— Возьми свои слова обратно!

— А ты носила рваные джинсы и кеды, а не дизайнерские джинсы и кроссовки от Gucci. — Он проходится одобрительным взглядом по моему телу. Ладно, может, я одета не совсем для уборки, но у девушки должны быть свои стандарты, только мои чуть отличаются от стандартов Нэт.

— Вот как. Теперь понятно. Айви сказала, что ты подался в геи, — говорю я, похлопывая его по груди. Мак, которого я знаю, вряд ли смог определить разницу между балахоном и джинсами в целом, не говоря уже о том, чтобы правильно назвать дизайнера одежды.

— Ты ведь знаешь, что не стоит верить этой маленькой дурынде, — говорит он, глядя на свою сестру испепеляющим взглядом.

— Заткнись, дебил, — бросает Айви в ответ, вновь заговорив на местном жаргоне, хотя ее акцент всегда был менее заметен, чем его.

— Ты завидуешь моей приятной внешности. Просто потому что твое лицо даже лук заставит плакать.

— Детки, успокойтесь, — вмешиваюсь я с улыбкой, которую не могу сдержать. — Рада видеть, что некоторые вещи не меняются.

— Кроме того, Фин то знает, что это не правда, — говорит он, притягивая меня к себе и обнимая за плечи. — Правда, милая?


Его смех отдается в его груди, ласковый и мужской, и подходящий этому мужчине. И вдруг я вспоминаю, насколько это не правда, чуть более подробно, чем мне бы хотелось.

Пожалуйста, Боже, пусть это не отразится на моем лице, молюсь я про себя. Мои щеки начинают гореть при мысли о нашем совместном пьяном прошлом. Словно тем вечером я занималась этим со своим двоюродным братом.

— Тебе нужны будут резиновые сапоги, а не дизайнерская экипировка. — Мак поднимает руку, чтобы заправить локон моих волос за ухо, и это, вместе с моими воспоминаниями, делает ситуацию крайне неловкой. Я вырываюсь из его рук и встаю рядом с его сестрой.

— Но я рад тебя видеть — говорит он, засовывая руки в карманы своей куртки. — Что ты делаешь в городе? Я думал, что ты вышла замуж за какого-то олигарха с юга и отправилась шиковать заграницу?

Моя дежурная улыбка ослабевает, хотя я чувствую, как уголки моих губ дергаются, пока я стараюсь продолжать улыбаться. Все мои теплые чувства и легкость, которые я только что испытывала, исчезают. Может он и прав насчет моей одежды, обувь от Gucci и джинсы от Balmain. Свитер от Donna Karan. Все это из моего гардероба последнего сезона, и я не говорю, что они из предыдущего осеннего каталога. То есть, они относятся к самому последнему сезону моей дизайнерской одежды. Другими словами, я больше не настолько богата, чтобы покупать такие вещи. Сомневаюсь, что на моем банковском счете достаточно средств для покупки резиновых сапог на случай дождя.

Сосредоточься на одежде. Не думай о том, что он еще сказал.

— Что? — спрашивает Мак, видя, как тает моя улыбка. — Что я такого сказал?

— И почему я чувствую себя как фаллоимитатор на свадьбе? — мы оба поворачиваем головы в сторону Айви и ее нелепого восклицания. — Подождите, — говорит она, сморщившись. — Не так.

— Однозначно, что это запасной хер на свадьбе, проказница, — говорит Мак, почти смеясь.

Да благословит Господь эту девушку, вмешавшуюся в мое бедственное положение, даже с этим приступом нелепости.

— Хер, фаллоимитатор, — говорит она, покачивая при этом руками, как будто взвешивая их. — Не большая разница, на самом деле. Одна — настоящая штуковина, а вторая — всего лишь что-то вроде...тофу.

— Тофу? — повторяю я.

— Ага, заменитель мяса.

— О, Господи, — возмущается Мак. — Ты не могла подождать, пока я уйду? Ни один мужчина не должен слышать, как его сестра рассуждает о…

— Членах? — отвечает Айви. — Как будто я не слышала от тебя и похуже.

— Да, но ты должна быть нежной девушкой, — возражает он.

— А ты должен быть в Лондоне.

— Я сделал небольшой крюк.

— То есть заблудился?

— Я поражен, — говорит Мак, хотя видно, что это абсолютно не так, — что время, проведенное за океаном, не научило тебя никаким манерам. Да, мэм, нет мэм. Почему манеры Фин не стерлись? Подумай об этом.

— Давай не будем говорить о стирании, — говорит Айви, скрестив руки на груди. — Это ящик Пандоры в вопросах мастурбации, о котором никто не должен слышать.

— Эй, поосторожнее, — сердито предупреждает Мак. — Не забывай о своем обещании.

Айви сгибает мизинец.


— Ты имеешь в виду мое малепусенькое обещанице? — ее голос приторно сладкий, но Мак прищуривается, и я решаю вмешаться.

— Смешные вы, ребятки. Даже не знаю, так уедешь на несколько лет и...не-а, ничего не меняется.

— Ой, ладно, ты ведь знаешь, что на самом деле мы любим друг друга, — смеясь, говорит Мак.

— Ага. Это правда. Я поклонюсь земле, под которой он, в конечном итоге, будет погребен.

— Это очень грубо, — осуждаю я.

— Упрямство злобной Айви всегда касается только меня. Со всеми остальными она очень мила и весела.

— Потому что ты этого заслуживаешь. — презрительно усмехается она. — И назовешь меня злобной еще раз, дебил, схлопочешь по яйцам.

— Оставь мои яйца в покое. Ладно? — спрашивает он, поднимая руки вверх, притворяясь, что сдается.

Айви фыркает.


— Фин — единственная здесь, кто знаком с твоим членом, мягкий пенис.

Мак издает мрачный смешок, но любезно меняет тему разговора, даже когда я начинаю невнятно отрицать. Это должно было быть секретом! Он притягивает нас обеих к себе, приобняв за плечи.

— Как мама? — глядя на меня сверху вниз, он слегка сжимает мое плечо. Моя мама и секс. Два слова, которые являются почти синонимами, не то, чтобы меня это оскорбляло. Я не могу извиняться за нее.

— Замужем. Похоже, наслаждается мечтой молодых, — вздыхая, отвечаю я. — Может скрасит себе пару лет. — Моя мама в настоящее время наслаждается своим мужем. Ага, верно. Наслаждается. Как будто дочери нужно слышать такое. Это вызывает у меня незамедлительную реакцию: во-первых, меня начинает подташнивать. А во-вторых, я начинаю жалеть, что у нее нет подруг. Стюарт — муженёк — младше ее на пять лет и чертовски похотливый. По ее словам, нет такого понятия, как слишком много информации. Сейчас она живет в небольшой деревушке престарелых в Алгарве, и это все является вескими причинами, почему я не осталась с ней.

Спасибо, Господи, за то, что у меня есть друзья.

— А как там твой муж? — улыбка Мака задерживается на губах. — Ты приехала одна, или на этот раз у меня будет возможность с ним познакомиться?

— Он — я делаю глубокий вдох, слегка качая головой. — Он умер.

Я не могу посмотреть на него, потому что знаю, что увижу. И на самом деле он не сможет сказать ничего, что я бы хотела услышать. Только неизбежные неловкие извинения. Типа "О, дорогая" и "Мне так жаль". А на лице написано, что ему любопытно.

Я благодарна Айви, когда она заговаривает, нарушая воцарившееся молчание.

— Итак, что ты здесь делаешь? Сачкуешь от работы?

— Я собираюсь открыть новый спортивный зал в городе.

Судя по его внешнему виду, он определенно много времени проводит в одном из них. Затем, я вспоминаю, как Айви говорила, что Мак владеет сетью спортзалов, работающих круглосуточно.

— И меня пригласили в большой домище, — добавляет он, слово домище он произносит с бóльшим акцентом.

— Я слышала, что его купили, — быстро вставляю я. — Разве там не гостиницу собираются открыть?

Не знаю, зачем я спросила, учитывая, что уже отправила туда свое резюме.

— Да, для гостиницы там прекрасный вид с выходом на океан и все такое. Мне только что позвонили с предложением оснастить там зал тренажерным оборудо… — Мак замолкает на полуслове, когда задняя дверь салона открывается, шпильки Наташи громко цокают по плиточному полу — …ванием. — Заканчивает он почти пища.

— Оборудование? — Нэт произносит это странно низким голосом с придыханием, останавливаясь возле нас в своем крошечном наряде и на невероятно высоких каблуках. И ведро? Это уж точно причудливый модный аксессуар.

Когда она наклоняется, чтобы поставить ведро на пол, ее взгляд пробегается по Маку с головы до ног и обратно. Только, когда она охватывает его тело взглядом второй раз, он задерживается на полпути вниз.

— Обожаю хорошее оборудование.

И, да, она обращается к его паху. Для верности, когда она выпрямляется, то выпячивает свою едва прикрытую грудь немного вперед. Нэт явно не верит в деликатность.

Он, кажется, ослеплен, как будто не знает, куда смотреть в первую очередь. Честно говоря, тут есть на что посмотреть — грудь, попа, ноги — потому что все это имеется у Наташи, а еще соблазнительные изгибы. Она похожа на северную Джессику Рэббит (Джессика Рэббит — мультипликационный персонаж детективных нуар-романов о кролике Роджере. Прим.пер.). И, как выясняется, ее появление является хорошим напоминанием, почему у нас с Маком никогда ничего не вышло бы. Даже тогда, я понимала, что недостаточно одарена в области груди, чтобы соответствовать вкусам Мака. И во-вторых, он законченный кобель.

— Гав.

Взгляд Мака устремляется к Айви.


— Что это было?

— Ты слышал, — отвечает она. — Что ты задумала? — спрашивает она, обращаясь к Нэт, ее ошеломленный взгляд скользит к ведру, затем возвращается обратно.

— Я ухожу мыть окна. — У нее талант даже эти слова заставить звучать неприлично. Схватив ведро за ручку, она поворачивается и медленно уходит на своих сверкающих шпильках, вода из ведра выплескивается на пол.

— Это опасно для здоровья. — Внезапно голос Мака становится немного хриплым.

Он говорит о ней или имеет в виду следы воды на полу? Словно сейчас произойдет несчастный случай, мы все поворачиваемся к стене из стекла, так сказать, завороженные видом.