Королева воздела руки.

– Благодарю Бога за доброту короля, хотя я ее и недостойна!

– Значит, вы доверитесь мне, Кэтрин? – спросил архиепископ.

Она кивнула, но вдруг разрыдалась снова. Долгую минуту Томас Кранмер ждал, пока в своем горе она не успокоится хоть немного. Наконец Кэтрин заговорила:

– Увы мне, милорд! Даже ужас смерти не причинял мне столько страданий, как воспоминание о доброте нашего короля! Неизбывное горе охватывает меня, когда я думаю о своем благородном и любящем муже! А эта неожиданная милость, на которую я не смела и надеяться, заставила меня увидеть собственные прегрешения еще более отвратительными, чем прежде. Чем больше я восхищаюсь его добротой, тем большей скорбью наполняется мое сердце – ведь я подвела его величество!

И она снова заплакала. Рыдания сотрясали ее грудь.

Архиепископ понял, что на сегодня от нее большего не добиться, и удалился, дав обещание вернуться ближе к вечеру. После его ухода леди Рогфорд вышла из дальнего угла, где тихонько сидела все это время.

– Ничего не рассказывайте, дурочка вы этакая, – предостерегла она королеву. – Он добивается вашего свержения, и вы угодите прямиком на плаху, как и ваша кузина Анна. Все отрицайте! В чем состоят их доказательства? В досужих измышлениях не в меру болтливых и завистливых слуг?

– Король помилует меня, если я признаю вину, – тихо сказала Кэтрин. – Рогфорд, я очень боюсь! Я не хочу умирать! Меня простят, если я сознаюсь, что состояла в связи с Деремом до замужества. Я не умру!

– Признаетесь хоть в чем-нибудь, и не быть вам больше властительницей Англии. Но не лучше ли умереть королевой, чем жить в позоре и забвении? Признайте связь с Деремом, и король избавится от вас. Старый сатир! Вероятно, уже приметил новую розу без шипов, которая станет новой королевой и согреет его постель.

– Генрих этого не сделает! – возмущенно воскликнула Кэтрин.

Леди Джейн Рогфорд горько рассмеялась.

– Джейн Сеймур дожидалась своего выхода на сцену как раз в ту минуту, когда они готовили обвинение против вашей кузины Анны. Разве король не делил внимание между вами и леди Уиндхем, будучи притом женатым на принцессе Клевской? Может быть, ваша подруга Нисса и станет той, кто займет ваше место подле короля?

Кэтрин Говард закатила ей пощечину.

– Не смейте клеветать на жену моего кузена, – закричала она. – Может быть, Нисса де Уинтер – это единственная во всем мире живая душа, которой я всецело доверяю. Молю Бога, чтобы мой проступок не навлек беду на Ниссу, или кузена Вариана, или на их детей. Чтобы защитить свою семью, я сделаю, что должна. Ничего другого мне не остается. – Она сурово взглянула на фрейлину. – Молитесь, Джейн, чтобы король не узнал про мою связь с Томом Калпепером или про то, что вы потворствовали этой связи. Если я взойду на эшафот, вы отправитесь туда со мной. Но если мое настоящее преступление против короля останется тайной, я проведу остаток жизни его верной женой – если, конечно, мне позволят. А если нет – приму свой жребий, каким бы он ни оказался, и буду радоваться тому, что жива.

– Какими мы вдруг стали благородными в минуту опасности, – сказала леди Рогфорд, потирая щеку. – А вы уверены, что письмо и вправду было от короля? Когда это Генрих Тюдор являл милость женщине, которая его предала? Наверное, архиепископ подделал почерк короля и воспользовался его печатью, чтобы обвести вас вокруг пальца, мадам!

Кэтрин Говард побледнела.

– Разумеется, архиепископ такого не сделает! Он служитель Бога!

– Те Божьи слуги, которые служат также Генриху Тюдору, скорее последуют желанию короля, нежели велению собственной совести. Король – это действительность, в которой им жить сегодня. А Бог – он на небесах, да и кто его видел?

Королева снова расплакалась. Возможно ли, что архиепископ приготовил ей ловушку? Она пыталась взять себя в руки, а в это время за ее спиной злобно улыбалась Джейн Рогфорд.

Многочисленные члены семейства Говардов, всегда столь заметные в толпе придворных, внезапно сделались тихими, как мыши. Никто в точности не знал, что происходит, но все понимали: королева, вчера еще столь любимая супругом, сегодня впала в немилость. Но насколько это было серьезно? Двор был в неведении. Все увеселения были отменены. Первые дни ноября король провел на охоте в обществе нескольких близких друзей и в беседах с Тайным советом. Посетителей к королеве не допускали. Слуги, которые приносили ей еду, утверждали, что она бледна и ничего не ест.

В покоях герцога Норфолка Нисса тихо сидела у камина, вышивая инициалы супруга на шелковой рубашке. Она казалась безмятежной, но лишь для стороннего взгляда. Наблюдавший за Ниссой герцог Норфолк втайне восхищался невесткой. Что он знал о ней? Лишь то, что Нисса стояла у него на пути с самой первой минуты, как он ее увидел. Но теперь, когда их жизнь более или менее оказалась сосредоточенной в замкнутом пространстве герцогских покоев, Норфолк узнал, какая это умная, образованная и преданная молодая женщина. Он также видел, как любит Ниссу его внук. Что ж, его затеи дали хоть один добрый плод, горько думал герцог.

Вдруг Нисса подняла на него глаза и тихо спросила:

– Милорд, какие новости?

– Пока ничего не известно, мадам. Архиепископ продолжает оказывать давление на Кэтрин. Похоже, что ему нужно от нее что-то еще. И если он ничего не добьется, моя племянница сохранит на плечах свою хорошенькую пустую голову. В противном случае, боюсь, не миновать ей смерти – и поделом. Однако я думаю, что надежда все еще есть.

– Бедняжка Кэт, – сказала Нисса. – Зря вы так старались расписать ей прелести королевской жизни, милорд! Следовало также предупредить ее о трудностях, о долге, наконец! Но вы этого не сделали. Она не была готова к роли королевы. С другой стороны, у какой девушки в ее положении не закружилась бы голова?

– Ей следовало больше думать, – сердито возразил герцог. – Она урожденная Говард как-никак!

Нисса рассмеялась.

– И что это значит – урожденная Говард? В этом имени есть какая-то магия? Оно сразу наделяет вас и красотой, и обходительностью, а еще и врожденной мудростью, и умением встречать жизненные невзгоды? Вы носите древнее и достойное имя, милорд. Однако Бог не создал Говардов более совершенными, чем нас всех. Давно пора это понять.

– Дерзкая девица! – проворчал он и, тяжело ступая, вышел из комнаты.

Торжествующе улыбнувшись про себя, Нисса снова занялась вышиванием. Ей ужасно нравилось дразнить всесильного герцога.

Вошел слуга и объявил, что ее желает видеть сестра короля, леди Анна. Вслед за лакеем в гостиную вбежала сама Анна Клевская. Отложив вышивание, Нисса встала, чтобы приветствовать бывшую госпожу.

– Добро пожаловать, мадам! Садитесь же поближе к огню.

– Ах, какая беда для бедного Хендрика и его малышки Катрины! – воскликнула Анна. – Мы очень удивились, узнав о ее жизни до того, как она приехала ко двору. Разумеется, вдовствующая герцогиня Норфолкская совершенно распустила своих подопечных. Подумать только! Ночь напролет мужчины бродят по дому и совращают юных воспитанниц! Странная она, герцогиня, не правда ли? – Анна уселась, расправив модную юбку желтого бархата, и приняла серебряный кубок с вином из рук слуги, который тут же удалился.

– Нам повезло иметь достойных матерей и отцов, которые опекали, наставляли нас и учили нравственности, – ответила Нисса. – Боюсь, бедняжка Кэт получила исключительно дурное воспитание.

– Да! – с сочувствием воскликнула Анна. – Помоги ей Господь, ибо кто еще поможет? Быть королевой – тяжелый крест!

– До меня уже доходили слухи, будто король подумывает вернуться к вам, мадам, если его браку с Кэтрин придет конец, – сказала Нисса Анне, которая при этих словах даже побледнела.

– Нет, клянусь небесами, нет! Я ни за что не сойдусь с этим озабоченным старым кабаном! Одного раза более чем достаточно. Думаю, Хендрику пора бросить эту затею насчет женитьбы. Кажется, он решительно не в состоянии найти подходящую женщину! Была единственная, которой он вроде бы был доволен, так она умерла – упокой Господь ее душу! Он старый человек. Зачем ему новая жена?

– Вы же знаете, что он не считает себя стариком, – возразила Нисса. – Кроме того, Совет будет настаивать, чтобы он снова женился и попытался произвести на свет сыновей. Малыш принц Эдуард – его единственный законный наследник мужского пола. Не дай бог с ним что-нибудь случится. Что тогда?

– Нисса, когда вы поймете, что женщина способна управлять страной не хуже мужчины? У Хендрика есть две дочери, и обе замечательно умны. Особенно моя дорогая малышка Бесс! Из нее получилась бы отличная королева, хотя навряд ли у нее будет шанс. Бедное дитя! Она очень переживает из-за Катрины. Вы же знаете, они двоюродные сестры по линии матери Бесс. Катрина всегда была добра к Бесс, как никто другой – видит Бог! Они думают, что грехи матери лежат и на ее малолетней дочери. Это несправедливо.

Вот зачем я приехала сегодня к вам, Нисса. Что здесь творится? Мы все слышали, что говорят о грехах юности нашей королевы, однако что за этим кроется? Мой духовник сказал, что ее поведение до брака с Хендриком не может быть поставлено ей в вину, если замужество исправило ее и она стала хорошей супругой королю. Тогда почему они ее мучают? В чем подозревают? Или тут кроется нечто такое, о чем мы не догадываемся? Но вы можете узнать, вы птица гнезда Говардов, и от судьбы королевы зависит их благополучие.

Анна жадно отпила из кубка с вином, а Нисса принялась объяснять:

– Говарды сами теряются в догадках и напуганы не меньше, чем любой из нас. Герцог Томас, к его глубочайшему сожалению, ничего не знал о дурном поведении своей ставленницы. Он дрожит от страха, как бы король не назвал его виновным во всех несчастьях, которые навлекла на него Кэтрин!

Анна Клевская презрительно фыркнула.

– Герцог Томас – злобный и опасный старик. Он точно морковкой, тряс бедной девушкой перед похотливым носом Хендрика. И вспомните, что он сделал с вами, моя милая Нисса!