— Нет, не стоит, — решительно заявил Энтони. Он сразу же понял: его спутница хотела пойти со Стоунвиллом, чтобы узнать имена гостей, когда он будет их приветствовать. — Поймите, дорогая кузина, единственный способ сохранить вашу анонимность — это дождаться, когда все уже начнут пьянеть. А если вы будете стоять рядом со Стоунвиллом, когда начнут входить гости, то ему придется представлять вас. Неужели не понимаете?

Но Стоунвилл, предложив гостье руку, с улыбкой проговорил:

— Что ж, пойдемте, миссис Брейхем. Если хотите, я могу познакомить вас с химиком, который и объяснит, как нитрат аммиака превращается в желаемый газ.

Мэдлин тоже улыбнулась и закивала:

— Да–да, конечно. Мне бы очень хотелось встретиться с химиком и узнать, как делается веселящий газ.

Энтони понял, что ему не удастся ей помешать и скорее всего она узнает имена участников вечеринки. Что ж, в таком случае у него есть выход: он просто заставит Мэдлин показать ему статью до того, как она опубликует ее.

Когда же его «кузина» и маркиз вышли из комнаты, Энтони почувствовал, что просто–напросто не сможет сидеть в одиночестве и пить бренди — ведь Мэдлин будет на вечеринке вместе со Стоунвиллом. Он решил, что подождет примерно час, а потом выйдет из кабинета, чтобы тайком приглядывать за ней. Что же касается гостей, то, отведав веселящего газа, они не обратят на него внимания. К тому же он постарается держаться в тени.

Нервно расхаживая по кабинету, Энтони то и дело поглядывал на часы — время тянулось ужасно медленно. Наконец, час спустя, он решил, что пора покинуть свое укрытие. Открыв дверь, он проскользнул в холл и едва не наткнулся на человека, сидевшего на стуле. Это был его друг Доктор Роджет, известный лингвист. Энтони попытался проскользнуть мимо, но безуспешно.

— Эй, Норкорт!.. — воскликнул Роджет, причем было очевидно, что доктор уже изрядно надышался из шелкового мешочка с веселящим газом, который держал в руке. — А я и не знал, что ты здесь…

— Меня здесь нет, — проворчал виконт. — Тебе это снится.

— А–а, понятно… — кивнул Роджет. — Да, наверное, так и есть…

Когда Энтони проходил мимо, он услышал, как Роджет пробормотал:

— Но почему мне должен сниться именно Норкорт?.. Было бы гораздо лучше, если бы приснилась какая–нибудь красотка.

Энтони сомневался, что Роджет впоследствии вспомнит об этой их встрече, но все же решил, что следует быть поосторожнее. Проскользнув в одну из гостиных, освещенную тусклым светильником, он затаился в тени недалеко от двери. И то, что он увидел, заставило его брезгливо поморщиться. Когда Энтони участвовал в подобных вечеринках, то обычно к этому времени он и сам был одурманен веселящим газом и его переполняло приятное ощущение благополучия, он, как и все остальные, смотрел на происходящее через розовые очки, и жизнь казалась прекрасной. Но теперь розовые очки исчезли, и было совершенно очевидно, что все присутствовавшие — а гостей собралось довольно много — вели себя как идиоты: смех их звучал неестественно, улыбки казались глупейшими, а жесты и телодвижения — нелепейшими.

«О Господи, — думал Энтони, — неужели и я веду себя подобным образом на таких вечеринках? Неужели и я глупо хихикаю, как вон тот весьма уважаемый адвокат? Неужели и я дрыгаю ногами, как известный ученый, сидящий в углу?»

Внезапно он поймал себя на том, что ему ужасно хочется выйти на середину комнаты и отчитать всех этих людей, объяснить им, что они ведут себя недостойно.

А может, Стоунвилл был прав? Может, он действительно превратился в скучного педанта?

Нет–нет, не может быть! Ведь он задумал соблазнить Мэдлин, разве не так? Скучные педанты так не поступают.

В этой комнате Мэдлин и Стоунвилла не оказалось, и Энтони, все больше нервничая, отправился на поиски. Обнаружив их в соседней комнате — здесь тоже сидели гости, — он вздохнул с облегчением. Мэдлин находилась в полной безопасности, и маркиз, судя по всему, не позволял себе ничего лишнего.

Энтони очень хотелось подойти к ним, но он сдержался. Не следовало показывать ей, что он так сильно за нее беспокоится. К тому же она рассердилась бы, если бы он стал отвлекать ее от научных наблюдений.

Глава 16

Дорогой кузен,

у мистера Годвина лорд Норкорт вел себя даже лучше, чем можно было ожидать. Хотя леди Тарли увела его с собой, он категорически отказал ей — она в раздражении вернулась в дом. Я расспрашивала мисс Прескотт — та ходила их искать, — но она сказала, что не видела их вместе. Виконт вернулся гораздо позже, и это подтверждает слова мисс Прескотт. Да и зачем ей лгать? Ведь она также относится к лорду Норкорту с подозрением.

Ваша встревоженная родственница Шарлотта.

Вечеринка продолжалась уже часа два, и Мэдлин начала отчаиваться — ей казалось, что она так и не сможет найти сэра Хамфри. Что же касается остальных гостей, то было совершенно ясно, что большинство из них не в первый раз посещали такую вечеринку — слишком уж уверенно они брали с подносов шелковые мешочки, наполненные веселящим газом. Газ же вдыхали через специальные деревянные мундштуки, сидя в креслах, стоявших повсюду, или на диванчиках, так как газ этот, по словам лорда Стоунвилла, обладал «расслабляющим воздействием».

Мэдлин читала книгу сэра Хамфри о веселящем газе, поэтому кое–что о нем знала. Однако сейчас она смотрела на гостей с искренним удивлением: некоторые из них лежали в полуобморочном состоянии с блаженными улыбками на лицах, другие безостановочно смеялись, а кое–кто даже пританцовывал, то и дело натыкаясь на мебель и стены. Все это очень походило на сумасшедший дом, хотя участники вечеринки являлись весьма уважаемыми в обществе людьми.

Немногие присутствовавшие женщины были женами гостей, но их ощущения, похоже, не отличались от мужских. Одна из дам глупейшим образом хихикала, а другая постоянно восклицала: «Музыка, восхитительная музыка!». В другое время Мэдлин делала бы заметки, задавала бы вопросы, записывала бы все, что видела. Но сегодня у нее была совсем другая цель — вовсе не научные наблюдения.

К сожалению, лорд Стоунвилл очень осложнял ее задачу. Он ни на секунду не оставлял ее и, что еще хуже, весьма серьезно воспринял предупреждение Энтони, поэтому никому не представлял «кузину» друга. А представиться сама она, естественно, не могла — это противоречило правилам хорошего тона. К тому же гости, судя по всему, были слишком поглощены своим занятием и не обращали на нее внимания. Впрочем, некоторые из них, наверное, решили, что она любовница лорда Стоунвилла.

В конце концов Мэдлин решила, что главное — как–нибудь отыскать сэра Хамфри. А уж потом она сама ему представится — и к черту светские условности.

Она стала осторожно расспрашивать маркиза о гостях, так, чтобы не показаться слишком любопытной.

— А вон тот джентльмен… Скажите, кто он такой? — Мэдлин кивнула в сторону кресел. — Наверное, это ваш хороший друг?

Маркиз с улыбкой пожал плечами:

— Друг?.. Нет, пожалуй. Но я довольно хорошо его знаю.

Проклятие, почему он не назвал его имя? Может, это и есть сэр Хамфри?

— Он чем–то знаменит? — проговорила Мэдлин с придыханием — как типичная провинциалка, приехавшая в Лондон. — Я могла слышать о нем?

Лорд Стоунвилл внимательно посмотрел на нее:

— Да, возможно. Это мистер Колридж, известный поэт. Как женщина образованная, вы должны были слышать — он пишет очень неплохие стихи.

— Ах да, конечно… — закивала Мэдлин. Она знала, что Колридж участвовал в некоторых экспериментах сэра Хамфри, но вряд ли поэт мог ей чем–нибудь помочь.

— Хотите, я представлю вас ему? — неожиданно спросил лорд Стоунвилл.

Мэдлин с удивлением посмотрела на него. Почему он вдруг решил представить ее кому–то из гостей? И почему именно этому человеку?

Заставив себя улыбнуться, она ответила:

— Но лорд Норкорт считает, что знакомство с кем–либо из гостей… плохо отразится на моей репутации.

— Ах, так вот в чем дело… — протянул маркиз. — Норкорт не хочет, чтобы священник услышал сплетни. Вашему мужу это может не понравиться, не так ли?

— Совершенно верно, сэр. Мой кузен знает, что мистер Брейхем этого не одобрит.

Они вошли в комнату поменьше, где освещение было таким же тусклым. Внезапно Мэдлин заметила, что какой–то человек, пристально взглянув на нее, быстро прошел к ближайшей двери. Она повернулась, чтобы рассмотреть его получше, но он уже исчез.

«Кто же это такой? — думала Мэдлин. — Впрочем, едва ли это сэр Хамфри. Ведь мы с ним не знакомы…»

— Ваш бедный муж… — проговорил Стоунвилл с усмешкой. — Наверное, он ужасно скучает, оставшись один в… Скажите, откуда вы приехали? Вы, кажется, говорили, ноя…

— Нет–нет, я ничего об этом не говорила. — Мэдлин покачала головой.

— Ах да, я забыл. Это Норкорт говорил, что вы приехали из Кента. — Стоунвилл снова улыбнулся.

Мэдлин же насторожилась. Она не знала, что именно Энтони сказал своему другу, но теперь уже сомневалась, что лорд Стоунвилл ему поверил. Окинув взглядом гостей, она проговорила:

— Сэр, я заметила, что сами вы не вдыхали веселящий газ. Мне ужасно неприятно думать, что из–за меня вы не можете насладиться своей вечеринкой.

Маркиз пристально посмотрел ей в глаза:

— Напрасно беспокоитесь, миссис Брейхем. Ваше присутствие так пьянит, что мне достаточно и этого.

Мэдлин изобразила удивление:

— Ах, избавьте меня от вашей лести, сэр. Я ведь не девочка, а взрослая женщина.

— Но почему же тогда Норкорт считает, что должен постоянно вас опекать?

— Но он ведь мой кузен…

— Похоже, слишком уж нежный кузен, — заметил Стоунвилл.

Мэдлин посмотрела на него укоризненно:

— Сэр, как вы можете говорить такие вещи?! Ведь я жена священника!

Маркиз смотрел на нее все так же пристально.

— Видите ли, Норкорт очень уж странно реагировал, когда я целовал вашу руку. Это очень походило на ревность. А ведь мужчины обычно не ревнуют, когда кто–то любезничает с их кузинами, не так ли?