Стефани Лоуренс - Красавец опекун

Макс понимал, что стоит порадоваться такому проявлению добрых намерений со стороны сестер, но испытал лишь непонятное раздражение. Он, несомненно, сделает все, что в его силах, чтобы соответствовать выказанному ему доверию, но только в отношении трех младших сестер, а не самой Каролины. Ему придется как-то убедить ее, что строгое соблюдение правил этикета — не та цена, которую он хочет от нее получить. При мысли о том, что она, считая себя обязанной ему, уступит из чувства благодарности, Макс снова чуть не выругался. К тому же он так сильно натянул поводья, что его конь заартачился, и ему пришлось его успокаивать. Когда они возвращались на Маунт-стрит, Каролина все так же ехала рядом с ним, а он все так же озабоченно хмурился.

Августа Бенборо раскрыла веер и принялась им энергично обмахиваться. Пользуясь преимуществом пышных длинных нижних юбок, она незаметно скинула вечерние туфли. Тетушка успела позабыть, какими удушающими являются частные вечера, проводимые в преддверии сезона. Собственно, они столь же ужасны, как и большие приемы в его разгаре, но там, по крайней мере, она находится в окружении приятельниц, с которыми можно вдоволь посплетничать. Матери и наставницы дебютанток нынешнего сезона, посещающие малые приемы, не принадлежали к одному с ней поколению, поэтому ей решительно не с кем было поговорить. Мириам Элфорд осталась в Твайфорд-Хаус, поэтому Августа не могла придумать себе иного занятия, кроме как присматривать за своими подопечными. Но даже это не являлось таким уж захватывающим развлечением.

Макс, разумеется, отсутствовал, что затрудняло претворение в жизнь тайного плана, составляющего ее первоочередной интерес в этом деле. Все же пожилая дама не могла не радоваться, наблюдая за тем, как Каролина обращается с проявляющими к ней интерес джентльменами — с неизменной вежливостью, но не выказывая никому предпочтения. Арабелла, похоже, придерживалась той же тактики, хотя в ее случае вежливость была заменена на флирт. Будь на ее месте любая другая девушка, леди Бенборо настояла бы на более скромном поведении, но, повнимательнее присмотревшись к Арабелле, она поняла, что та не лишена смекалки и язычок у нее острый, как бритва. Девушка никогда не переступала границ дозволенного, хотя и наслаждалась балансированием на грани пристойности. Уверовав, что искусное поведение Арабеллы не доведет до беды, Августа милостиво кивнула ей, когда та проходила мимо в сопровождении большой толпы очарованных поклонников.

Один из них декламировал:

Рассмеявшись, Арабелла быстро ответила:

— Дорогой сэр, не стоит вгонять меня в краску.

Ваши стихи наделяют меня достоинствами, которыми я в действительности не обладаю. Не запишете ли вы их для меня, чтобы я могла насладиться ими в полной мере? — Что угодно, только бы не выслушивать эти излияния!

Подающий большие надежды молодой поэт мистер Роулсон просиял:

— Я сделаю это с превеликой радостью, мисс Арабелла. Пойду и запишу их сей же час. Вы так меня вдохновляете! — Помпезно раскланявшись, он поспешно удалился. Остальные молчали, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

Первым не выдержал лорд Шеннон:

— Вот глупый щенок!

Из-за того что мистер Роулсон был на год или два старше самого лорда Шеннона, выглядящего очень юным, несмотря на все попытки подражать светским денди, все снова дружелюбно рассмеялись.

— Не будете ли столь добры принести мне чего-нибудь освежающего, лорд Шеннон? — со сладкой улыбкой обратилась Арабелла к юноше.

Тот поспешно удалился, радуясь тому, что оказался полезным красавице.

Продолжая улыбаться, Арабелла повернулась, чтобы поприветствовать подошедшего к ней виконта Пилборо.

В комнате стало еще жарче. Веки Августы отяжелели, голова упала на грудь. Голоса людей слились в единый невнятный гул, окутавший ее со всех сторон. Усилием воли она стряхнула с себя дремоту, намереваясь бодрствовать оставшиеся до конца приема полчаса. Августа поискала глазами своих подопечных. Лиззи оживленно щебетала, стоя с группой дебютанток много старше себя. Вчерашняя школьница, она оставалась на удивление неискушенной и даже не подозревала о том, сколь привлекательной находят ее мужчины. Леди Бенборо улыбнулась. Скоро Лиззи все узнает, так что пусть наслаждается девичьей болтовней, пока можно.

Окинув взглядом комнату, пожилая леди заметила Каролину, прогуливающуюся под руку с мистером Уиллоуби, чья репутация не вызывала нареканий.

— Как хорошо, что вы сопровождаете сестру на приемы, сэр. Уверена, что мисс Шарлотта весьма вам за это благодарна. — Беседа с немногословным мистером Уиллоуби давалась Каролине с большим трудом.

Тот улыбнулся уголками тонких губ:

— Думаю, так и есть. Едва ли я мог бы поступить иначе. Слабое здоровье не позволяет нашей матушке посещать подобные вечера, поэтому с моей стороны было бы неучтиво лишать Шарлотту возможности до дебюта попрактиковаться вести себя в обществе.

Решив, что сойдет с ума, если будет и дальше выслушивать эти напыщенные речи, Каролина ухватилась за возможность сбежать, подвернувшуюся с появлением стайки юных леди, среди которых была и вышеупомянутая Шарлотта.

Быстро покончив с представлениями, Каролина завязала с мисс Денбрайт разговор, не требующий больших умственных усилий, и одновременно обвела комнату глазами. Кроме безвредного виконта Пилборо, обхаживающего Арабеллу, и Дарси Гамильтона, ведущего гораздо более опасную игру с Сарой, ни один другой джентльмен не вызывал у нее опасений. Каролина еще менее, чем сестры, нуждалась в посещении приемов в начале сезона для обретения уверенности в себе. Сестры Твиннинг почти полтора года ходили на балы и банкеты в Нью-Йорке и отлично научились общаться с людьми. Каролине хотелось поскорее покончить со всем этим. Она острее других ощущала неумолимый бег времени. Как бы то ни было, до официального открытия сезона осталось всего четыре дня. А потом их опекун конечно же появится снова? Каролина поняла, что ни один джентльмен не вызывает у нее такого восторга, как герцог Твайфорд. После той первой верховой прогулки в парке он ни разу не навестил своих подопечных, что вызывало в ней чувство горького разочарования. Вопреки здравому смыслу, которым Каролина очень гордилась, она приобрела раздражающую привычку сравнивать всех знакомых мужчин с его светлостью, причем сравнение неизменно выходило в пользу последнего. Пора прекращать это безрассудство. Подавив вздох, она повернулась к мистеру Уиллоуби, в шестнадцатый, наверное, раз жалея, что его голубые глаза не имеют более темного оттенка.

Обрадованная тем, что Каролина, Лиззи и Арабелла в ее поддержке не нуждаются, леди Бенборо поискала глазами темноволосую головку Сары, но ее нигде не было видно. Пожилая дама расправила плечи. Где-то здесь находится Дарси Гамильтон, будь он неладен. На этой неделе он посещал те же приемы, что и они, и это, разумеется, вызвало пересуды. Его повышенное внимание к Саре не осталось незамеченным. Августа знала всех Гамильтонов, включая и родителя Дарси, и ничуть не сомневалась в истинности выражения «сын своего отца». Но ведь Сара конечно же проявит благоразумие и не… Не тратя больше времени на размышление, пожилая дама стала методично и внимательно обшаривать комнату глазами. Она сидела на возвышении у стены, откуда могла видеть все помещение. Ее взгляд скользнул мимо затененного эркера в противоположной стене, но тут же вернулся обратно, привлеченный каким-то смутным движением.

Они были там — Сара и, без сомнения, Дарси Гамильтон. Августа различила зеленое платье девушки. Как это похоже на Дарси! Они по-прежнему находятся в комнате, на виду, но в то же время в уединении затененного эркера. Когда глаза пожилой дамы привыкли к тусклому свету, она, к своему облегчению, поняла, что, вопреки скандальной репутации Дарси, он всего лишь сидит рядом с Сарой на диване. Однако опытный взгляд леди Бенборо сразу отметил в их позах обличающую, хотя и безотчетную фамильярность. Вздохнув, она решила поговорить с Сарой об опасностях, грозящих девушкам, которые увлекаются мужчинами вроде Дарси Гамильтона. Ей придется это сделать, так как наклонности Дарси ни для кого не являются секретом.

Леди Бенборо наблюдала за тем, как Дарси склоняется ближе к Саре.

— Известно ли вам, моя дорогая, — нараспев произнес он, — о том, какой соблазн вы собой представляете? Или о воздействии, которое красавицы вроде вас оказывают на простых смертных?

Тон его голоса был ленивым и тепло-бархатистым, он окутывал и без того напряженную Сару, точно плащом. Закинув руку на спинку дивана, он принялся перебирать пальцами мягкие локоны волос у нее на затылке. Девушка понимала, что должна отстраниться, но не могла заставить себя это сделать. По ее спине бегали мурашки, даря новые восхитительные ощущения. Ей хотелось всецело раствориться в накатившей неге, услышать новые ласковые слова. Но страсть, отражающаяся в серых глазах его светлости, пугала ее. Игнорируя тоненький внутренний голос, подстрекающий ее покориться ему, она сказала:

— Нет, не известно. Разумеется, нет.

Дарси с трудом удалось подавить презрительный смешок. Треклятая женщина! Ее голос даже не дрогнул. Она оставалась спокойной и неколебимой, точно скала, в то время как его собственный пульс участился. Он просто не мог в это поверить. Посмотрев в ее карие глаза, бесхитростные, как и обычно, Дарси понял, что она заметила его раздражение. На мгновение в глубине ее глаз отразились радость и торжество! Когда же он посмотрел на нее снова, бледное лицо, опять было лишено каких бы то ни было эмоций. Гамильтон прищурился.

Заметив его внимательный взгляд, Сара немедленно потупилась, чем лишь подтвердила подозрения Дарси. Да она играет с ним! Он тут же отказался от мысли, что Сара лишь смутно осознает грозящую ей с его стороны опасность. Как все Гамильтоны, Дарси частенько позволял страсти руководить своими поступками. В это мгновение он решил, что добьется Сары любой ценой. Не здесь и не сейчас, конечно, так как ни время, ни место не являются подходящими. Но когда-нибудь в будущем Сара Твиннинг будет принадлежать ему.