– Пришлите моего духовника! – закричала молодая женщина, приходя во все больший ужас. – Если меня лишили свободы и возможности видеться с супругом, тогда я должна видеть своего духовника, сэр. Разумеется, король не захочет лишить меня возможности исповедоваться, сэр! – ее голос звенел – она явно была на грани истерики.

– Я спрошу, мадам, – уклончиво пообещал капитан. Поклонившись еще раз, он попятился к выходу.

Королева и леди Рогфорд услышали, как повернулся в замочной скважине ключ. Ни слова не говоря, женщины бегом припустили к другим дверям. Но все выходы из покоев были уже заперты. Даже потайная дверца, которая вела в спальню короля, была закрыта снаружи на засов! Леди Рогфорд выглянула в окно, и ледяная рука страха сжала ее сердце. Внизу, на расстоянии десяти футов друг от друга, стояли вооруженные стражники.

– Он знает! – в ужасе прошептала королева. – Что еще тут может быть, Рогфорд? Он знает!

– Ничего не говорите прежде, чем вам предъявят обвинение, – прошептала в ответ леди Рогфорд. – Вы не можете знать наверняка, что наговорили королю.

Леди Джейн Рогфорд чувствовала себя так, будто прошлое обступило ее… Все это она уже пережила, когда они обвинили ее невестку Анну Болейн. Анна была невиновна, но леди Джейн согласилась свидетельствовать против нее ради спасения мужа, Джорджа Болейна. Единственное ее свидетельство заключалось в том, что Анна и ее брат провели день наедине, запершись в комнате. На предварительном заседании суда Джейн заявила, будто Анна, по ее мнению, затеяла заговор против короля, но ее супруг Джордж пытался ее отговорить. Ей тогда приказали – скажи лишь о том, как они заперлись в комнате! На все прочее найдутся другие свидетели.

И Джейн Рогфорд сделала то, что было велено. Но Кромвель ее предал. Она дала показания, а потом в ужасе слушала, как превратно истолковывались ее слова. Выходило так, будто королева Анна совершила инцест с Джорджем, лордом Рогфордом.

– Господи, нет! – закричала она тогда, и ее выдворили из зала суда. Ей даже не позволили увидеться с мужем. Она не смогла сказать ему, что ничего такого не хотела, что ее обманули, что она его любила! Она никогда не говорила Джорджу, что любит его. А потом ее просто отослали прочь – с благодарностью за преданность и обещанием награды в будущем. И этой наградой стало назначение в свиту Анны Клевской. Потом ее взяла к себе Кэтрин Говард, что было гораздо лучше. Король не любил немецкую принцессу, зато любил и обожал Кэт Говард.

Джейн Рогфорд выжидала. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем наконец открылась возможность отомстить Генриху Тюдору. В опале, вдалеке от королевского двора, она много думала о том, как уколоть его побольнее. Пусть страдает так, как страдала она! Пусть корчится от боли, как она, когда ее загнали в ловушку, заставив оговорить собственного мужа, когда казнили его самым жестоким образом! И ей было плевать, что она рискует собственной жизнью. У нее больше не было мужа. Не было детей. Король должен заплатить за убийство Джорджа. Пусть потеряет то, что ему дороже всего на свете, как она потеряла того, кого любила больше жизни.

Вот почему она потворствовала преступной связи Кэтрин Говард и Томаса Калпепера. Это было нетрудно. Королева была глупой и легкомысленной девицей, напичканной нелепыми романтическими бреднями. Ума у нее было не больше, чем у курицы. Она всерьез полагала, что может грешить сколько угодно. Якобы все сойдет ей с рук, если она будет стараться как следует ублажать короля! А что до Калпепера, это был тщеславный молодой человек, которого распирало от самодовольства. Более того, его угораздило влюбиться в Кэтрин! Джейн Рогфорд не знала, кто из них двоих свалял большего дурака. Неужели они не понимали, что их глупая любовь обречена?

Интересно, размышляла леди Рогфорд, кто же на них донес? Она сама намеревалась их разоблачить, но не раньше чем королева забеременеет незаконнорожденным ребенком. Королева призналась ей, что Генрих в этом смысле уже никуда не годится. Он бы сразу понял, что ребенок не от него. Что ему останется? Либо разоблачить королеву-изменщицу, либо признать бастарда. В любом случае короля ждут адовы мучения. Однако сейчас произошло что-то еще, поняла леди Рогфорд. Вмешался кто-то другой и разоблачил королеву! Кто это мог быть? И какую цель преследовал? Что именно было им известно? Леди Рогфорд сделалось не по себе. Если они знают про королеву, то знают ли про ее роль?

Леди Рогфорд взяла маленькую руку королевы в свои. Она была холодна, как лед. Ободряюще погладив ее по руке, она сказала:

– Помните, Кэтрин Говард, не сознавайтесь ни в чем. Вы не знаете, в чем вас обвиняют. Сейчас их слово против вашего. Король любит вас гораздо сильнее, чем прочих своих жен, даже чем вашу кузину Анну. Он вам поверит. Главное – не потерять голову от страха.

Дрожь пронзила все существо Кэт.

– Не упоминайте ее имени! Я все время вспоминаю, чем она закончила. Рогфорд, я не хочу умирать!

– Тогда молчите. А станут обвинять – отрицайте, – угодливо откликнулась леди Рогфорд. – Ничего с вами не случится, если будете умницей. У них нет никаких доказательств.

По крайней мере, никаких доказательств им не найти, думала она. Но, не найдя доказательств, они изобретут их сами. Именно так король избавился от Анны Болейн. Но к тому времени он успел ее разлюбить и положить глаз на Джейн Сеймур. А Кэтрин он все еще любит. Ах, как жаль, что нельзя разведать, что именно им известно! Но, может быть, удастся подкупить слугу, который будет приносить еду. Я должна знать, что происходит!

Нисса в отчаянии разыскивала супруга и наконец нашла его у герцога Норфолкского.

– Королеву заперли в ее покоях, выставили охрану, оставив при ней только Рогфорд. Всех остальных выпроводили! – выпалила она, не успев перевести дух. – Один из стражников сказал мне, что архиепископ начал расследование!

– Господи Иисусе! – Норфолк был готов грязно выругаться. – Не могли бы вы узнать поточнее, мадам? Почему ее заперли? Здесь не замешана другая женщина, это я знаю наверняка. Король обожает Кэтрин. Так в чем же дело?

– Вы и вправду желаете знать? – спросила Нисса. – Вас заботит судьба Кэтрин Говард? Или, милорд герцог, вы скорее боитесь за собственную шкуру?

– Язык твоей жены доведет ее до погибели, – кисло заметил герцог внуку.

– Милорд, – сердито перебила Нисса, – я обращаюсь к вам, но вы меня игнорируете. Вы все время так делаете, и меня это оскорбляет. Я и Вариан приехали ко двору только по просьбе королевы, вашей племянницы. С гораздо большим удовольствием мы бы остались дома с детьми. Вы посадили эту королеву на трон, если она падет, разве всем нам не грозит опасность?

Томас Говард пристально взглянул на Ниссу и коротко произнес:

– Да.

Его продолговатое лицо вытянулось еще больше и стало суровым, обычно непроницаемые глаза теперь смотрели с тревогой.

На один краткий миг Нисса даже пожалела его. Подозвав его, она прошептала:

– Милорд, королеву могут обвинить в супружеской неверности. Я не знаю наверняка, однако зачем еще архиепископу понадобилось проводить расследование?

– Что вам известно? – так же тихо спросил он.

Вариан обнял ее за плечи. И Нисса выложила все, что знала.

– Почему вы не рассказали мне раньше?

– Потому что, – дерзко ответила Нисса, – вы бы тут же ее выдали, чтобы спасти свою шкуру. Я знала, что когда-нибудь ее измена вскроется. Я только надеялась, что к тому злосчастному моменту мы с Варианом будем уже дома и мстительный король забудет о нас, когда задумает уничтожить всех Говардов.

Ледяная улыбка тронула губы герцога. Норфолк кивнул, признавая резонность ее довода. Нисса была наделена инстинктом самосохранения в той же мере, как он сам. Как и для него, для Ниссы семья была на первом месте.

– Теперь вам не сбежать в Уинтерхейвен! Иначе они подумают, будто вы виновны и пытаетесь укрыться от правосудия, – сказал герцог. – Вам придется выдержать тот же шторм, что и всем нам.

– Я знаю. И я никогда не прощу вам, если в результате предательства одной из рода Говард пострадают мой муж или мои дети.

– Это я понимаю, – ответил он. – Вы помните обиды, мадам. Молчите о том, что знаете, ибо то, что вам известно, может быть причиной нашей беды. Я сам отправлюсь к архиепископу и спрошу, в чем дело. Мне он расскажет.

– А вы нам? – спросила Нисса. – Или вы захотите сохранить тайну, заставив нас теряться в догадках?

– Не захочу, – обещал герцог и вышел.

– Что еще могло случиться? – спросил жену Вариан, когда они остались одни. – Что еще она могла наделать, чтобы заслужить арест? – Подойдя к буфету, он наполнил вином два маленьких кубка.

Сев возле камина, они потягивали вино и переговаривались вполголоса из опасения быть подслушанными.

– Еще до замужества Кэт поведала мне о довольно своеобразном детстве, которое она провела в доме вдовствующей герцогини, – начала Нисса. – За девушками никто толком не присматривал, они вообще были предоставлены сами себе. Кэт рассказывала о двоих мужчинах, которые пытались ее соблазнить. Я посоветовала ей признаться королю, иначе кто-нибудь непременно захочет воспользоваться этим против нее. Но Кэт отказалась. Она боялась, что после подобного признания король не захочет на ней жениться.

– Тогда вполне возможно, – задумчиво произнес Вариан, – что кто-то действительно вытащил на свет божий ее прошлые грехи, чтобы опорочить в глазах короля. Однако кто мог бы так поступить с бедняжкой Кэтрин? Боюсь, у Кэт совсем нет мозгов, но сердце у нее доброе. Кто желает ей погибели?

Нисса покачала головой.

– Мы должны вести себя так, будто ничего не знаем, – предостерег ее Вариан. – Дорогая, нам нельзя привлекать к себе внимание, если мы не хотим, чтобы и нас втянули в этот скандал.

– Конечно, – согласилась она. – С божьей помощью скоро все наладится, и мы сможем вернуться в Уинтерхейвен.

Глава 15