Невольно содрогнувшись, Энтони прикоснулся к шраму на запястье. Он сделает все возможное — только бы Тессе не пришлось выносить то, что вынесли они с Джейн. К тому же в суде наверняка примут во внимание письмо, написанное такой выдающейся женщиной, как миссис Харрис.

Заставив себя улыбнуться, Энтони кивнул:

— Да, договорились.

— Только вам придется соблюдать кое–какие правила, — тут же заявила директриса.

— Правила?.. — переспросил Энтони.

— Да, разумеется. — И миссис Харрис тотчас же начала перечислять свои условия.

Правило номер один: он должен приезжать в школу только верхом, чтобы не привлекать внимание местных жителей к своей карете.

Правило номер два: он должен входить в школу через дверь для прислуги.

Правило номер три: он не должен говорить об их договоренности своим знакомым.

Говорить о таком?.. Она что, с ума сошла? Если в обществе узнают, что он согласился давать юным леди подобные уроки… Да ведь он станет посмешищем для всего Лондона!

— И не пытайтесь остаться наедине с девочками, — заключила миссис Харрис.

О Господи! С каждой минутой все забавнее!

— Говорите, не должен… — Виконт усмехнулся. — Ах, какая жалость! А я–то надеялся, что смогу совратить их всех. Вы уверены, что не допустите этого?

Миссис Харрис взглянула на него в испуге, а мисс Прескотт весело рассмеялась.

— Но, лорд Норкорт… — Директриса нахмурилась. — Неужели вы не…

— Значит, не оставаться наедине с девочками? — перебил Энтони. — Что ж, согласен. А как насчет того, чтобы остаться наедине с директрисой школы? Это дозволяется? Я мог бы привезти шампанского и…

— О Боже! — воскликнула вдова, закатив глаза. — Поверьте, Мэдлин, не пройдет и недели, как он заставит всех девочек влюбиться в него.

— Ничего страшного. — Мисс Прескотт пожала плечами. — Таким образом он лишний раз докажет, что распутник может быть очаровательным — и в то же время не говорить ни слова правды.

— Что мы скажем об этом родителям? — Директриса с беспокойством посмотрела на учительницу. — Полагаю, они не одобрят.

— А зачем им что–то говорить? — спросила мисс Прескотт. — Мы ведь не делаем ничего дурного…

— Но девочки могут упомянуть об этом.

— Что ж, в таком случае… — Мисс Прескотт задумалась. — Да, поверьте, мы должны объяснить им это. Например, можно сказать, что племянница лорда Норкорта скоро будет учиться в нашей школе, и поэтому он предлагает нам свои уроки в порядке любезности. А если его уроки нам не понравятся, то мы просто скажем, что он передумал помещать сюда мисс Долтон. К тому же родители наших девочек едва ли догадаются, что лорд Норкорт — это и есть пресловутый мистер Энтони Долтон.

— Но вы же догадались, — возразил виконт.

— Да, верно, — кивнула миссис Харрис. — К тому же у этой девочки такая же фамилия, Мэдлин.

— Все равно ничего страшного, — отмахнулась мисс Прескотт. — Ведь всем прекрасно известно, что у нас довольно необычный курс обучения. Именно поэтому родители и отправляют к нам своих детей. И вообще, я сомневаюсь, что родителей это будет волновать. — Она изящным движением взяла виконта под руку. — Идемте, милорд. Позвольте показать вам нашу школу.

— Да, конечно, мисс Прескотт. — Энтони вдруг понял, что она хочет побыстрее увести его из кабинета. Может, опасалась, что директриса передумает?

Миссис Харрис взглянула на Мэдлин с подозрением, однако промолчала. А та вывела виконта из кабинета и, обогнав его, быстро зашагала по коридору, словно была совершенно уверена, что он последует за ней.

«Какая у нее чудесная фигура! — подумал Энтони, но тут же одернул себя: — Прекрати, похотливый болван! Ты не должен думать об этом, если хочешь, чтобы Тесса училась здесь».

К тому же эта женщина была школьной учительницей и, следовательно, ни за что не стала бы связываться с распутником. Более того, она, наверное, девственница, как монашка, так что было бы просто глупо на нее заглядываться.

Тут мисс Прескотт вдруг обернулась и, пристально взглянув на него, проговорила:

— Лорд Норкорт, только вы должны запомнить: чтобы все это получилось, надо слушаться меня. И не следует говорить все, что вам приходит в голову, иначе можете все испортить. Каждым своим необдуманным замечанием вы осложняете мне задачу. А ведь я стараюсь убедить миссис Харрис, чтобы она оставила вас здесь.

— Чтобы оставила?.. — Виконт поморщился. — Вы, похоже, принимаете меня за комнатную собачку, моя милая.

— Я не ваша милая, черт побери! — Мэдлин бросила опасливый взгляд в сторону кабинета директрисы. — Именно о таких необдуманных замечаниях я и говорила. Миссис Харрис обычно вполне дружелюбна, но мужчины вроде вас раздражают ее.

— Вроде меня?..

— Да, распутники.

— Простите, но я никак не могу представить себе миссис Харрис «дружелюбной».

Мисс Прескотт вздохнула и пошла дальше.

— В юности, — продолжала она, когда виконт догналее, — она сбежала с красивым мерзавцем, который оказался охотником за приданым. Разве удивительно, что теперь она терпеть не может таких мужчин?

— А как вы сами относитесь к негодяям и распутникам? — полюбопытствовал виконт.

— Сегодня я впервые встретила одного из них, а прежде мне с ними встречаться не приходилось. Так что я вряд ли сумею высказать свое мнение.

— Но многие люди в любой ситуации готовы высказать собственное мнение.

— Я к таким людям не отношусь. К тому же я не видела распутника в его естественной среде обитания, если можно так выразиться.

— Естественная среда обитания? — Энтони рассмеялся. — Вы действительно любительница науки. — Обогнав Мэдлин, он остановился перед ней, преградив ей дорогу. — Но я точно знаю: у вас есть собственное мнение. Оно есть у всех. Вы не обидите меня, если выскажетесь откровенно.

Мэдлин снова вздохнула:

— Что ж, хорошо… Я знаю о распутниках не так уж много… Иногда мне кажется, что это весьма интересный биологический вид, вполне заслуживающий изучения. — Ловко проскользнув мимо виконта, она пошла дальше.

На секунду виконт замер в изумлении. Потом поспешил следом за ней. Интересный вид? Заслуживает изучения? Неужели она серьезно?..

Вскоре они миновали холл, затем прошли еще немного, и, наконец, мисс Прескотт остановилась перед какой–то дверью.

— Почему бы вам не посмотреть нашу столовую, пока девочки не спустились к чаю? — проговорила она с совершенно невозмутимым видом, как будто не сделала только что в высшей степени странное заявление. — А потом мы сможем пройти по классным комнатам.

— Да, согласен, — кивнул виконт. Он прошел следом за Мэдлин в просторную комнату с обеденным столом красного дерева — за ним вполне могли бы разместиться человек двадцать. — Скажите мне, мисс Прескотт, почему вы считаете, что распутники достойны изучения?

Она пошла вдоль стола, выравнивая стулья.

— Из–за вашего безрассудного образа жизни, наверное. Мне хочется понять, как вы можете выдерживать его.

— А я хочу понять, почему вы считаете его безрассудным, — проговорил виконт.

— Вы не деретесь на дуэлях? — спросила она неожиданно.

«Ах, так вот что имеется в виду…» — подумал Энтони.

— Безусловно, нет. Для этого ведь приходится подниматься на рассвете…

Она с усмешкой кивнула:

— Да, конечно… И вы не носитесь с бешеной скоростью на своем фаэтоне?

Виконт покачал головой:

— У меня нет фаэтона.

— И конечно же, не злоупотребляете спиртными напитками, не так ли?

— Но видите ли…

— Это очень вредно для здоровья. В противном случае мужчины после этого не страдали бы от головной боли. Вы же прекрасно понимаете, какое действие оказывают на организм крепкие напитки.

Виконт пожал плечами:

— Неужели я похож на тяжелобольного?

Мисс Прескотт окинула его равнодушным взглядом.

— Не сейчас, милорд. Но я уверена, что вы выглядите совершенно по–другому после ваших многих кутежей.

— Я прекрасно переношу их, — проговорил Энтони. — И я не назвал бы мои «кутежи» безрассудными.

— Прекрасно. — Она пошла к двери в противоположном конце комнаты. — А вы играете на деньги?

— Конечно, — кивнул Энтони. «Какой странный разговор», — добавил он мысленно.

— Игра на деньги — безрассуднейшее из занятий. Даже простые математические расчеты неопровержимо доказывают: почти невозможно увеличить свой годовой доход игрой. И все же многие игроки упорствуют, хотя, казалось бы, должны понимать, что рискуют потерять всю свою собственность.

— Если знаешь математическую вероятность, то это вовсе не риск. Ведь играешь соответственно… К тому же у каждого свои собственные расчеты. Мои расчеты никогда меня не подводили, уж поверьте.

Учительница взглянула на него с любопытством и даже, как ему показалось, с некоторым уважением. Что ж, он и впрямь отличался математическими способностями, благодаря которым сумел существенно увеличить свои скромные доходы… вот только женщин обычно не впечатляют математические познания мужчины.

«Но мисс Прескотт — женщина весьма необычная, — напомнил себе виконт. — К тому же у нее такие чувственные губы… Нет–нет, не думай об этом, — тут же одернул он себя. — Подобные мысли — вот настоящее безрассудство!»

Вот это было бы безрассудно.

— Дело в том, мисс Прескотт, что я никогда не рискую больше, чем могу себе позволить.

Она ненадолго задумалась, потом спросила:

— Но зачем вообще чем–то рисковать? Вам же не обязательно играть на деньги, чтобы получить удовольствие от игры в карты.

Он рассмеялся:

— Мои друзья по клубу не разделяют вашего мнения, уверяю вас.

Грохот, донесшийся откуда–то сверху, заставил ее вздрогнуть.

— Девочки идут. Быстрее, милорд. Сюда, в эту дверь. Мы же не хотим, чтобы нас засыпали вопросами?

Молча кивнув, он последовал за учительницей в бальный зал. Он не обратил никакого внимания ни на дубовые полы, ни на хрустальную люстру. Виконта гораздо больше интересовало совсем другое… Почему мисс Прескотт, явно не одобрявшая его образ жизни, предложила, чтобы он давал уроки ее подопечным?