властная Каролина пребывала в таком состоянии, когда не могла оказывать сопротивление. Все же он обуздывал свои желания и сначала целовал ее очень нежно, легонько касаясь губ, но постепенно усиливал давление, пока она, наконец, не впустила его язык внутрь. Мысленно усмехнувшись такой реакции, Макс отведал на вкус теплую сладость ее рта и, отстранившись, стал наблюдать за тем, как ее взгляд постепенно приобретает привычное осмысленное выражение.

Округлив глаза, Каролина с ужасом посмотрела сначала на него, затем — на забившуюся в угол Лиззи.

— Не волнуйтесь, она крепко спит.

Голос Макса в темноте кареты прозвучал особенно низко и хрипло, и Каролина почувствовала себя успокоенной. В следующее мгновение карета замедлила ход.

— Вот вы и благополучно прибыли домой, — поддразнил он.

Двигаясь будто во сне, Каролина помогла Максу разбудить Лиззи, после чего он — верх пристойности! — проводил их в дом. С его губ при этом не сходила довольная улыбка.


Подавив тоскливый вздох, Арабелла широко улыбнулась молодому человеку с открытым взглядом, кружащему ее в очередном вальсе. Ей потребовалось всего лишь несколько дней, чтобы выделить из толпы своих поклонников наиболее перспективных. И прийти к неутешительному заключению, что ни один из них не отвечает ее требованиям. Юноши были слишком юны, мужчины — слишком стары. Никакой золотой середины! Возможно, многие сражаются сейчас на стороне Веллингтона, размышляла она, но ведь наверняка имеются и те, кто не мог оставить важные управленческие посты. И вероятно, не все они дряхлые старики? Арабелла не могла описать мужчину своей мечты, но не сомневалась, что узнает его сразу же, как только встретит. Она была убеждена, что почувствует это, как неожиданный удар молнии. До сих пор ни единый джентльмен из ее окружения не заставил ее сердце биться быстрее.

Поддерживая ничего не значащий разговор со своим партнером, она заметила свою старшую сестру, элегантно вальсирующую с их опекуном. Арабелла ни секуды не сомневалась в причине ярко сверкающих глаз Каролины и ее раскрасневшихся щечек. Да она просто лучится счастьем! Но позволено ли опекуну жениться на своей подопечной? Или, точнее, намеревается ли их опекун связать себя узами брака или имеет иные намерения? В Каролине Арабелла ни секунды не сомневалась. Ее старшей сестре несколько раз делали предложения совсем иного, нежели руки и сердца, рода, но она всегда оставалась неколебимой. С другой стороны, никому прежде не удавалось так затронуть ее сердце, как Максу Ротербриджу.

— Я провожу вас к леди Бенборо, — ворвался в мысли Арабеллы веселый голос ее партнера.

Улыбнувшись ему, девушка отказалась.

— Боюсь, у меня оторвалась оборка. Мне нужно пойти подколоть ее. Не будете ли вы так любезны сказать леди Бенборо, что я вернусь через мгновение? — Она одарила молодого человека ослепительной улыбкой, и тот, очарованный, отвесил ей поклон и скрылся в толпе. Ее оборки пребывали в полном порядке, но ей немедленно требовался глоток свежего воздуха. Она чувствовала, что не вынесет еще полчаса в обществе этого серьезного кавалера.

Арабелла направилась к двери. Оглянувшись, она заметила, что тетушка Августа получила ее послание, и еще более энергично заспешила к выходу. Тут она со всего маху врезалась в чью-то широкую грудь.

— Ой!

На мгновение ей показалось, что из легких выкачали весь воздух. Но, взглянув в лицо похожего на гору мужчины, с которым она столкнулась, тут же поняла, что это совсем не так. Произошла та самая судьбоносная встреча, которую она так давно ждала.

А вот джентльмен, к несчастью, ни о чем не подозревал.

— Приношу свои извинения, дорогая. Я вас не заметил.

Его ленивый, протяжный голос накрыл Арабеллу с головой. Незнакомец был очень высокого роста и внушительной комплекции. К тому же он являлся обладателем вьющихся светлых волос и веселых ореховых глаз. У него была самая удивительная улыбка из всех, что Арабелла когда-либо видела. Она вдруг почувствовала, что ее ноги ослабели и отказываются ей повиноваться, поэтому оставалась стоять на прежнем месте и просто смотрела на незнакомца.

Джентльмен, похоже, нашел ее реакцию забавной. Тем не менее, кивнув ей и еще раз улыбнувшись, он ушел.

Стоя в дверном проеме, пораженная Арабелла наблюдала за его удаляющейся спиной. Внезапно к ней вернулась способность соображать здраво. С трудом сдерживая готовое сорваться с губ неподобающее леди проклятие, она поспешила обратно в гостиную. Выпив стакан холодной воды, и обмахнувшись одолженным у кого-то веером, она сумела восстановить внешнее спокойствие. Внутренне же она распалялась все больше.

Еще ни один джентльмен не осмеливался просто извиниться и уйти прочь от нее. Обычно так поступала она сама. Мужчины же старались побыть подле нее как можно дольше, все, кроме этого! Арабелла не была тщеславной, но все же не могла не гадать, какое дело заставило незнакомца столь поспешно уйти от такой красавицы, как она? Он ведь, конечно, был столь же поражен их столкновением, как и она? Возможно, этот джентльмен просто не принадлежит к разряду дамских угодников? Вспомнив о восхищении, отразившемся в его ореховых глазах, она отказалась от этой мысли. К тому же она вспомнила, каким дерзким взглядом он окинул ее с головы до ног.

Арабелла вернулась в бальный зал с твердым намерением покорить этого великана, хотя бы для того, чтобы удостовериться, что ее умозаключения на его счет оказались верными. Но ее ждало разочарование — его там не было! Остаток вечера Арабелла тщетно высматривала в толпе своего незнакомца, а он появился лишь перед последним вальсом. Все это время, как оказалось, он провел за карточным столом.