– Я запрещаю вам касаться его своими грязными лапами! Вот я вам задам! Пошли прочь! Прочь, кому говорю!

Волнение его было вполне простительным, поскольку гавань еще не видывала такой сверкающей колесницы, с двойным облучком и запятками, подвешенной между высоких колес с разборными осями и украшенной позолоченной кованой решеткой на крыше. Корпус ее был выкрашен в светло-коричневый цвет, а колеса и дверцы сияли небесной голубизной; интерьер, в котором, помимо мягких сидений с подушечками, имелся еще и откидной столик, был целиком обтянут светло-голубым бархатом.

– Да это же карета Золушки! – вырвалось у Фебы. – Кто, во имя всего святого, мог заказать столь нелепую повозку?

На борту шхуны царила деловая суета; экипажу явно мешали носильщики, путавшиеся у моряков под ногами, которые громкими возгласами выражали свое недовольство.

– Готовятся к отплытию, – с видом знатока заметил Том. – Вот смеху-то будет, если они упустят прилив!

Изумленный взгляд Фебы, которым она окинула палубу, вдруг остановился на маленьком мальчике, скептически взиравшем на суету вокруг. Несколько мгновений девушка смотрела на него так, словно не верила своим глазам, после чего схватила Тома за руку и воскликнула:

– Эдмунд!

– Что? – недоуменно переспросил Том, заметив, как она смотрит на мальчишку с таким видом, словно узрела привидение. – Ну, что еще стряслось? – пожелал узнать юноша.

– Эдмунд Рейн! Племянник Солфорда! – запинаясь, пробормотала Феба. – Вон там – на корабле!

– В самом деле? – осведомился Том, глядя на мальчика. – Ты уверена?

– Да, да, как я могу ошибиться? Ох, Том, мне почему-то стало страшно… Опиши мне того мужчину, которому принадлежит экипаж.

– Вылитый павлин! – ответил юноша. – Такого пижона я еще в жизни не встречал!

Феба, побледнев, воскликнула:

– Фотерби! В таком случае на борту должна быть и леди Генри. Ты видел ее? Блондинка… очень красивая.

– Нет, я видел лишь этого хлыща, да камердинера, да вон того малого, который похож на агента. Ты что, хочешь сказать, будто думаешь, что они удирают с целью тайно обвенчаться?

– Не знаю, и мне нет до этого никакого дела! Но они похитили Эдмунда, и… Том, это я во всем виновата! Я поднимаюсь на борт!

Юноша удержал ее:

– Никуда ты не пойдешь! С чего ты решила, будто виновата во всем? Прекрати истерику, Феба!

– Неужели ты не видишь, Том? Я же говорила тебе, из-за чего моя книга получилась такой отвратительной!

– Я не забыл. Но на твою книгу нельзя списать побег леди Генри с этим франтом. Если ты по-прежнему намерена вмешаться, позволь сказать, что я не дам тебе сотворить еще одну глупость! Это тебя не касается.

Феба с ужасающим спокойствием проговорила:

– Том, коль все обстоит именно так, как я думаю, и леди Генри увозит своего сына из Англии, то моя вина настолько велика, что, боюсь, я больше никогда не смогу держать голову высоко поднятой. Это я подсказала ей такой план действий! До того, как прочесть мой роман, она и думать не смела ни о чем подобном. Она сама говорила мне, как поразила ее концовка моей книги, а я даже представить себе не могла…

– Почерпнула план действий из твоего дрянного романа? Не смеши меня! Она не может быть такой дурой!

– Она именно дура и есть! Не знаю, что будет, если они увезут Эдмунда во Францию, и сможет ли Солфорд вернуть его или хотя бы найти. Но подумай сам, что это означает! Новые неприятности, новый скандал, и во всем снова обвинят меня! Я этого не вынесу, Том! Ты должен позволить мне подняться на борт корабля! Быть может, если я сумею предотвратить этот кошмар, он и другие люди не будут думать обо мне так уж плохо. Том, я снова и снова жалею, что написала свою книгу, однако сделанного не воротишь, и разве ты не видишь, что это – если мне удастся остановить их – станет для меня чем-то вроде… искупления?

Искренность Фебы ошеломила юношу, а трагическое выражение, которое Том увидел в ее глазах, и вовсе поразило его в самое сердце. Спустя несколько мгновений он сконфуженно произнес:

– Ладно. Коль ты уверена, что должна сделать это… Если подумать, то, что мальчика увозят из страны без согласия его опекуна, – это противозаконно! Так что мы имеем полное право вмешаться. Правда, я надеюсь, мы хотя бы не простудимся!

Но Феба уже шагнула на сходни. Когда она ступила на палубу, из двери под трапом, ведущим на квартердек, появился сэр Ньюджент Фотерби и моментально узрел ее.

Он добрую минуту разглядывал девушку в лорнет, после чего направился к ней и приятным голосом проговорил:

– Мисс Марлоу! Как поживаете? Клянусь честью, это очень мило с вашей стороны – нанести нам визит, и думаю, ее милость согласится со мной! Итак, добро пожаловать к нам на борт! Уютное маленькое суденышко, не так ли? Я зафрахтовал его, чтоб вы знали: не мог же я везти ее милость на обычном пакетботе!

– Сэр Ньюджент, не будете ли вы так добры проводить меня к леди Генри? – выпалила Феба, пренебрегая хорошими манерами.

– С величайшим удовольствием, мадам! Но… вы не обидитесь, если я намекну вам? Не леди Генри!

– Понимаю. Мне следовало бы сказать «леди Фотерби», наверное?

– Нет, – с явным сожалением ответил сэр Ньюджент. – Не леди Фотерби. Леди Ианта Фотерби. Мне это тоже не нравится, но ее милость заявила, что, когда ее называют леди Иантой, она чувствует себя на десять лет моложе, а это не может не радовать, вы не находите?

В тот самый момент их прервали. К ним подошел мастер Рейн, остановился перед сэром Ньюджентом и требовательно спросил:

– Когда мы пойдем в цирк?

Мастер Рейн смотрел на сэра Ньюджента снизу вверх, однако взгляд его был прямым и немигающим, и сэр Ньюджент пришел в явное замешательство.

– О… а… цирк! – сказал он. – Именно так! Цирк!

– Вы сказали, что мы пойдем в цирк, – обвиняющим тоном продолжал Эдмунд. – Вы сказали, если я не стану поднимать шум и устраивать скандал, то вы отведете меня в цирк.

– В самом деле? – осведомился сэр Ньюджент, с беспокойством глядя на мальца. – Я действительно так сказал?

– Да, сказали, – подтвердил Эдмунд. – Вы надули меня! – горько добавил он.

– Вот здесь ты попал в самую точку, – доверительно сообщил ему сэр Ньюджент. – Но ты же должен понимать, что ситуация сложилась дьявольски деликатная, мой мальчик!

– Вы обманули меня, – констатировал Эдмунд. – Вы – Плохой Человек, и я не желаю, чтобы вы были моим новым папой. Мой папа никогда меня не обманывал.

– Но будь же благоразумен! – взмолился сэр Ньюджент. – Ты должен признать, в тот момент мне не оставалось ничего иного, учитывая, что ты заявил, будто не хочешь ехать с нами, и угрожал поднять крик! Да ты мог бы натравить на нас весь дом!

– Я хочу домой, – заявил Эдмунд.

– Правда, дорогой мой? – вмешалась Феба. – Тогда я попрошу твою маму разрешить мне отвезти тебя домой! Ты меня помнишь? Ты еще рассказывал мне о своем пони!

Эдмунд перевел взгляд на Фебу. Очевидно, он вспоминал ее с теплотой, потому что серьезность его растаяла и он протянул девушке ладошку.

– Вы та леди, которая знакома с Кигли. Я разрешу вам отвезти меня домой. И быть может, если вы расскажете мне что-нибудь еще о вашем пони, меня не будет тошнить, – добавил он.

– Никудышный путешественник, – громким шепотом сообщил сэр Ньюджент. – Такое впечатление, что его начинает подташнивать, стоит ему усесться в карету. Чертовски неудобно, потому что это выводит ее милость из себя. Жаль, что мы не смогли взять с собой его нянечку, но ее милость сказала «нет». Не было смысла подкупать ее: вместо этого пришлось обмануть. Потом было решено, что он поедет вместе с горничной ее светлости, но и тут нас ждала неудача. Уговорить ту безмозглую девчонку не удалось! Она заявила, что боится плыть на корабле. «Что бы произошло, если бы Нельсон испугался взойти на борт?» – спросил ее я. Она ответила, что не знает. «Лягушатники высадились бы на берег, – сказал я. – И остановить их было бы некому», – добавил я. Все без толку. Она заявила, что не смогла бы остановить их, даже если бы вышла в море. В общем-то, она права, потому что я сомневаюсь, будто она преуспела бы, даже если бы согласилась. Вот так мы и оказались на мели по всем статьям.

– Кто этот джентльмен? – вдруг пожелал узнать Эдмунд.

– Это мистер Орде, Эдмунд. Сэр Ньюджент, не могли бы вы…

– Я рад, что он спросил об этом, – заявил сэр Ньюджент. – Мне не хотелось делать это самому. Счастлив знакомству с вами, сэр! Смею надеяться, ее милость скажет то же самое, но сейчас она изрядно устала. Спустилась прилечь в свою каюту. Позвольте сопроводить вас туда, мадам!

– Я подожду тебя здесь, Феба, – сказал Том. – Идем, мистер попугай, ты составишь мне компанию!

Сэр Ньюджент, помогая Фебе спуститься по недлинному трапу, сообщил ей, что Ианта сочла свои апартаменты тесными, но переносит все невзгоды и неудобства со стоицизмом сущего ангела. Затем он отворил одну из двух дверей у последней ступеньки трапа и провозгласил:

– К тебе гости, любовь моя!

Ианта лежала на одной из двух коек в довольно просторной, на взгляд Фебы, каюте, однако, услышав обращенные к ней слова, заверещала и села, прижав руки к груди. Но, когда она увидела, кто к ней вошел, страх ее исчез и она воскликнула:

– Мисс Марлоу! Боже милостивый, вот нежданная радость! О, мисс Марлоу, вы не представляете, как я счастлива видеть вас! Подумать только, вы стали первой, кто решил поздравить меня! Потому что вы должны знать, что вчера мы с Ньюджентом поженились по специальной лицензии! А из церкви ускользнули через заднюю дверь и умчались оттуда в дорожной колеснице, которую Ньюджент построил для меня. Ну разве это не трогательно с его стороны? Изнутри она обита голубым бархатом, под цвет моих глаз! Ньюджент, прошу тебя, ступай наверх и скажи им, чтобы они перестали шуметь! Они сведут меня с ума! Крики, топот, лязг, скрип – я готова буквально на стенку лезть! Ты должен сказать морякам, что у меня болит голова и я решительно не в состоянии и дальше терпеть весь этот бедлам. Дорогая мисс Марлоу, но я думала, вы уехали в Париж еще неделю назад!