Маргарита Южина - Край ничейных женихов

– Михаил Иваныч! – снова вспыхнул глазами старший Семенов. – А давайте по граммульке, и потом я про охоту расскажу! Вот вы ходили на белку?

– Я на зайца ходил… – тут же клюнул Михаил Иванович. – С ним-то побольше сноровки надо!

– А вот я бы поспорил…

К спорщикам подключился Иван, и Мария Адамовна осталась в одиночестве – Степан все не мог затолкать корреспондента в машину, Галка тоже куда-то исчезла.

Пришлось идти искать Любу.

Индюшкина спряталась не слишком далеко, даже не унеслась из поля зрения, чтобы ее легче было обнаружить – добежала до первой же березы в конце поляны, обхватила ее руками и принялась орошать дерево слезами.

– Люба… Ну Любочка, – гладила ее по круглому плечу Мария Адамовна. – Я просто не понимаю, чего ты расстроилась? Видишь, Степан и сам не рад, что эта… выдерга приехала.

– Ага, не рад! Он ее сам позвал! «Сюрпри-и-из»! А мы тут как клоуны! – всхлипывала Люба. – И не надо меня утешать! Я уже все равно… все равно никому не поверю и никого не смогу полюбить… А где он?

– Степан заталкивает ее в машину. Такая женщина ему не нужна, ему нужна ты.

– Ага, я! А почему тогда эта… обезьяна на него вешалась? И чего он с ней так долго-то?

– Ну, видишь ли, Люба, обезьяны – это такие животные, от которых не вдруг отвяжешься. Они же цепкие и прилипучие. Ты обезьян не знаешь, что ли?

Любе совсем не нужны были утешения от Марии Адамовны, и та это понимала, потому за спиной отчаянно махала рукой Степану, который уже избавился от прессы и теперь растерянно оглядывался. Наконец он заметил горюющих женщин и подбежал. Поток Любиных слез стал еще обильнее.

– Люба! Ты уж… это… ты прости меня, а? – виновато топтался он, не смея прикоснуться к плачущей женщине. – Черт ее дернул вообще!

– А зачем тебя черт дернул эту халду к нам привозить?! – продолжала рыдать Индюшкина. – Так хорошо сидели, песенки пели, вот-вот и танцевать бы пошли, а ты взял и эту приволок!

– Я же на самом деле думал, что она о вас хорошо напишет. Потом в газете ваши фотокарточки будут! А эта Лизка… Кто ж знал, что она со своим мужиком развелась? У нее, видно, тоже горе, вот и кидается на кого попало…

– Да? А чего это она на тебя сразу кинулась?

– А на кого еще-то? – искренне недоумевал Степан. – Там же одни старики были!

– Ну… я бы с этим не согласилась, – обиделась за своего мужа Мария Адамовна. – Просто… просто товарищ Семенов сидел ближе, и дамочка… что под руку подвернулось, так сказать… В общем, вы тут… сами как-нибудь разбирайтесь, а мне еще надо… в конце концов, у нас пикник!

– Да-да, – торопливо кивал Степан. – Отдыхайте, мы сейчас придем.

Ему удалось успокоить Любу значительно быстрее. Уже через десять минут они подошли к компании счастливые и окрыленные.

– Дорогие гости… – начала было Люба, но потом засмущалась и толкнула Степана в бок. – Говори сам!

Степан немного помялся, а потом выдохнул:

– Мы решили пожениться… с Любой… И жить будем у нас!

– Да, – кивнула Люба и прижалась к плечу Степана. – Мы так долго… сейчас разговаривали, вот и…

– Правильно, сын, – одобрил Степан Маркович. – Хорошая баба, чего резину тянуть… А свадьба когда?

Молодые переглянулись.

– Пап, ты ведь знаешь, меня в нашем сельсовете распишут хоть сейчас… – начал Степан, однако невеста его тут же перебила:

– Но, Степа-а, я сейчас-то даже паспорт с собой не взяла. Вот всегда, главное, беру, а тут забыла, как дурочка какая-то!

– …Поэтому, я думаю, сначала конкурс этот проведу, – продолжал Степан. – А там уж вовсю и подготовкой к свадьбе займемся. Я такую свадьбу отгрохаю, что ух!

Люба согласно улыбалась, но было видно, что «ух» ей хотелось бы поскорее.

– Но… переехать-то я уже сейчас могу к вам, правда же, Степа? – поинтересовалась она.

– Конечно, – влезла Мария Адамовна. – Но лучше, чтобы ты осталась с нами до свадьбы. И пусть наша комната будет комнатой невесты!

– Действительно, – вдруг ожила Элеонора Юрьевна. – Лучше с дамами… безопаснее. А то сейчас такие женихи пошли, им до свадьбы еще сутки, а они уже норовят к тебе в постель залезть! Уж я-то знаю!

Она гордо дернула головой и наткнулась на удивленный взгляд супруга. Взгляд был не совсем приветливый.

– Я же регулярно смотрю телевизор, Мишенька! – тут же виновато пояснила она.

– Да мам, успокойся, никто не собирается думать, что ты познала это на своей шкуре, – успокоила Мария Адамовна, весело блеснув глазами. – И когда же назначим день свадьбы?

Никто так не ждал конкурса, как Люба Индюшкина. Уж скорее бы он прошел, а там можно и под венец. Люба уже целые дни проводила в доме Семеновых и только под вечер возвращалась к подругам, побаивалась Элеоноры Юрьевны с ее строгими нравами.

– Что-то ты сегодня поздно, – строго поджимала губы баба Нюра каждый раз, когда прибегала невеста.

– Мама! Не ворчите, а то вас не пригласят на свадьбу, – успокаивала ее Мария Адамовна.

– Разве нас уже не пригласили? – дергала бровями престарелая леди. – А на кой шут мы тогда здесь торчим?

– Ну, конечно, пригласили! – лучилась счастьем Люба и закатывала глаза. – Ах, если бы не вы! Мы бы никогда! Никогда не смотались из своей деревни… и не встретились со Степаном, правда же, Галка? А где Галка?

– Она готовится к конкурсу, – назидательно говорила Элеонора Юрьевна и углублялась в чтение журнала «Приусадебное хозяйство».

– Мария… – шепотом спрашивала Люба. – А Галка… она ночью готовится?

– Конечно! – округляла глаза Мария Адамовна. – Ночью готовится… только непонятно к чему…

Честно говоря, на конкурс приехали всего пять женщин, да и те не слишком переживали о состязании, а больше бегали по магазинам. И это очень беспокоило Галку. У них с Колей Антиповым уже завязались хрупкие отношения, а поскольку Николай был на семь лет младше Гали, то несчастная влюбленная буквально себя изводила.

– Люб… а как тебе вон та, из Никитинки? – взволнованно спрашивала она у подруги.

– Да не бойся, у тебя руки больше, ты ее победишь, – отмахивалась та.

– Я спрашиваю, симпатичная она, как думаешь?

– Ничего так… только у нее переднего зуба нет. А что?

– Ф-фу… – выдыхала Галка и тут же начинала снова беспокоиться. – А вдруг она вставит? Слушай, может быть, ей еще один… того, а?

Любка только разводила руками – это ж надо так переживать из-за телевизора!

Сама невеста ни на минуту не забывала о своем женихе.

– Галка! Поди-ка сюда… – как-то раз строго велела она. – Ты Степе про моего Егорку не говорила?

– Нет… а чего, он не знает? – таращила глаза подруга.

– Я ему потом скажу… после свадьбы… – вздыхала Люба. – А то… чего-то неспокойно мне… Элеонора Юрьевна! А чего это вы моему Степе вчера пуговицу застегнули? Главное, я и сама могла, так вы прямо вперед меня полезли!

– А это я, Любочка, тебе приятное хотела сделать, – лукаво улыбалась дама. – Ты за моим Мишенькой приглядывала, а я за твоим решила поухаживать.

– Сравнили! Я за вашим Мишенькой как за дедушкой приглядывала!

– А он об этом догадывался?

Честно говоря, именно здесь Элеонора Юрьевна обрела покой – ей отчего-то постоянно оказывал внимание старший Семенов, что изрядно волновало Мишеньку, он старался быть лучшим во всем, и женщина снова могла позволить себе прежние капризы. Хотелось, чтобы это длилось вечно, но время шло, приближался конкурс, за ним день свадьбы, а там… там и возвращение домой. И без того уже Мария Адамовна с Иваном пропустили все сроки возвращения на работу.

И конкурс наступил.

Конечно, сегодня волновались все.

– Люба! А где моя косыночка, ты не брала? Ну беленькая такая, я ее из новой наволочки сшила!

– Отстань, Галь, – отмахивалась Люба. – Ну кто на тебя там смотреть будет?

– Коровы! – чуть не плакала Галка. – И Коля придет! Ой, я так нервничаю!

На конкурсе всеобщее волнение достигло апогея. Ну, понятно, что тряслись и Люба, и Галка – им обеим хотелось не только выиграть телевизор, но и показать своим любимым, какие они ловкие да умелые.

Степан, конечно, был председателем жюри. Люба тихонечко махала ему рукой. Когда никто не видел, он тоже ей махал, подмигивал и даже корчил рожицы.

– Интересно… сколько этот телевизор в ширину? – думала о своем Любка, уже сидя у коровы. – Куда мы его поставим? В спальню или в гостиную?

Люба так замечталась, что даже не заметила, как конкурс закончился. Настало время вручения призов.

– …Первое место по всем показателям… – громогласно объявил Степан, – занимает Сысоева Галина Дмитриевна! И награждается поездкой в Германию!

У Любки пересохло во рту – как это Галина Дмитриевна? А она, Любка? У нее что, не первое место? И почему Германия, если им обещали телевизор?

Под ухом визжала от радости Галка и настырно лезла целоваться..

– И почетное третье место завоевала Любовь Евгеньевна Индюшкина, она получает наградной утюг! – радостно сообщил Степан и во весь рот улыбнулся, подмигнув невесте. – Любовь Евгеньевна… Люба, возьмите утюг.

– Спасибо, – обиженно фыркнула она и отвернулась. – У меня есть.

– Ну… Люба… – не знал что делать Степан. – Хорошо, я сам домой принесу.

Вечером у женщин все праздновали Галкину победу, и только Люба отмечала свой очередной провал.

– Да совсем он меня не любит, какая свадьба! – выговаривала она Марии Адамовне, когда дамы готовились к приходу мужчин. – Я же… Нет, ну договорились ведь, что за первое место телевизор! А он для своей Галочки расстарался – поездка у нее, видишь ли, выигралась! Да если б я знала, что такой приз…

– Люб, ну чего ты ругаешься? – крутилась возле подруги Галка. – Вот мне эта поездка… У тебя зато со Степаном свадьба, а у меня с Колей пока вообще ничего не ясно.

– А я, может быть, еще подумаю, идти ли за такого Степана, который так и двигает мою подругу вперед, так и двигает!