Выслушав мать, Нисса сделалась еще бледнее. Ее бедный желудок скрутило судорогой. Она едва успела схватить ночной горшок, как ее вырвало. Бисеринки пота покрывали ее лоб. Со стоном поставив горшок на пол, она снова прижала к носу платок.

– Не припомню, чтобы ты так же мучилась, мама, когда носила ребенка. Я думала, это все рыба, которую мы ели за обедом. Разве возможно, чтобы я была беременна? Еще слишком рано.

Блейз рассмеялась.

– Вы с Варианом все время проводите в постели! Поэтому меня совсем не удивляет, что у тебя будет ребенок. Как раз наоборот – было бы странно, если бы ты до сих пор не забеременела. Женщины нашей семьи известны своей плодовитостью. Например, твоя бабка произвела на свет твоих дядюшек-близнецов всего через три месяца после того, как у меня родилась ты!

Так у нас будет ребенок, думал потрясенный Вариан. Наконец он обрел дар речи:

– Ох, дорогая, как мне тебя благодарить?

Слезы стояли в глазах графа Марча.

– Наверное, мама права, – прошептала Нисса.

– Разумеется, я права, – твердо сказала Блейз. – В таких вещах я никогда не ошибаюсь.

– Я надеялся, что мой первенец родится в Уинтерхейвене, – тихо произнес граф. – Но я понимаю, что Нисса не сможет путешествовать в деликатном положении. Нам придется воспользоваться вашим гостеприимством.

– Чепуха! – воскликнула теща. – Через неделю-другую этот неприятный период закончится, и Ниссе станет гораздо легче. Не вижу, почему бы ей не отправиться в Уинтерхейвен. Вам пора возвращаться домой, милорд. Моей дочери предстоит немало потрудиться, учитывая, как долго Уинтерхейвен был необитаемым. Нужно обучить слуг и навести порядок в доме. Подозреваю, обстановка там старая и вышедшая из моды. Нисса говорит, что в вопросах устройства дома вы даете ей полную свободу действий.

– Это мой первый ребенок! – встревоженно воскликнула Нисса. – В Уинтерхейвене я буду совершенно одна! Ох, мама, позволь мне остаться!

– Я приеду к тебе, Нисса, когда придет время, – ответила мать. – Кроме того, живя в Уинтерхейвене, ты будешь по соседству с Эшби. И твоя бабушка знает все и о младенцах, и о том, как они появляются на свет. Все будет в порядке. А теперь мне нужно пойти и подготовить Тони к счастливому известию.

Блейз вышла из спальни со счастливой улыбкой на устах.

– Вы это сделали намеренно! – обиженно воскликнула Нисса.

– Клянусь, что думал только о нашем обоюдном удовольствии, – ответил Вариан и усмехнулся. Зря она обвиняла его, в таких делах он разбирается ничуть не лучше ее самой; даже не догадался, что жена в положении! – Как могли вы не знать? – спросил он вслух.

– Наверное, это потому, что я никогда не обращала внимания на мамино состояние, когда она носила, – немного смягчившись, сказала Нисса. – Обычно мы ничего не знали. А потом, в один день, у нее вырастал живот, и мама объявляла, что скоро у нас появится очередной маленький братик. Нас с Филиппом это почти не волновало; мы играли друг с другом и были сами по себе. Джайлз родился, когда мне было почти восемь. Щенки, котята, пони – все это было гораздо интереснее, чем мама и малыш.

– Понятно, – сказал Вариан, вспоминая герцогиню Элизабет, вторую жену дедушки. Он почти не замечал ее, и вздумай кто-нибудь поинтересоваться, не ожидает ли она ребенка, юный Вариан крайне затруднился бы с ответом. Впрочем, дело прошлое. Сейчас важно то, что у них будет малыш.

Нисса вдруг поднялась с постели.

– Нужно спросить маму, – решительно заявила она, – вдруг нам нельзя больше любить друг друга? Что, если придется прекратить? Не думаю, что мне нравится эта идея, но кто знает? – Она вдруг развеселилась. – Одно хорошо, милорд: нам не придется возвращаться ко двору! Что бы ни придумала ваша кузина Кэт, король не допустит, чтобы я подвергла опасности нашего ребенка.

Вариан рассмеялся.

– Согласен, дорогая. Через несколько дней, когда вам станет полегче, мы отправимся в Уинтерхейвен и будем сидеть там, как две мыши в теплой зимней норе. Никого не будем принимать, кроме родственников. А ко двору вернемся, только если вы сами этого захотите. Кэт очень скоро забудет про нас – среди блеска и суеты, которые окружают королеву Англии.

– Ох, Вариан! – пылко воскликнула Нисса. – Вы нравитесь мне все больше и больше! Наверное, сама я бы ни за что не сумела найти такого замечательного супруга, как вы. – Она обвила его руками и горячо поцеловала.

От счастья у него закружилась голова. Впервые за время замужества Нисса так открыто призналась в своих чувствах к нему. Она полюбит его! Придет день, и она полюбит его столь же сильно, как любит ее он. Но пока достаточно и этого. Он нравится ей все больше и больше, а скоро у них будет ребенок.

– Я хотел бы назвать нашего сына Томасом, в честь деда, – сказал он.

– Ни за что! – возмутилась Нисса. – Это очень жестокий человек! Никогда ему не прощу! Я знаю, как назвать нашего сына. Эдмунд Энтони де Уинтер, в честь обоих моих отцов. Звучит красиво, и мои родные с радостью согласятся.

– Ну, если в дело вмешаются родные, то я окажусь один против всех. Так что сдаюсь, мадам, – рассмеялся он. – Мы назовем Томасом нашего второго сына.

– Нашего второго сына мы назовем Генрихом, в честь вашего отца и в честь короля, – твердо заявила Нисса.

– Тогда Томасом будет зваться наш третий сын, – не сдавался Вариан.

– В честь нашего дорогого архиепископа, милорд, если вы так хотите, – любезно ответила она и улыбнулась. – Но я никогда не назову своего сына в честь Томаса Говарда!

– Я не могу отшлепать беременную женщину, – сказал он. – Мадам, вы точно в положении?

– Так считает мама, а она понимает в этих делах, сэр. Кроме того, вы все равно не сможете меня отшлепать!

– Почему же?

– Потому что не сможете меня поймать, – поддразнила она и, выскользнув из его объятий, выбежала из спальни.

Он засмеялся ей вдогонку.

Глава 10

Дом в Уинтерхейвене был похож на небольшой замок – такое сходство придавали ему четыре зубчатые башни. Однако внутри это было уютное, заботливо обустроенное жилище. Постройка относилась к тринадцатому столетию. Здание возвышалось на самом гребне холма, и его окружал неглубокий ров. Как фортификационное сооружение он не использовался, воды в нем не было уже давным-давно, поэтому ров густо зарос сорняками. И подъемный мост оказался излишним; гремя колесами по мощенной булыжником дороге, карета графа и графини Марч проехала по красивому каменному мосту и остановилась прямо перед широко распахнутыми главными воротами: их уже ждали.

Дом был выстроен из светло-серого камня. Нисса с удовольствием отметила, что окна были расширены, и совсем недавно. В таких древних домах, как этот, обычно бывало слишком темно. Все казалось чистым, но обветшавшим. Предстоит немало потрудиться, подумала она. Интересно, однако, хватит ли у Вариана денег на все, что необходимо сделать? Они с мужем еще не обсуждали финансовые вопросы своего обустройства. Отец выделил Ниссе щедрое приданое, но настоял, чтобы ее имение Риверсайд и основная часть унаследованных денег оставались в ее собственном распоряжении.

– Похоже, что Нисса искренне привязана к вам, да и вы ее любите, – задумчиво сказал графу Энтони Уиндхем. – Однако я считаю, что будет лучше, если сейчас – и, вероятно, навсегда – моя дочь получит некоторую независимость. Ни я, ни Нисса не выбирали вас в качестве зятя и мужа. Мы вернемся к этому вопросу, когда узнаем вас получше.

Вариан де Уинтер был немало удивлен. Женщина сама распоряжается своими деньгами и собственностью – что за странная мысль! Нельзя сказать, чтобы совсем уж новая, однако он никак не предполагал, что женится на такой женщине. С другой стороны, Вариан понимал и точку зрения Энтони Уиндхема. Не исключено – окажись он сам в положении графа Лэнгфорда, что он обезопасил бы свою дочь точно таким же образом.

– Я человек небогатый, – ответил Вариан тестю, – но и не бедный. Теперь, когда я хочу осесть на своей земле, мне нужно решить, как лучше всего их использовать.

– У вас есть арендаторы? – спросил лорд Уиндхем.

– Да.

– И ваш управляющий собирает с них плату? Убедитесь, что собирает, и узнайте, куда пошли эти деньги, – дал совет Энтони Уиндхем. – Вы потратили их на жизнь? Если нет, их следовало пустить на хозяйственные расходы. Вы должны посетить каждую ферму и посмотреть, все ли там в порядке. Если нет, придется решить, прогнать ли горе-арендатора или дать ему возможность исправить упущения. Вы достаточно пожили при дворе, чтобы научиться разбираться в людях. Все, что вам потребуется, – это здравый смысл.

Мои родственники разводят лошадей, но когда-то они выращивали овец. Если располагаете средствами, попробуйте и тех, и других. Овцы – дело верное, разве что нападет болезнь и выкосит все стадо. Именно так произошло с Морганами, но это случилось много лет тому назад. Шерсть – очень выгодный товар.

Взглянув в лицо зятя, лорд Уиндхем чуть не расхохотался.

– Да уж, откуда, по-вашему, берутся золото и серебро? – шутливо заметил он. – Вы так долго жили во дворце, Вариан, что забыли – если вообще когда-нибудь знали, – что богатство всегда имеет свой источник. Почти всю жизнь вы живете на деньги вашего знатного деда. А ему приходится содержать огромное семейство и оплачивать свои затеи. Разумеется, он в долгах. Могущественные люди вроде герцога Томаса забывают, что значит экономия, но здесь, в сельской глуши, нам приходится ограничивать наши траты! Просто не можем себе позволить иначе – нужно вовремя платить налоги в королевскую казну, наделять приданым дочерей, снаряжать на службу сыновей и следить, чтобы арендаторы не голодали. В конце концов, кто оплачивает великолепие и пышность двора Генриха Тюдора? Мы – налогами, которые он от нас получает. – Теперь граф Лэнгфорд не скрывал усмешки. – Право же, ему без нас никак не обойтись!

Вариан покачал головой.

– Дело труднее, чем я предполагал, – неохотно признался он.