Джейн кивнула:

— Да, ты прав. — Сделав глубокий вдох, она вновь заговорила: — Энтони, кто–то должен… остановить это безумие. Полагаю, это выпало нам.

— Только не смотри на меня так, хорошо? — сказал мистер Прескотт, откидываясь на спинку сиденья. — Со мной все в порядке, понятно?

— Да, конечно, папа, — ответила Мэдлин.

Несколько минут назад они въехали в Телфорд, и с этого момента она с беспокойством поглядывала на отца, стараясь понять, что происходит у него в душе.

— Я вовсе не собираюсь выпрыгивать из кареты, чтобы разбиться насмерть, — проворчал отец. — Мне кажется, тебе уже пора это понять.

Она действительно все поняла. Прекрасно поняла. Большую часть долгого пути они с отцом провели в разговорах, и Мэддин наконец–то осознала: его глубокое отчаяние было вызвано не только смертью миссис Кросби. Отец уже страдал от меланхолии, начавшейся после смерти мамы. Но тогда он скрывал свое горе, загнал его глубоко в душу и старался быть сильным, старался утешить ее, Мэддин. Хотя, конечно же, отец ужасно переживал из–за того, что он, доктор, не смог спасти жену от смерти.

Разумеется, доктор Прескотт знал, что при чахотке спасти больного невозможно, но все равно его терзало чувство вины. Когда же умерла миссис Кросби, он не выдержал и с каждым днем все глубже погружался в меланхолию — горе сломило его. И вот теперь что–то начинало меняться в его состоянии — во всяком случае, Мэдлин очень надеялась, что он наконец–то вернется к жизни.

— Куда, по–твоему, лорд Норкорт поедет первым делом? — спросил отец.

Столь практичный вопрос приободрил ее — было ясно, что отец думал о насущных делах.

— В дом викария, я полагаю. И еще он упоминал, что надо поговорить с судьей.

Когда их карета катилась по главной улице Телфорда, мимо них внезапно пронесся экипаж, запряженный четверкой лошадей. Взглянув на него, Мэдлин громко закричала:

— Остановите карету!

— Что?.. — удивился отец. — Почему?

— Только что мимо нас проехала карета Энтони. Я узнала герб виконта Норкорта на дверце.

Мистер Прескотт поднялся со своего места и приказал кучеру развернуться и ехать за каретой виконта. Снова усевшись на сиденье, он сказал:

— Мне бы хотелось знать, как ты узнала его герб. Когда это ты была в его карете и как именно…

— Папа, не сейчас. — Она высунулась в окно. — Куда же он едет? Похоже, он не уезжает из города, а просто поворачивает к… О нет! Боже, он направляется к Бикемам!

— Но зачем?

— Понятия не имею! Но мне кажется, мы скоро это узнаем.

Они въехали на подъездную дорожку сразу за каретой Энтони и увидели, как он поднимается по ступеням. Виконт резко обернулся, когда Мэдлин выскочила из кареты, не дожидаясь помощи кучера.

— Черт возьми, что ты здесь делаешь?! — воскликнул он.

— Следите за своими выражениями, молодой человек, — пробурчал мистер Прескотт, выбираясь из кареты следом за Мэдлин. — Должен напомнить вам, что моя дочь — благовоспитанная молодая дама.

— Доктор Прескотт! — Энтони вспыхнул. — Простите, сэр, я не хотел проявить неуважение. Я просто поразился, что… — Он схватил Мэдлин за руки. — Дорогая, что–то случилось? Почему вы приехали?

— Чтобы не позволить тебе совершить ужасную ошибку. Мы с папой считаем, что тебе не следует рисковать судьбой племянницы — даже ради нас. Я только надеюсь, что мы не опоздали.

— Все в порядке, милая. — Лицо виконта прояснилось. — Я держу ситуацию под контролем.

— Но, Энтони…

— Ты можешь просто доверяться мне? Я люблю тебя, Мэдлин, поэтому буду предельно осторожен.

От его слов она словно воспарила к небесам.

— Ты… ты любишь меня?

— Больше жизни. — Он поднес ее руки к губам. — Милая, поверь, я не настолько глуп, чтобы рисковать в такой ситуации.

— Энтони, а как же Тесса?

— С ней все будет хорошо. Я собираюсь позаботиться об этом.

В этот момент дверь на верху величественной мраморной лестницы распахнулась и перед ними появился сэр Рандолф.

Мэдлин невольно вздрогнула. Энтони же повернулся к своему врагу и проговорил:

— Добрый день, дядя. Я приехал, чтобы забрать Тессу.

Сэр Рандолф прищурился.

— Если ты думаешь, что я так просто отдам ее…

— Да, я так думаю, — перебил Энтони. — Вы отдадите мне ее, когда услышите то, что я вам скажу. — Он взглянул на стоявших рядом слуг, жадно ловивших каждое слово. — Но этот разговор лучше провести не здесь. Можем мы войти в дом?

Сэр Рандолф колебался. Наконец, пожав плечами, ответил:

— Ты можешь войти, племянник. — Он посмотрел на мистера Прескотта. — Но твой мерзкий спутник пусть останется там, где стоит. И его дочь — тоже.

— Послушайте, сэр… — заговорил доктор, но виконт положил руку ему на плечо, и он умолк.

— Имейте в виду, дядя, перед вами моя невеста и мой будущий тесть, — заявил Энтони. — И я полагаю, вам следует относиться к ним с большим уважением. Поскольку этот разговор в большой степени касается их, я требую, чтобы они присутствовали при нем.

Губы сэра Рандолфа растянулись в ухмылке.

— Твоя невеста, да? Мой адвокат будет рад услышать о твоих новых… семейных обстоятельствах. — Отступив на шаг, он указал на дверь. — Что ж, входите все. Думаю, мы решим это дело к общему удовлетворению.

— Нисколько не сомневаюсь в этом, — ответил Энтони, предлагая Мэдлин руку.

Они вошли в просторный дом баронета, и сэр Рандолф провел гостей в свой кабинет, но даже не предложил им сесть. Он явно рассчитывал, что этот разговор закончится быстро.

Он посмотрел на племянника с холодным презрением:

— Говори побыстрее. Говори все, что хочешь сказать. Это все равно ничего не изменит.

— Прежде чем я перейду к делу Тессы, — начал Энтони, — я хочу поговорить о деле доктора Прескотта. Мы оба знаем, почему вы все эти годы питаете ненависть к этому человеку. Только потому, что у него хватило смелости рассказать моему отцу о том, как вы и моя тетка обращались со мной.

— Неужели? Я ничего не знал об этом.

— Сомневаюсь. Но зато я прекрасно знаю, почему вы преследуете доктора Прескотта.

— Я всего лишь хочу свершения правосудия. Он убил жену моего викария.

— Учитывая результаты проведенного расследования, на этот счет существует другое мнение. И даже муж этой женщины не требовал, чтобы против мистера Прескотта выдвигались обвинения.

— Но викарий все равно это сделает. — Сэр Рандолф бросил на доктора злобный взгляд. — Узнав, что такой развратник, как ты, стал на его сторону, викарий убедится в том, что я все время говорил правду. Доктор Прескотт — коварный соблазнитель женщин и убийца, который должен оказаться на скамье подсудимых.

Мэдлин вздрогнула и побледнела. Покосившись на нее, виконт крепче сжал ее руку и снова заговорил:

— Дядя, у вас нет никаких доказательств ваших обвинений — только злобные нападки на уважаемого человека.

— Пусть это дело решит суд. — Сэр Рандолф презрительно усмехнулся. — Ты ведь всегда отвергал требования морали, не так ли? Ты жил в свое удовольствие и…

— Да, так было, — перебил виконт. — Испытав на себе вашу версию морали, я пытался найти для себя какие–нибудь другие правила, по которым смог бы прожить всю свою жизнь. И признаюсь, я сделал далеко не лучший выбор. — Он снова взглянул на Мэдлин. — Но к счастью, вот эта достойная женщина показала мне, что у морали есть и другое лицо. И сейчас у меня разногласия только с такими лицемерами, как вы.

— Но не я совершил преступление, — заявил сэр Рандолф. — Не я дал женщине опасный газ…

— Женщине? — снова перебил его Энтони. — Миссис Кросби была для вас не просто женщиной, не правда ли? Иначе ее смерть не привела бы вас в такую ярость.

Сэр Рандолф побелел как полотно.

— Я не знаю, о чем ты говоришь.

Тяжелый взгляд Энтони был неумолим.

— Как странно, дядя… Ведь вы все эти годы оплачиваете содержание ее матери в Шрусбери.

Тут Мэдлин кое–что начала понимать. Взглянув на отца, она увидела, что тот ошеломлен услышанным.

— И я не зря назвал вас лицемером, — продолжал Энтони. — Потому что только лицемер станет отрицать существование своей внебрачной дочери.

Глава 27

Дорогая Шарлотта,

существует старинная мудрость: «Никогда не занимай и не давай в долг». Поверьте, это очень правильные слова. Но полагаю, что бывают ситуации, когда мужчина должен отступать от своих принципов. Возможно, то же самое можно сказать и о женщине.

Ваш философствующий друг Майкл.

Увидев густой румянец, расползавшийся по щекам дяди, Энтони почувствовал глубочайшее удовлетворение. Что ж, иногда месть действительно бывает сладка. И тот факт, что это Джейн помогла ему нанести удар, делал ее еще слаще.

— Я не могу представить… Я не знаю, где ты мог услышать такую историю, — начал распаляться дядя.

— От надежного человека. — Энтони обещал Джейн, что не выдаст ее. Она же узнала об этом только потому, что миссис Кросби поведала ей тайну, желая лучше узнать свою сестру. По сведениям Джейн, даже викарий не знал, что его жена — незаконнорожденная дочь уважаемого сэра Рандолфа.

— Твой «надежный человек» ошибается, — процедил дядя.

— Сомневаюсь. Более того, я уверен: если копнуть глубже, мне удастся найти доказательства того, что миссис Кросби действительно ваша незаконнорожденная дочь. И тогда викарий наверняка потеряет желание выдвигать обвинения против доктора Прескотта. На самом деле я думаю, что он предпочтет вообще не иметь с вами никакого дела. По всему видно, что он любил свою жену.

— Ты не посмеешь! — прошипел дядя, и его лицо покрылось красными пятнами. — Не посмеешь опозорить доброе имя милого и невинного создания!

— Очень не хотелось бы… — сказал Энтони. И он обещал Джейн, что этого не будет, однако следовало как–то надавить на дядю. — Я думаю, викарий очень огорчится, когда узнает правду.