Бертрис Смолл - Коварство и любовь

– Неужели ты завидуешь? – спросила удивленная Кэт Говард.

Нисса закатила глаза.

– Завидую? Бога ради, Кэт! Да я умерла бы со страху, если бы король вздумал питать ко мне романтический интерес. Но он мною и не интересовался. Герцог, твой дядя, несколько просчитался и переоценил мои шансы стать королевой. Его величество выделяет меня в память о моей милой матушке, ничего более! Это она просила короля дать мне место при дворе, и он обещал, что станет обо мне заботиться так, будто я его собственная дочь. Ведь мой отчим не хотел, чтобы я отправлялась ко двору… Непомерное честолюбие твоего дяди стоило мне шанса выйти замуж по любви, как обещали мне родители! Вот одна из причин, почему я его презираю, но есть и другие. Так что – нет, дорогая подружка, я тебе не завидую. Я полюбила тебя, как сестру, и я боюсь за тебя, Кэт!

– Король влюблен в меня, – тихо сказала Кэт Говард. – Он сам мне это сказал. Знаю, что он так стар, что годится мне в отцы. И все же думаю, что смогу его полюбить по-настоящему. Я научилась терпеть его больную ногу, когда она гноится и дурно пахнет. Я даже умею делать ему перевязку! Он говорит, что прикосновение моих рук действует целительно. Я знаю, что могу быть ему хорошей женой, Нисса! И у короля не будет повода прогонять меня прочь. Так что не нужно за меня бояться. Все будет хорошо.

– Молю Бога, чтобы так и было, Кэт. Но что насчет твоего кузена, Томаса Калпепера, который не скрывает любви к тебе? Ты уже несколько месяцев флиртуешь с беднягой. Ты разобьешь ему сердце, когда выйдешь за короля.

– Дурак он, этот Томас Калпепер! – сердито воскликнула Кэт. – Нисса, он и не собирался на мне жениться. Хотел просто меня соблазнить, негодяй! Ну как же! Не далее как на прошлое Рождество он пытался купить мою любовь: преподнес мне отрез ткани на платье! Взамен он хотел попасть ко мне в спальню. Но я быстро поставила его на место. Пусть разобьется его ветреное сердце! Мне нисколько не жаль Калпепера; он быстро найдет более сговорчивую девицу; пусть по ней и сохнет!

Нисса подумала, что признание Кэт получилось слишком уж запальчивым и страстным, чтобы быть правдой. Скорее всего, Кэт нравился Том Калпепер. Но она заявила, что вполне довольна тем, что получила – мужчину, который любил ее и собирался сделать своей женой. А что получила я? – размышляла Нисса. Кто он, этот мужчина, который столь поспешно сделался ее супругом? Впрочем, решила она, на то, чтобы это выяснить, у меня будет целая жизнь – после того, как вскоре подойдет к концу недолгое царствование королевы Анны.

^-В подобных обстоятельствах я не была бы так смела, – в тот же день сказала Ниссе Анна Бассет. – Мне бы захотелось забиться в укромный уголок!

Нисса, гордая доверием королевы, возложившей на нее столь важную обязанность, старательно протирала ожерелье из золота и алмазов.

– О чем это ты, Анна? – весело откликнулась она.

На самом деле она догадывалась. Эти взгляды целый день – враждебные или просто любопытные; от них не было спасения. Какие они лицемерки, дамы из свиты королевы! Как будто никто не знает об их тайных встречах с любовниками! Впрочем, многие дамы бегали на свидания в открытую, никакой тайны и не делая. Ну и ладно; рано или поздно случится еще что-нибудь, что даст пищу их буйному воображению, тогда о Ниссе забудут. Однако сестрам Бассет следовало дать отпор, иначе жди неприятностей. Ниссе и без того приходилось терпеть завуалированные оскорбления со стороны невестки и племянницы короля и прочих высокопоставленных придворных. Но не от фрейлин, ее бывших подруг!

– Будет притворяться, Нисса Уиндхем! – начала Анна Бассет с понимающей улыбкой на красивом лице.

– Де Уинтер, – поправила ее Нисса. – Нисса де Уинтер! Ее светлость графиня Марч. Вот так-то, госпожа Анна. – И она с преувеличенным старанием занялась королевским ожерельем.

– Но ты, конечно, не сопротивлялась, – ядовитым тоном продолжала Анна Бассет. – Никакой джентльмен, даже столь испорченный, как лорд де Уинтер, не станет брать женщину силой. Должен же быть некий намек с ее стороны! Это знают все.

Я не дам ей пощечину, думала Нисса, из последних сил стараясь не дать воли гневу. Неужели Анна Бассет – одна из тех дур, кто считает, будто женщинам нравится, когда их насилуют?

– Какой еще намек? – холодно поинтересовалась она. – Разве тебе, Анна, случалось видеть меня в присутствии мужчин, чтобы вынести подобное суждение? Разве приходилось слышать, чтобы я поощряла кого-нибудь из придворных? Моя добродетель безупречна!

– Твоей добродетели настал конец, сказала бы я, – ехидно заметила Анна Бассет.

– В прошлом году мой кузен, Томас Калпепер, изнасиловал жену лесничего, – сказала Кэт Говард, которая встала на защиту Ниссы. – Она отказала ему несколько раз, и я была тому свидетелем. Вряд ли это можно назвать поощрением, однако он все равно взял ее силой. Дождался, пока ее муж уйдет из дому, и овладел ею, причем трое его дружков держали бедняжку, чтобы не вырвалась. Знаешь, Анна, мужчины насилуют женщин без всякого повода. Думаю, тебе стоит быть поосторожней, потому что ты-то флиртуешь напропалую. Боюсь, навлечешь на себя беду! Мне говорили, что даже король может при случае прибегнуть к грубой силе. – Кэт Говард победно улыбнулась, но Анна уступать не собиралась.

– Вряд ли можно считать за леди жену лесничего, – фыркнула она. – Нечего и сравнивать! Кроме того, она наверняка трясла юбками направо и налево, и ей это нравилось. Она просто-напросто дразнила твоего кузена! А что касается короля, Кэт Говард, то берегись. Если ты дурно отзываешься о нашем господине и повелителе, то совершаешь государственное преступление. Он имеет право вести себя так, как пожелает.

– У тебя нет сердца, – сказала ей Нисса. – Разве справедливо, чтобы мужчина брал женщину силой, какого бы происхождения она ни была?

– Конечно нет! – закричали остальные, и Анна Бассет вынуждена была наконец прикусить язык. Сестры Бассет вообще много о себе воображали, хотя из них двоих Катерина была намного приятнее, особенно в отсутствие поблизости второй сестрицы.

Ближе к вечеру королева разрешила Ниссе уйти.

– Следующие два дня в вашем распоряжении, мадам. Дама из королевской свиты тоже может устроить себе медовый месяц. Ведь так? – Она весело улыбалась; подружки Ниссы смущенно захихикали, а прочие дамы казались шокированными.

– Бесстыжая потаскушка!

Эти слова Нисса услышала за своей спиной, собираясь покинуть покои королевы.

– Да, – поддержала другая, – ей следовало бы стыдиться, но она задирает нос. Делает вид, будто она приличная, добродетельная женщина. Шлюха!

Нисса быстро обернулась, чтобы посмотреть, кто осмелился ее оскорбить, но дамы успели прикусить языки. Нисса видела лишь кривые ухмылки. Она не могла догадаться, кто говорил, потом что голоса, хоть и достаточно отчетливые, были малоразличимы. Она приблизилась к королеве и присела в реверансе.

– Благодарю, ваше величество, за доброту и пожелание счастья, – сказала она.

– Иди же! Иди! – улыбаясь, ответила королева.

В одном из залов дворца Нисса отыскала дядю, который играл с друзьями в кости.

– Не отвезете ли меня домой, милорд? Королева дала мне несколько дней отпуска, и я хотела бы уехать из дворца.

Оуэн Фицхью кивнул.

– Не хочешь прихватить за компанию и тетю? – спросил он. – Кажется, она с Аделой Марло.

– Нет, дядя. Я предпочла бы побыть одна.

– А твой муж? – продолжал Оуэн Фицхью.

– Тилли сказала его камердинеру Тоби, где меня можно найти. Он может приехать или остаться здесь, если пожелает. Но под крышей Томаса Говарда я точно не останусь.

– Как бы тебе не нажить опасного врага, – предостерег племянницу граф Марвуд. – Будь осторожна, Нисса! Помни, что твой супруг – любимый внук герцога.

– Ах, дядя, если бы ты знал то, что знаю я! Тогда бы ты понял, что я как раз собираюсь блюсти интересы Вариана де Уинтера, в то время как его деда занимают исключительно интересы Говардов. Мой муж не из Говардов. Кроме того, герцог вообще невысокого мнения о женщинах – это товар, который нужно сбыть с рук. Союз Вариана со мной сулит ему значительную выгоду. Для герцога я упрямая девица и к тому же глупая, раз отказалась жить под его крышей. Он будет только рад, когда вскорости мы покинем двор. Для его дальнейших планов мы бесполезны, чему я весьма рада!

Оуэн Фицхью рассмеялся.

– Вижу, у тебя теткин характер. Но я рад, что ты также унаследовала здравый смысл своей матушки. Отлично, Нисса! Я отвезу тебя к нам домой. Как удачно, что я продлил срок аренды до конца июня, не так ли, дорогая племянница?

В отличие от крошечного – негде повернуться! – домика, который они снимали в Ричмонде, дом в Гринвиче был красивым и просторным зданием в окружении собственного зеленого парка. Дом был относительно новый, его воздвигли во времена правления предыдущего короля, Генриха Седьмого. Ниссе выделили собственную большую спальню, к которой прилагалась отдельная гардеробная и даже маленькая комнатка для Тилли. Из окна открывался чудесный вид на парки и прилегающие земли. Нисса редко ночевала здесь с тех пор, как они поселились в Гринвиче, но сейчас она была рада, что ей есть где жить, потому что так она могла избавиться от всевидящего ока деда своего супруга.

Стены спальни были отделаны дубовыми панелями, отполированными до блеска. В одной из стен располагалось большое окно с широким подоконником, заваленным подушками. Был здесь также внушительных размеров камин, а напротив него стояло огромное ложе под балдахином малинового бархата. Возле камина стояла резная кушетка, обтянутая гобеленом, в ногах постели был огромный деревянный сундук.

– Мне нужна ванна! – распорядилась Нисса, входя в спальню. – Чудесная, горячая ванна, Тилли! Добавь в воду лавандового масла, пусть напомнит мне о доме. Очень скоро мы поедем домой!