– Ну да, я расскажу Генриху, а он разозлится. И герцог Томас никогда меня не простит. Нет, уж лучше я буду молчать. Никто не скажет королю, потому что все потихоньку шалили, и никому не захочется начинать скандал. – Кэт нервно разгладила юбку. – Ты ведь останешься, Нисса? Без тебя я пропаду, – умоляла она подругу.

Но Нисса покачала головой.

– Нет, Кэт, я должна ехать домой. Кроме того, – рассудительно добавила она, – ты скоро выйдешь за короля и у тебя начнется медовый месяц. Я буду тебе помехой. Король не захочет с тобой расставаться, ведь он так в тебя влюблен! Это видят все, у кого есть глаза. При дворе только обо этом и говорят.

– Вот как? – воскликнула Кэт и самодовольно улыбнулась. – Говорят, ни с одной из женщин он не был таким, как со мной.

– Ты счастливица, потому что у тебя есть человек, который тебя любит, – сказала Нисса. – Прошу, Кэт, будь с ним мила! Моя мама говорит, что мужчина всегда добр к своей супруге, если она добра к нему.

– В самом деле? Как любопытно. Я не помню своей матери, она умерла, когда я была совсем маленькой. Меня сначала отправили в Хоршем к Говардам, где я воспитывалась вместе с сестрами и полудюжиной других детей, а затем, когда мне исполнилось пятнадцать, в Ламбет, на попечение вдовствующей герцогини Агнес. Как ты думаешь, Нисса, мне придется рожать детей? Эта мысль приводит меня в ужас.

– Королю нужны дети, Кэт. Собственно, затем он и берет молодую жену. У нас есть только принц Эдуард. Но должен быть еще, по крайней мере, герцог Йоркский; возможно, что и герцог Ричмондский!

– У короля есть еще две дочери, – мрачно заметила Кэт.

– Но женщина не может править Англией, – сказала Нисса. – Нет, ты должна родить его величеству по крайней мере двух здоровых сыновей!

– А ты? Разве ты не подаришь сыновей моему кузену Вариану? Вы женаты почти три месяца. И все еще никаких признаков? Ты же знаешь, Вариан любит детей. Он часто приезжал в Хоршем, чтобы поиграть с малышами.

– Правда? – Нисса была в восторге. Какая интересная подробность из прошлого ее мужа. Вариан ни разу не заговаривал с ней о детях.

Молодые женщины поболтали еще немного, но потом Нисса встала.

– Право же, Кэт, мне пора идти. Иначе Вариан будет мной недоволен. Я сказала ему, что зайду к тебе на минутку, только попрощаться. А сама сижу тут целый час! Нам предстоит пробыть в дороге несколько дней, прежде чем доберемся до дому.

Кэтрин Говард тоже встала и крепко обняла подругу.

– Обещай, что приедешь меня навестить, когда я стану королевой! – воскликнула она, и ее небесно-голубые глаза умоляюще заглянули в фиалковые глаза Ниссы. – Обещай!

– Когда-нибудь, – легко согласилась Нисса. – Обещаю.

– На Рождество, в Хэмптон-Корт, – продолжала настаивать Кэт.

– Ох, только не на Рождество, – покачала головой Нисса. – Рождество я всегда встречаю в Риверс-Эдж. В прошлом году я все пропустила, и Рождество, и мой день рождения, потому что была при королеве. Нет, только не Рождество, Кэт.

– Тогда на Богоявление, на двенадцатый день Рождества, – приказала будущая королева.

– Поговорю об этом с Варианом, – пообещала Нисса.

А я поговорю с Генрихом, подумала про себя Кэтрин Говард.

Нисса отправилась к королю – за дозволением уехать. Она присела перед монархом в низком реверансе.

– Давненько я вас не видел, моя дикая роза, – сказал Генрих Тюдор. Любовь к Кэт вернула ему былое благодушие в отношении Ниссы. – Вы дивно расцвели, – заметил он. – Значит, ваш брак с графом Марчем получился удачным. Что думает об этом ваша матушка?

– Ваше величество, она еще не знает, – призналась Нисса. – Мы с супругом хотим все рассказать ей при встрече. Думаю, так будет лучше.

– Да, мадам, вы очень умны, – улыбнулся король. – У меня для вас свадебный подарок, Нисса де Уинтер. – И король снял с собственной шеи филигранную золотую цепь, усаженную алмазами, и надел ее Ниссе через голову. – Вы можете вернуться к нам, когда пожелаете, мадам, – продолжал он. – Вы верно служили нам, совсем как ваша дорогая матушка.

– Ваше величество! – Нисса была поражена. Она погладила драгоценную цепь и взглянула прямо в глаза королю. – Ох, благодарю, мой добрый король! Всю жизнь я буду беречь ваш подарок как зеницу ока!

Ее искренняя благодарность тронула короля.

– Ступайте же, мадам, ведь вам предстоит долгий путь, я знаю. Возможно, в следующем году мы вас навестим, но этим летом нам без того будет чем заняться. Не так ли, Уилл? – Король подмигнул своему шуту, и тот кивнул. – Передайте вашим достойным родителям, что я шлю им поздравления и благодарю за услуги, которые их дочь оказала короне. – Он протянул руку Ниссе, и она приложилась к ней губами.

Потом она присела в прощальном реверансе.

– Храни Господь ваше величество во всех ваших начинаниях, – сказала Нисса и поспешила покинуть зал. Жизнь во дворце уже научила ее – король может казаться добрым, но внутри он настоящее чудовище! Нисса уже познала радость любовных утех. И теперь, стоило ей представить Генриха Тюдора в роли любовника, как ее прошибала ледяная дрожь. Решительно она не завидовала Кэтрин Говард!

Когда дверь за Ниссой закрылась, Уилл Сомерс сказал королю:

– Однажды, Хэл, я корил тебя за то, что ты отпустил ее мать, когда тебе приспичило жениться на девице Говард. Теперь я думаю – не повторяешь ли ты все ту же ошибку? – Его умные карие глаза впились в лицо короля.

– На сей раз все будет по-другому! – воскликнул Генрих Тюдор. – Моя Кэтрин – это роза без шипов. Меня ожидает счастье, Уилл. Она подарит мне сыновей, которые станут моим утешением на старости лет.

Уилл Сомерс покачал седой головой. Королю стукнуло без малого пятьдесят. Полвека топтал он грешную землю, но остался романтиком и мечтателем. Уилл любил своего господина, и ему было больно видеть его несчастным. Долго ли бедняга Хэл будет счастлив с Кэтрин Говард прежде, чем что-нибудь или кто-нибудь погубит идиллию? Здесь, при дворе, Уилл Сомерс видел слишком мало историй со счастливым концом. Подойдя к окну, шут поглядел вниз, во двор. Как раз в эту минуту путешественники покидали Гринвич.

Юного Оуэна Фицхью и кузена Кингсли еще весной отправили домой. Двор они повидали, и других причин оставаться в обществе у них не было. Ниссе и Вариану предстояло путешествовать в обществе графа и графини Марвудских, а также юного виконта Уиндхема. Нисса и ее тетя предпочли ехать верхом, хотя и взяли с собой коляску на случай, если в пути захочется поспать. Вторая карета предназначалась слугам, хотя Тоби и лакеи лорда Фицхью тоже ехали верхом. В карету сели только Тилли и Мэй. Было еще несколько телег с сундуками; разумеется, с ними ехала вооруженная охрана.

Стояла середина лета, которое выдалось засушливым. Дождей не было с конца мая. Дороги превратились в камень, они были сухими и невероятно пылили, когда путешественники двинулись на запад от Гринвича в обход Лондона. Графа Марча поразило, как его новые родственники подготовились к путешествию. На всем протяжении маршрута их ожидали свежие лошади – как для верховой езды, так и для телег и карет. На ночлег они останавливались в лучших гостиницах, хозяева которых были предупреждены заранее.

Марвуд-холл располагался в относительной близи от Риверс-Эдж; границы этих владений разделяли какие-то пять миль. Но Блисс и ее муж не хотели сразу ехать домой, сочтя своим долгом сопровождать племянницу в Риверс-Эдж, где родителям Ниссы еще предстояло узнать о ее замужестве. Вариан де Уинтер понял, что нервничает – впервые в жизни. В пути они провели несколько долгих, но довольно приятных дней, когда Нисса вдруг начала узнавать знакомые пейзажи.

– Мы совсем близко! – радостно закричала она. – Смотрите! Вон наша дорогая река Уай! Ох, глядите-ка! Зацветают астры и ноготки! – ее лицо сияло от восторга. До сего момента она и не подозревала, что так сильно соскучилась по родным местам.

Они съехали с лондонского тракта на местную дорогу, которую здесь называли Речной. Она шла вдоль берега реки Уай и через несколько миль приводила прямо в Риверс-Эдж. Оба берега реки были слегка холмистыми.

Пришпорив лошадь, Нисса поскакала вперед.

– Вон паромная переправа Майклчерч, – закричала она мужу. – Рамфорд! Рамфорд! Это Нисса Уиндхем, и я возвращаюсь домой!

Со скамьи под огромным дубом медленно поднялся древний старик и обернулся на голос, пытаясь разглядеть, кто окликает его по имени. Он увидел всадницу, и его морщинистое лицо расплылось в улыбке. Схватив клюку, он заковылял ей навстречу.

– Госпожа Нисса! Вы дома и стали еще краше, чем прежде! – сказал он, когда она осадила лошадь. Соскочив на землю, Нисса крепко обняла старика.

– Ну, Рамфорд, как дела на переправе?

– Помаленьку, госпожа. Только ваши родные да время от времени бродячий торговец. Никто больше не ездит через старую добрую Уай, – ответил старый паромщик. – Двое из трех моих сыновей работают на ваших фермах. Только младшенький помогает мне управляться с паромом. Говорят, мог бы взять наследство и сбежать. Другие теперь времена. Совсем не то, когда я был молодым!

– Ничего не изменилось, пока на паромной переправе есть хоть один Рамфорд, – сказала Нисса. – Это ведь ваше дело!

Старик тихо засмеялся.

– Да, госпожа, так оно и есть. Разве не говорил я этого еще вашей матушке много лет назад, когда она приехала сюда невестой лорда Эдмунда, добрая ему память и мир его праху! Паромная переправа Майклчерч и Рамфорды – почитай, что одно и то же.

Нисса снова вскочила в седло своей кобылки.

– Очень скоро нам понадобится твоя помощь, Рамфорд, – с улыбкой сказала она. – Скоро сам все узнаешь. – И поскакала вслед за обозом, который уже приближался к дому.

– Кто это был? – спросил Вариан. Посещая Уинтерхейвен, он всегда пользовался дорогой, которая шла по другому берегу реки.

– Это старик Рамфорд, паромщик, – объяснила Нисса. – Рамфорды всегда обслуживали паромную переправу Майклчерч. По крайней мере, они так говорят. Но, по правде говоря, никто и не помнит такого, чтобы их тут не было. Моя мама приехала в Риверс-Эдж, переправившись через Уай на пароме. На другом берегу живут мои дедушка и бабушка, а также семейство Кингсли. И мы с вами отправимся в Уинтерхейвен через переправу, не так ли, милорд? Ох, смотрите, вон и Риверс-Эдж! – взволнованно воскликнула Нисса.