Адаму пришлось бы принять главный удар раздражения матери, если бы не сэр Ги. Молодой рыцарь занялся обучением мальчика владению оружием и верховой езде. Конечно, и за мальчиком, и за воспитателем велось непрерывное скрытое наблюдение. Элинор была почти уверена в порядочности сэра Ги, но решила не рисковать безопасностью сына.

Должным образом охраняемый Адам оторвался наконец от ее юбки и обучался навыкам, которые были ему необходимы, в более подходящей компании, чем простые воины. Элинор понимала, что сэру Ги далеко до Саймона или Иэна, но у Адама впереди еще много лет, за которые можно отточить свое мастерство. Основы, преподанные ему сэром Ги, тоже имели большое значение.

Двадцатого ноября дозорные сообщили о приближении с запада большого отряда всадников. Элинор испытала такой припадок злости, что ее в пору было связывать. Начинали прибывать гости, а будущий муж все еще кормил вшей в крестьянской хижине на границе ее земель — с целью, которую, как Элинор ошибочно казалось, она хорошо понимала.

Дымясь от злости, раздраженная тем, что он все-таки победил ее и ей первой приходится обратиться к нему, Элинор написала Иэну письмо. В своей ярости она не слишком вежливо требовала возвращения жениха в Роузлинд. Она не позволяла себе реветь, потому что была слишком горда, чтобы демонстрировать прибывшим гостям заплаканное лицо, что могло быть неправильно истолковано. Она кусала губы и вгоняла ногти в ладони, чтобы создать хотя бы видимость радушного приема. К счастью, первая гостья была желанна сама по себе и никакой напускной вежливости не потребовалось.

— Изабель! — взвизгнула Элинор, когда ее гостья вошла в зал. Она бросилась ей навстречу и, оказавшись в объятиях подруги, залилась слезами.

— Милая, милая, — ворковала Изабель, крепко прижимая к себе Элинор. — Увы, я боялась, что твое письмо не полностью раскрывает твое сердце. Лорд Иэн — хороший человек, и твой брак с ним очень приличный и необходимый. Не плачь, любимая. Это тот монстр, король, вынудил тебя выходить замуж, не оплакав прежнего мужа. Не вини лорда Иэна.

Элинор перевела дух и покачала головой.

— Я не виню Иэна за это, и… я особенно не грущу. — Она подняла лицо и посмотрела через плечо Изабель. — А где Вильям? Он разбирается со слугами и лошадьми? Я выпорю этих конюхов, если они не подготовились как следует.

— Вильяма здесь нет, — ответила Изабель сдержанно.

— Он в безопасности? Ему не нужна наша помощь? — Элинор напряглась, готовая уже призвать к оружию воинов и послать гонца к Иэну.

— Он в полной безопасности, — ответила Изабель, улыбаясь, несмотря на все свое беспокойство, неугомонной натуре своей подруги. — Он ждет в миле отсюда, за городом Роузлиндом. Он хочет, чтобы ты подумала еще раз насчет того, стоит ли его приглашать сюда. Ты знаешь, что ненависть короля к нему все растет, и, невзирая на покорность и хорошее поведение Вильяма, это чудовище не хочет отпускать наших сыновей…

— Боже праведный! Изабель, он дурно обращается с ними?

— О нет, нет. Ты же знаешь, Вильям не позволил бы этого. Несмотря на всю мою ненависть к нему, король очень добр к Вильяму и Ричарду — они действительно хорошо обучены и… я думаю, что они, в общем-то, и сами предпочитают оставаться при дворе. Мне не нравится это. Королевский двор — это не то место, где можно получить благочестивое воспитание.

На ум Элинор пришло, что сейчас наименее подходящее время для благочестивого воспитания, но она не сказала этого Изабель, которая была глубоко и искренне религиозна.

— Изабель, никто не хочет отворачивать твоих мальчиков от Бога или пятнать их честь. Вы с Вильямом достаточно долго держали их при себе, чтобы сформировать их характер. Я уверена, что они испытывают лишь отвращение к непотребствам, что видят при дворе, и знаю, что ты их часто навещаешь. Но я не понимаю, что ты сказала насчет Вильяма. Что ты имеешь в виду? Почему я должна подумать еще раз?

— Любовь моя, — умиротворяюще сказала Изабель, — Вильям знает, что у тебя какая-то ссора с королем. Он, вероятно, чувствует, что для тебя небезопасно принимать людей, находящихся в опале. Не злись, Элинор, подумай. Это может быть нехорошо и для лорда Иэна.

— О, — задохнулась Элинор. — О! Я не знаю, чью шею мне хочется свернуть первой: твою — за то, что сообщаешь мне такие идиотские новости, или Вильяма — за то, что у него явно не все дома.

— Подожди, не сворачивай мою, — сказала Изабель с достойным похвалы спокойствием. — Это я заставила его приехать сюда, он хотел остаться в Пемброке. Я сказала ему, что если он так сделает, ты, вполне возможно, прискачешь к нему самолично, чтобы притащить его силой.

— И я бы так и сделала! Эдвиг, — обратилась Элинор к проходящему слуге, — сообщи в новую конюшню, чтобы немедленно седлали Крикета. — Она снова повернулась к Изабель. — Так вот! Я поддержу твои слова и заставлю Вильяма устыдиться, сделав именно так, как ты сказала: я поеду сама и привезу его. А ты пока заходи и погрейся у огня. Уже холодает, хотя погода пока держится удивительно ясная. Я размещу вас с Вильямом в южной башне. Тебе придется, правда, проходить через сад, но там теплее, чем в стенных комнатах. — Она заметила, что Изабель смотрит на нее с беспокойством. — Не волнуйся за меня, Изабель. Я все еще печалюсь по Саймону, но Иэном я очень довольна. Он так нежно любит детей, и я буду за ним, как за каменной стеной.

Вернулся слуга, избавив Элинор от необходимости решать, насколько подробно ей следует посвящать Изабель в свои проблемы. Она вообще не была уверена, что знает, о чем ей рассказывать. Она не сумела бы описать словами перемену, которую Иэн произвел в ней. Когда она думала о Саймоне, сердце ее рвалось, как и всегда, но чувство к Иэну стало не менее сильным. Будет лучше, решила она, выехав из замка в сопровождении свиты, не поднимать этот вопрос. Пока Изабель не почувствует, что Элинор несчастна, она не станет допытываться. Так что нет необходимости в точности определять свои чувства.

Она поприветствовала Вильяма с напускным гневом, а затем, уже более искренне, поблагодарила за заботу.

— Мы с Иэном знаем, что делаем, — объяснила она. — Саймон в свое время рассказал ему о моих взаимоотношениях с королем.

— Тем больше оснований… — начал было Вильям, хмурясь.

— Чепуха! Если бы я не знала тебя, Вильям, я сказала бы, что ты просто боишься показываться в нашей компании. Откровенно говоря, ты должен был приехать, как бы ни боялся за нас. Лорд Ллевелин приезжает, и, насколько я знаю, Иэн хочет обсудить кое-что с вами обоими. К тому же все будет чисто — Вильям Солсбери приедет тоже. Он попросил, чтобы его пригласили.

— Значит, это правда — то, что я слышал, — что он и лорд Иэн стали очень близкими друзьями?

— Это действительно правда, но не в том смысле, который ты подразумеваешь, — несколько резко ответила Элинор. — Иэн не из породы Саймона, но он его ученик. В нем нет ни своекорыстия, ни вероломства. Может быть, ты думал, что я пригласила тебя в свой дом, чтобы поймать в западню по заказу короля Джона?

— Нет, — ответил Вильям, — но я думал, что ты, может быть, не слишком отчетливо представляешь себе, о чем идет речь. Ты понимаешь цель Солсбери?

— Нет, поскольку я вообще не знаю его, а Иэн, боюсь, такой человек, который видит в других только самое лучшее, но я не верю, что цель Солсбери — шпионить в интересах Джона. Иэн настаивает, что Солсбери — хороший человек. Если так, то речь вполне может идти просто о личной привязанности к Иэну. Для такого предположения есть некоторые основания. Солсбери отдал Иэну на воспитание своего сына.

Пока они разговаривали, отряд сел по коням, и они отправились в замок. На последнее замечание Элинор Вильям лишь пожал плечами. Он задумчиво смотрел прямо перед собой и заметил, что, в общем-то, никогда не знал за Солсбери ничего дурного и что все возможно, с Божьей помощью. Элинор не поддалась на этот провокационный и саркастический намек. Она спросила его насчет политической ситуации в Южном Уэльсе.

— Но ведь твои интересы — на севере, не так ли? — многозначительно произнес Вильям. Элинор рассмеялась.

— Для тебя, Вильям, брак был связан с огромной выгодой. Было время, когда ты мог идти по этому ложному следу без малейшего представления, что я хочу переменить тему. Только это не совсем ложный след. Земли Иэна действительно находятся по соседству с лордом Гвенвинвином, но Гвенвинвин посматривает в твоем направлении.

— Это предупреждение, Элинор?

Плохое обращение со стороны короля озлобило Вильяма, подумала Элинор, но тут же поправила себя. Нет, его беспокоило не обращение. У него отобрали все должности и власть, чтобы вознаградить какого-то незаслуженного фаворита или в связи с переменой в могуществе или состоянии его сюзерена. Именно ущемление прав делало Вильяма озлобленным. Никогда прежде в его жизни ни один человек не усомнился бы в достоинствах Вильяма.

— Предупреждение? Опять-таки ты вкладываешь в слова не тот подтекст. Кто бы ни был Джон, лорд Гвенвинвин не дурак. Как я уже сказала тебе, Иэн хочет собрать вас всех вместе и потолковать. Меня просто интересует, что собирается предпринять лорд Гвенвинвин.

— Мне кажется, что лорд Иэн — не худший источник информации, чем я.

— Пожалуй, если бы нам удалось хоть раз поговорить о таких вещах. Всегда находится какая-то более насущная тема для разговора.

— Могу себе представить, — холодно ответил Вильям. Элинор открыла было рот, чтобы рассказать ему о разбойниках, но тут же захлопнула его. Глаза ее загорелись, и она набрала побольше воздуха, чтобы дать горячую отповедь скабрезному намеку Вильяма. Изабель так сочувственно отнеслась к ней, что ей не приходило и в голову, что Вильям может думать иначе. И вдруг ей стало совершенно ясно, почему Вильям с таким подозрением относится к Иэну, которого достаточно хорошо знал — какова истинная причина, почему он не хотел приезжать на их свадьбу. Столь же ясно стало Элинор, почему Иэн так долго не возвращался в замок, хотя миссия его давно закончилась. Эта догадка так воодушевила Элинор, что она удержала злые слова, готовые сорваться с ее губ.