– Хорошо, – сказала Блейз, улыбаясь в ответ. – Не сомневаюсь, что так и будет. Я вас благословляю.

Энтони Уиндхем громко откашлялся, и все повернулись в его сторону. Лэнгфорд протянул руку Вариану де Уинтеру.

– Вот вам моя рука, милорд, а также мое благословение, – сказал он. – Но попробуйте обидеть мою дочь, и получите в моем лице врага. Мне не очень понравилась история, которую мне тут рассказали. Но, поскольку сделать уже ничего нельзя, мне придется вас простить.

– Благодарю, милорд. Я люблю Ниссу и оправдаю доверие, которым вам было угодно меня одарить.

– Значит, все закончилось благополучно, и мы можем ехать домой, в Марвуд-холл! – радостно воскликнула Блисс. Она с облегчением выдохнула. Все оказалось не так страшно, как она боялась. Энтони пришел в ярость и выбранил ее, но все обошлось, и слава богу.

– Где Джайлз? – спросила сестру Блейз.

– Принцесса Клевская собирается поселиться в Англии, – ответила Блисс. – Теперь она зовется сестрой короля, и только новая королева и дочери короля будут иметь перед ней старшинство. Леди Анна просила Джайлза остаться в ее свите, и он согласился.

– Он прирожденный придворный, – сказала Нисса родителям. – Джайлз думает, что его будущее при дворе; вот его карьера и начнется со службы при леди Анне. Уверена, что со временем он займет более выгодный пост. Ах, мама, его все любят. И он поразительно умен для столь юных лет.

Блейз и ее супруг кивнули, вполне довольные этим известием. Да, это хорошая карьера для их второго сына!

– Но он приедет с нами повидаться? – спросила Блейз.

– Может быть, осенью. Так он сказал, – ответила Нисса.

– Нам пора ехать, не то стемнеет, – подала голос Блисс.

– Ох, действительно, Блисс, – откликнулась сестра. – Поезжайте домой.

И графиня Марвуд выскочила из парадного зала как ошпаренная. Ее муж следовал за ней по пятам, едва сдерживая смех. Энтони Уиндхем против воли улыбнулся.

– Бедняжка Блисс! Похоже, она очень боялась, что я устрою ей сцену.

– И опасения были не напрасны, папа! – со смехом воскликнула Нисса.

– Должно быть, вы очень устали с дороги, – сказала Блейз. – Проводи Вариана в вашу комнату, Нисса. Обед подадут в обычный час.

– А где мои братья? – спросила Нисса.

– Наверное, купаются в реке. Надеюсь, ты не все забыла? Сейчас лето, а вы всегда обожали плескаться в воде, – сказала Блейз. – Это гораздо важнее, чем возвращение старшей сестры из дворца. – Блейз рассмеялась, и Нисса вместе с ней.

– Сколько вашим сыновьям, мадам? – спросил Вариан де Уинтер.

– В конце осени Ричарду будет девять. Тедди всего пять, а крошке Генри три, – охотно откликнулась Блейз. Потом взглянула на дочь. – Ах, Нисса, ты даже не представляешь, как подросли Джейн и Энни! Джейн уже вовсю лепечет «ма» и «па», а братьев зовет «бо». Они ее обожают! Энни ведет себя тихо – Джейн болтает за них обеих. Зато Энни вот-вот сделает первые шаги и начнет повсюду совать свой нос. – Она взглянула на зятя. – Милорд, любите ли вы детей?

– Очень люблю, мадам. Надеюсь, что у нас тоже будет большая дружная семья. Я воспитывался вместе с дядей и тетей, но был несколькими годами старше. Мне бы понравилось расти в окружении братьев и сестер.

– Если хотите болтать тут целую вечность, – вмешалась Нисса, – я оставлю вас, милорд. Потому что ничего так не хочу, как прямо сейчас принять ванну. Кажется, у меня на волосах и лице вся пыль и грязь английских дорог. Здесь, в Риверс-Эдж, ванна гораздо просторнее и удобнее той, что была в нашем доме в Гринвиче. Мама, я обязательно заберу ее с собой, когда мы с Варианом отправимся в Уинтерхейвен.

– Тогда ступай, моя дорогая, – велела дочери Блейз. – Я с удовольствием займу твоего супруга, пока ты станешь мыться. Разве что он тоже захочет выкупаться…

– Наверное, так я и сделаю, – сказал Вариан де Уинтер, и молодые супруги покинули парадный зал вместе.

– Отчего вы поощряете такое безнравственное поведение, мадам? – строго обратился к жене Энтони Уиндхем.

Но Блейз только расхохоталась.

– Ах, Тони! Не будь таким занудой, – шутливо укорила она мужа. – Иногда ты тоже любишь купаться вместе со мной.

– Но Нисса – молодая девушка, Блисс!

– Наша дочь теперь замужняя женщина, – возразила она. – Ты должен просто принять этот факт. Возможно, она уже носит ребенка. В конце концов, они уже три месяца как женаты.

– Даже не думай, – сказал граф Лэнгфорд. – Нисса слишком молода, чтобы быть матерью. Да и мы еще не так стары, чтобы сделаться дедом и бабкой!

Блейз снова рассмеялась.

– Когда родилась Нисса, мне было семнадцать. А ей скоро восемнадцать – наша девочка достаточно созрела. Ты отказываешься это замечать, потому что она твоя дочь. Ах, Тони, Нисса всегда будет тебя любить! Не думай, будто потерял ее из-за того, что она вышла замуж. Но теперь главный мужчина в ее жизни – это ее муж, а потом пойдут дети. Но в ее сердце всегда найдется место и для нас, и для прочих родственников.

И Блейз поцеловала мужа.

– Что же произошло, Блейз? Совсем недавно она была маленькой девочкой. И вдруг стала красивой женщиной, супругой, графиней Марч! Время пролетело слишком быстро…

– Дети растут, Тони, – мягко заметила Блейз. – Не знаю, что бы делала моя дочь, если бы не ты, заменивший ей отца. Нам есть за что благодарить тебя. И ты знаешь, что Эдмунд – упокой Господь его благородную душу – также благословил бы тебя за ту любовь, которую ты подарил его дочери. Теперь девочка выросла. У нас с тобой есть две крошки дочери. Люби Джейн и Энни так же, как ты любил Ниссу.

Он кивнул.

– Может быть, и ты тоже хочешь выкупаться, мой ангел? – В его глазах плясали озорные огоньки. – Если Нисса с возрастом станет такой же красивой и разумной, как ее мать, то Вариан де Уинтер станет счастливейшим из смертных, мадам!

Блейз улыбнулась и взяла руки мужа в свои.

– Пойдем и примем ванну, милорд.


Нисса и ее муж прогостили в доме Уиндхемов несколько недель. Вариан отправил в Уинтерхейвен гонца с сообщением, что в конце августа вернется домой, да не один, а с супругой. С каждым днем он все лучше узнавал семью Ниссы.

В конце первой недели августа в Риверс-Эдж пришли новости о женитьбе короля на Кэтрин Говард. Свадьба прошла тихо, в охотничьем имении короля Отленд, двадцать восьмого июля. Утром того же дня, на рассвете, в Тауэре был обезглавлен бывший канцлер короля, Томас Кромвель. Говарды могли праздновать победу.

– Мы должны отправить Кэт особенный подарок, – сказала Нисса мужу.

Во время медового месяца король и его двор переезжал сначала через Суррей и Беркшир в Графтон в Нортгемптоншире, затем в Данстейбл и Мур и, наконец, в Виндзор. Говорили, что король стал другим человеком. Он как будто сбросил груз прожитых лет и снова стал тем юношей, что был когда-то. Просыпался где-то между пятью и шестью часами утра, в семь присутствовал на церковной службе, затем скакал верхом до десяти утра, после чего обедал. Днем играл в кегли, стрелял из лука, а потом ночь напролет танцевал вместе со своей красивой и веселой женой. Похоже, его нога зажила, да и нрав значительно улучшился.

Международная обстановка не требовала его личного внимания. Родня принцессы Клевской была довольна тем, какие щедрые условия он предложил Анне. Говорили, будто герцог Вильгельм выражал удовольствие относительно того, что сестра пребывает в достатке и благополучии. Франция и Империя продолжали грызться меж собой, но в этом не было ничего нового. Поэтому в это знойное лето тысяча пятьсот сорокового года Генрих Тюдор мог думать лишь об удовольствиях. И кроме герцогов Норфолкского и Саффолкского, мало кто мог бы припомнить, что видел короля в столь веселом настроении.

Граф Марч уже дважды откладывал приезд в Уинтерхейвен – Нисса была нездорова. Он уже задавался вопросом, сумеет ли вообще уговорить супругу покинуть Риверс-Эдж, и в самом конце августа, накануне сентября, поделился своей тревогой с тещей, которая очень ему сочувствовала.

– Подождите до середины сентября, Вариан, – посоветовала Блейз. – Тогда она будет достаточно сильна, чтобы путешествовать. Будет не так опасно.

– Не так опасно? – не понял Вариан. – При чем здесь переезд в Уинтерхейвен? Что тут может быть опасного?

Блейз удивилась:

– Неужели Нисса ничего вам не сказала?

– О чем?

У графини Лэнгфорд вытянулось лицо.

– Господи! – воскликнула она. – Похоже, Нисса ни о чем не догадывается.

– О чем?! – вскричал граф Марч.

– Идемте со мной, Вариан, – сказала Блейз и отправилась искать Тилли. Она обнаружила камеристку дочери в гардеробной – она подшивала нижнюю юбку хозяйки. – Тилли, – обратилась к ней графиня Лэнгфорд. – Когда в последний раз у твоей госпожи были месячные? Подумай хорошенько, потому что это важно.

– В июне, миледи. Что-то не так?

– Не кажется ли тебе странным, девочка, что с тех пор кровь больше не приходила? Почему ты не сообщила мне об этом сразу, как только вы вернулись в Риверс-Эдж?

Тилли казалась сбитой с толку. Зачем бы ей докладывать матери леди Ниссы о таких подробностях? И вдруг до нее дошло. Девушка прижала ладонь к губам и округлила глаза.

– О-ох, – только и смогла произнести она.

– Действительно, – заметила графиня Лэнгфорд. – Тилли, где сейчас твоя хозяйка?

– Она прилегла, миледи. Ее снова одолел приступ дурноты, – ответила Тилли.

Блейз торопливо направилась в спальню дочери. Вариан следовал за ней по пятам. Нисса лежала в постели. Она была бледна и сжимала в руке платочек, смоченный лавандовым маслом, который прижимала к носу.

– Дитя мое, как могла ты прожить всю жизнь в этом доме и не догадаться, что с тобой такое? – начала Блейз без всяких предисловий. – Нисса, у тебя семеро братьев и сестер. Неужели у тебя ни разу не возникло подозрений?

– Каких подозрений, мама? – слабым голосом откликнулась Нисса.

– Даже не верится, что я могла воспитать такую бестолковую дочь! – вспылила Блейз. – Ты носишь дитя, Нисса! Все просто, как платок, которым ты тычешь себе в нос. Из того, что мне поведала Тилли, я могу заключить, что ты должна родить где-то в середине или в конце марта. Ах, как я рада! Наконец-то я стану бабушкой!