Нет–нет, не может быть. Виконт не только никогда не встречал ее, но даже ходили слухи, что они с сэром Рандолфом не общаются. И вообще, знает ли лорд Норкорт о связи ее семьи с его семьей?

Даже если и знает, он никак не мог догадаться, что она преподает именно здесь. Дома, в Телфорде, она никому не говорила об этом. И, конечно же, она мало рассказывала миссис Харрис о своей прошлой жизни.

Директриса в растерянности посмотрела на слугу:

— Но я не знаю лорда Норкорта.

— Он здесь по поводу будущей ученицы, как я понял, — последовал ответ.

Мэдлин вздохнула с облегчением. Выходит, случайное совпадение. Слава Богу.

— В этом триместре у меня нет свободных мест, — пробормотала миссис Харрис.

— Я говорил ему, мэм. Но он все равно хочет поговорить с вами.

Миссис Харрис повернулась к Мэдлин:

— Вы знаете что–нибудь о лорде Норкорте?

— Очень немного, — ответила она уклончиво. — Он только в прошлом месяце унаследовал свой титул от старшего брата. До этого он был известен как достопочтенный[1] Энтони Долтон.

Миссис Харрис заморгала.

— Распутник со склонностью к вдовам?..

— Так говорят.

— Интересно, что ему здесь надо? У него же нет детей, которых нужно поместить в школу. — Покосившись на слугу, миссис Харрис проговорила: — Говорят, что он соблазнил половину лондонских вдов.

— Это невозможно. — Мэдлин быстро подсчитала в уме. — Учитывая население в один миллион человек… Даже если вдовы — это одна двадцатая, ему пришлось бы спать с женщиной каждые четыре часа более десяти лет, чтобы добиться такого результата. К тому же в этом случае у него вряд ли оставалось бы время на азартные игры и буйные вечеринки.

Миссис Харрис нахмурилась, что явно свидетельствовало о том, что она не одобряла чрезмерный практицизм Мэдлин. Впрочем, эта черта ее характера нравилась далеко не всем.

— Я слышала об этих вечеринках, — сказала миссис Харрис. — Кузен Майкл даже описывал одну из них.

Кузен Майкл был благодетелем школы, затворником, который писал миссис Харрис обо всем, что, по его мнению, могло помочь учившимся в школе девочкам. Правда, Мэдлин сомневалась, что кузен Майкл действительно удалился от светской жизни. Но она вряд ли когда–нибудь узнает об этом, поскольку даже миссис Харрис не очень–то хорошо знала этого человека.

— Вы ведь не думаете, что лорд Норкорт приехал сюда потому, что я вдова? — спросила директриса, нервно расхаживавшая перед окном, выходившим в обширный школьный сад.

— Я не думаю, что это вероятно, — ответила Мэдлин.

— Тем не менее я не хочу иметь ничего общего с этим человеком! — воскликнула миссис Харрис. — Может быть, лучше вам поговорить с ним? Пора бы вам научиться решать такие проблемы. И вы, вероятно, будете более тактичны, чем я.

— Но ведь…

— Зачем вам ограничиваться только преподаванием и ведением школьной бухгалтерии? — продолжала миссис Харрис. — Вы уже доказали, что можете справиться с более ответственными заданиями. Поэтому идите и объясните лорду Норкорту, что у нас нет свободных мест.

Мэдлин колебалась. Что, если виконт узнает ее фамилию? Что, если догадается, кто ее отец?

Нет, это просто глупо. Прескотг — очень распространенная фамилия. И он вряд ли знаком с докторами в городе своего дяди.

Мэдлин поднялась и кивнула:

— Хорошо. Я немедленно займусь этим.

Чем больше она угождала миссис Харрис, тем более прочным было ее положение в школе. И следовательно, уменьшалась вероятность, что она потеряет свое место, если здесь когда–нибудь станет известно о скандале, связанном с ее отцом.

Когда Мэдлин шла следом за слугой в холл, ей в голову пришло еще кое–что. Она много слышала о дурной репутации виконта, однако было известно, что у него имеются связи среди людей, занимающихся наукой и преподаванием. Говорили даже, что он знал самого сэра Хамфри Дейви! И ей следовало воспользоваться этим обстоятельством, чтобы спасти папу и вернуться к прежней жизни.

Но каким образом?.. Ведь она должна была прогнать виконта…

Когда они приблизились к холлу, Мэдлин остановила слугу в тени лестницы, желая сначала рассмотреть человека, расхаживавшего по мраморному полу, заложив руки за спину.

Лорд Норкорт был значительно выше и красивее, чем его омерзительный дядя. В отлично сшитом сюртуке, в жилете и брюках из превосходной черной ткани, с такими же черными волосами, модно ниспадавшими на белый воротник, он являлся столь же великолепным созданием, как и любой из диких туземцев, которых Мэдлин описывала в своей работе по естественной истории.

Она оценила его черты в зеркале позади него — благородный лоб, орлиный нос над чувственными губами и резко очерченные скулы. Но ничто не могло сравниться с его изумительной фигурой, явно свидетельствовавшей о долгих часах, посвященных фехтованию, или боксу, или какому–то другому джентльменскому спорту. Да, действительно, великолепное животное. Тут виконт остановился перед зеркалом, склонив голову к плечу, — словно олень, почуявший опасность. А в следующую секунду, резко развернувшись, он посмотрел на нее потрясающими синими глазами, точно такого же цвета, как кристаллы лазурита, которые она хранила в банке на своем столе. Ей вдруг подумалось, что такие глаза никак не могут быть у того возмутительного развратника, о котором говорили сплетники.

— Миссис Харрис, я полагаю… — Его сдержанный поклон казался необыкновенно надменным.

С гулко бьющимся сердцем Мэдлин шагнула в холл.

— Нет, милорд. Я мисс Прескотт. — Приседая в реверансе, она затаила дыхание. Узнает ли он ее имя?

Но он смотрел на нее с таким же безразличием, с каким смотрел бы на любого человека ниже себя по положению.

— Но я хочу поговорить с директрисой, с миссис Харрис.

— Она занята, поэтому послала меня.

Лорд Норкорт в раздражении нахмурился, и Мэдлин, отпустив слугу, продолжила:

— Милорд, я занимаюсь финансами школы. А также преподаю математику и естественную историю, когда могу.

Виконт немного смягчился.

— Натуралист? А, это великолепно. Таких уроков должно быть побольше в школах для юных леди.

От столь неожиданного комплимента Мэдлин смутилась. Никто, кроме миссис Харрис, не считал ее интерес к математике и естественной истории серьезным достоинством. Во всяком случае, ни один мужчина. Кроме отца, разумеется.

Но тут виконт, окинув ее оценивающим взглядом, ослепительно улыбнулся, и Мэдлин уже по–другому расценила его комплимент, то есть взглянула на ситуацию более цинично. Вероятно, виконт был большим мастером очаровывать женщин, вот и все. Неудивительно, что они так охотно укладывались в его постель.

— Полагаю, вы не знаете, зачем я приехал сюда. — Он вдруг стал серьезным. — Понимаете ли, в прошлом месяце мой старший брат и его жена погибли при пожаре в гостинице.

— Сочувствую, милорд, — пробормотала Мэдлин. Он коротко кивнул, на мгновение уронив волну шелковистых и черных как вороново крыло волос.

— Но осталась их двенадцатилетняя дочь, мисс Тереза Энн Долтон, — продолжал виконт. — Поэтому я здесь. Что бы поместить мою племянницу в вашу школу.

— Я уверена, слуга сказал вам, что в данный момент у нас нет свободных мест.

Он вопросительно вскинул брови:

— Нет мест? Такие вопросы обычно решаются. Все зависит от цены.

Слава Богу, этим делом занималась не миссис Харрис — намек на то, что ее благосклонность можно купить, положил бы конец этому разговору. Но Мэдлин не хотела прогонять виконта до тех пор, пока не решит, сможет ли он помочь ее отцу.

— Так уж случилось, — сказала она, смягчая свои слова дружелюбным тоном, — что моей начальнице нет необходимости принимать предложения тех, кто предлагает больше денег. Ей потребуется более веская причина.

— Разборчивость вашей начальницы делает ей честь. Также, как ее необычный учебный план. Но несомненно, ни одна из вас не должна прогнать девочку невероятного ума, которая может улучшить репутацию вашего заведения.

— Есть другие школы…

— Я бы не отдал в них даже мою лошадь, не говоря уже о впечатлительной молоденькой девушке. Там дают очень плохое и поверхностное образование.

Вероятно, он тщательно исследовал этот предмет, думала Мэдлин. И, несомненно, миссис Харрис могла бы найти место еще для одной девочки. Кроме того, если она, Мэдлин, сможет оказать услугу лорду Норкорту…

Но сначала ей следовало убедить миссис Харрис взять девочку, а для этого ей нужно узнать больше.

— Почему вы оказались опекуном вашей племянницы? Разве опекунами назначают холостых мужчин?

— Женатый человек, которого назначил мой брат, умер несколько лет назад, а Уоллес так и не удосужился изменить завещание. — В голосе виконта появилась резкость. — Небрежность во всем была его особым талантом.

Она тоже об этом слышала. В Телфорде Уоллес Долтон был известен как экстравагантный болван, который запустил свое поместье в Суррее, стремясь жить на широкую ногу. Мэдлин не удивилась бы, если бы узнала, что он оставил своему младшему брату множество долгов.

— К счастью, — продолжал виконт, — моя племянница должна наследовать значительную сумму от матери по брачному контракту, которую мой брат не мог тронуть. Поэтому если вы беспокоитесь, что ее наследство не сможет покрыть вступительный взнос…

— Я просто пытаюсь понять ваше юридическое положение. Вы опекун мисс Долтон или нет?

В первый раз с того момента, как она поздоровалась с ним, виконт утратил уверенность в себе.

— Нет, — признался он и тут же добавил: — Но я надеюсь, что скоро стану им. Суд должен назначить кого–то, а я уже подал прошение. Я уверен, что оно будет удовлетворено.

С его–то репутацией? Мэдлин кое–что знала о судах, но она сомневалась, что они назначат такого человека опекуном молоденькой девушки.

Но все же он был виконтом. И разве был бы он здесь, если бы не был уверен в исходе дела?

— У вашей племянницы нет других родственников, которые хотели бы стать опекунами?