– Извини, старина. Пока я не вернусь в город, буду ограничен в средствах.

– Ничего страшного, дружище. Оказывается, жить в деревне не настолько скучно, как я себе представлял.

Потому что он развлекается с Нелл?

– Несколько фунтов тебя устроят?

– Фунты я могу вытрясти и из своей бабушки. Послушай. Туз, у тебя на тумбочке стоит бутылочка портвейна…

Сэр Гейнз налил два бокала, протянул один Алексу и провозгласил тост за скорейшее выздоровление Алекса. И за хорошенькую хозяйку дома, в котором его приятель живет.

Алекс чуть не поперхнулся.

– Она не… – забормотал было он, собираясь объяснить Гейнзу, что Нелл живет в его доме, под покровительством его семьи.

Гейнз истолковал его слова по-своему.

– Согласен, ее нельзя назвать хорошенькой в традиционном смысле этого слова. Нужно быть настоящим ценителем женщин, таким, как ты, чтобы заметить красоту и живость под маской трезвости и здравомыслия. Фигурка у нее вполне сносная, хотя я лично предпочитаю женщин в теле.

Алекс резко поставил бокал на тумбочку возле кровати.

– Клянусь, я не позволю тебе в подобных выражениях обсуждать мою кузину, если только ты не собираешься на ней жениться. Тебе не видать ее как своих ушей. Из тебя выйдет отвратительный муж, Нелл заслуживает лучшей участи.

– Жениться? Ты же сам прекрасно понимаешь, что я не могу взять в жены бесприданницу. Бабушка на все лады расхваливает крестницу своей лучшей подруги. За ней дают приданое в десять тысяч фунтов.

– На что же ты в таком случае рассчитываешь? Что Нелл станет твоей любовницей? Если это произойдет, я тебя убью!

– Я думал, ты только что познакомился с этой женщиной.

Оттого, что Гейнз сказал «с этой женщиной», а не «с этой леди», Алекс рассвирепел.

– Я знаю ее много лет. Сэр Чонси продолжал:

– Кроме того, у нее есть старший брат. С ним и должен разговаривать мужчина, если собирается ухаживать за дамой официально.

– Брат уехал, а я здесь.

– Ты как собака на сене, старина. Может быть, ты сам имеешь виды на эту девушку? Ого, кажется, я попал в точку, не так ли? Сейчас ты не в форме, лежишь в постели, перебинтованный, и не можешь понравиться мисс Слоун. Но хочешь избавиться от соперника, тем более что курятник остался без надлежащего присмотра? – Сэр Чонси хлопнул себя по колену. – Давай посмотрим, какой лис первым добьется благосклонности лисицы. Хочешь заключить пари?

Алекс был расположен заключить только одно пари – что выбьет всю дурь из этого мерзавца. Пусть даже снова повредит себе ребра – оно того стоит.

– Убирайся, – сказал Кард, с трудом сдерживая ярость, – и никогда больше не появляйся здесь! Эта леди не для интрижки, – произнес он с угрозой в голосе. – Ей не важно, кто перед ней – ты, я или персидский шах. Она выйдет замуж за честного, верного, любящего человека, которого она сама выберет.

Рассмеявшись, Гейнз поднялся с места.

– Где же она найдет такую редкую птицу? Бедная родственница, живущая в твоем доме. Кто в Лондоне поверит, что ты с ней не спал? Кто захочет подбирать за тобой отбросы?

Он перестал смеяться, когда лорд Кард его ударил. Из-за своего плачевного состояния Алекс не смог бы быстро вскочить с постели, поэтому запустил в Гейнза бокалом. Жаль, что он оказался пуст. Однако бокал попал баронету в подбородок.

– Ну ладно, – сказал Гейнз, выходя из комнаты и потирая ушибленное место. – Твоя взяла. Я отпускаю мисс Слоун. Делай с ней что хочешь. Встретимся в Лондоне, старина, когда будешь в лучшем расположении духа.

Алекс знал, что в ближайшее время едва ли придет в лучшее расположение духа. Гейнз непременно разнесет по всей округе сплетни о нем и мисс Слоун. Алекс еще сильнее помрачнел, когда Нелл узнала о том, что он запретил пускать ее нового друга к ним в дом.

– Как вы могли поступить подобным образом с сэром Чонси?

Алекс промолчал.

– Вы, сэр, слишком много себе позволяете. Вы грубы и высокомерны. В моем собственном доме я могу принимать кого захочу. И если сэр Чонси снова придет сюда, я дам ему это ясно понять. Вы слишком далеко зашли…

– У него были не совсем честные намерения в отношении вас.

– Вы не умеете себя вести, сударь. – Нелл сделала паузу, чтобы перевести дыхание. – А разве у него были в отношении меня какие-нибудь намерения?

– О Господи! Разумеется, были! У каждого мужчины есть какие-нибудь намерения в отношении женщины.

– Даже у вас?

– Я другое дело. Я ваш родственник. Поэтому мои намерения не в счет.

– А это правда, что сэр Чонси имел в отношении меня нечестные намерения?

– Чистая правда. Именно поэтому я запретил впускать его в дом. Несмотря на то что вы давно совершеннолетняя, вы слишком неопытны, чтобы понять, что стоит за невинным на первый взгляд флиртом прожженного светского распутника.

– А вы можете это понять?

– Могу.

– Не потому ли, что распознали в нем родственную душу? Рыбак рыбака видит издалека! Может быть, именно поэтому леди Люсинда по-своему истолковала ваши намерения. Готова поспорить, вы отчаянно флиртовали с ней, и она приняла ваши ухаживания всерьез.

– Если бы поспорили, то проиграли бы. Я уже говорил вам, что не ухаживал за леди Люсиндой и не имел никаких намерений в ее отношении.

– Но вы сами минуту назад заявили, что у всех мужчин есть какие-нибудь намерения. Только не говорите, что леди Люсинде вы тоже родственник.

– Разумеется, я не родственник этой подлой ведьме.

– Но у вас есть и другие невесты, о которых упоминал сэр Чонси. Как вы это объясните?

Мгновение Алекс молчал, мечтая убить этого подонка, как только будет в состоянии держать в руке пистолет. Разжав кулаки, он сказал:

– В отношении других женщин у меня также не было никаких намерений. – Разумеется, если не считать его любовницу, но те намерения были недвусмысленны. По крайней мере так казалось Алексу. – Черт побери, дело тут не во мне.

– Дело тут также не во мне и не в сэре Чонси, а в вашем поразительном высокомерии и диктаторских замашках. Я ничего не желаю знать о том, что у сэра Чонси были какие-то намерения в отношении меня.

– Вот видите, как вы наивны! Вы даже не можете называть вещи своими именами. Сладострастные. Похотливые. Плотские.

Нелл качала головой, отказываясь верить, поэтому Алекс добавил для вящей убедительности:

– Этот грязный развратник хотел лишить вас невинности! Я достаточно корректно выразился, чтобы не оскорбить вашу чувствительность? И достаточно ясно, чтобы вы поняли?

– Я поняла, что вы имели в виду. Только я вам не верю. Мужчин не волнуют… такие женщины, как я.

Алекс рассмеялся:

– Ваши слова лишь подтверждают то, насколько вы неискушенны в подобных вопросах. – Что касается самого Алекса, то стоило ему ощутить аромат роз, когда Нелл входила в комнату, как его бросало в жар. Не будь он джентльменом, читающим ей нравоучения об опасности быть совращенной светским распутником, он расцеловал бы ее, выдернув шипы из этой розы, и приложил к губам эти нежные шелковые лепестки. Нет! Он должен был бы высечь себя за столь непристойные мысли о Нелл. Хорош гусь, нечего сказать! А еще во всеуслышание утверждает, что он – ее кузен! Чем он лучше сэра Чонси? Разве что тем, что ни за что не станет вести себя так, как рисует ему его разыгравшееся воображение. – Волнуют. Еще как волнуют!

– Только не женщины моего возраста, – все еще не верилось Нелл.

– Что? Хотите сказать, что вы слишком стары, чтобы привлечь внимание мужчины? Когда мой отец встретил Лизбет и влюбился в нее без памяти, она была старше вас.

– Да, но я не похожа на Китти Джонстон из гостиницы. – Нелл нервно теребила вырез платья, глядя на свой скромных размеров бюст.

– Нет, и слава Богу. Даже Гейнз не захотел бы женщину, которую так просто купить. Именно ваша неискушенность и обезоруживает мужчин. Более того, вы – леди, с грацией и шармом, внутренней красотой, к тому же привлекательная внешне.

– А вы?

Кард поднял брови.

– Что – я?

– Вы испытываете ко мне нечто подобное? Я вас волную?

– Боже правый! Чему только вас учили в вашей академии? Разве может женщина задавать мужчине такие вопросы?

– А как иначе я узнаю, что у мужчины на уме и каковы его намерения? Я полагала, что сэр Чонси очень мил со мной потому, что вы с ним друзья.

Алекс фыркнул.

– Разве он приносил букеты цветов, чтобы украсить комнату несчастного больного друга? Или, может быть, гладил моего гуся?

– У вас нет гуся.

– Не имеет значения. Распознать намерения джентльмена должны не вы, а ваши опекуны и ваш брат. И, учитывая, что я здесь, а Филан исчез в неизвестном направлении, я счел необходимым действовать в ваших интересах и защищать вас. Вам следовало бы благодарить меня за это, а не ругать.

– Понятно. – Нелл заметила, что Кард уклонился от вопроса, испытывает ли он к ней чувства определенного рода. Значит, она не привлекает его. Как Нелл и подозревала. Алекс говорил ей, что мужчины находят ее соблазнительной, исключительно по доброте душевной, а также потому, что заботился о ее репутации.

Пусть сэр Чонси – совратитель невинных девушек, как утверждает Кард, баронету все равно не удалось тронуть ее сердце, она не питала к нему нежных чувств. Вообще не думала о нем.

Лорд Кард заблуждается, полагая, что Нелл ничего не знает о жизни. О таких женщинах, как Китти Джонстон, о плотских порывах и запретных фантазиях. О многом она узнала из книг. Кроме того, в академии благородных девиц, как только в спальнях гасили свет, девушки обсуждали все запретные темы. Ведь Нелл уже двадцать пять. Разумеется, она знает про секс! Понаслышке.

Кузен Алекс ошибается также, оценивая опасности, подстерегающие неопытную девушку. Не имеющий дурных намерений Кард представлял собой для нее большую опасность, чем любой складно говорящий напыщенный лондонский щеголь.

Нелл подумала, что должна быть признательна лорду Карду за напоминание о том, что ей нельзя возноситься в своих мечтаниях.