Сильвия Торп - Коварная соперница

— Не двигайтесь, — тихо сказал она. — Я перевязала рану, и кровь больше не течет. Скоро вам будет лучше.

Несколько минут он тихо лежал, не пытаясь ее ослушаться — нежные прикосновения пальцев Кристины вызывали у него чувство невыразимого покоя. Затем, по мере того как силы возвращались к нему, он стал осознавать опасность, грозящую не только ему, но и ей. Вздохнув, он сел и заставил себя оценить создавшееся положение.

Когда он снова посмотрел на Кристину, она была бледнее обычного и в ее глазах все еще стоял ужас.

— Я напугал вас, моя дорогая, — нежно проговорил он. — Простите!

Кристина покачала головой.

— Немного, вначале, — призналась она, — но только пока я не поняла, что это вы.

Говоря это, она отжимала носовой платок, не глядя на него. Он не должен был узнать, какой панический ужас она пережила, когда, сорвав маску, узнала, кто лежит у нее ног бездыханный. Он не должен был узнать, насколько он дорог ей, какое место занял в ее душе с того момента, когда они встретились впервые.

— Говорите, что я должна сделать теперь, — произнесла она мгновение спустя. — Позвать на помощь?

— Нет. — Пытаясь привести мысли в порядок, Адриан прижал здоровую руку к голове. — Я должен вернуться в гостиницу, надо обработать рану и переодеться.

— Вы не можете вернуться! — В ее голосе звучало отчаяние. — Там мистер Тедберн и Герберт.

— В доме есть потайной вход, — пояснил он. — И если вы мне поможете, я смогу добраться до моей комнаты незамеченным. Вы сделаете это?

— Я сделаю все. — Кристина встала, озабоченная только тем, как довести его до гостиницы. — Вы сможете взобраться на лошадь?

Адриан покачал головой:

— Лошадь должна остаться здесь. Ее слишком хорошо знают. Отведите ее в гущу деревьев и привяжите там.

Она сделала как он велел ей и вернулась, чтобы помочь ему встать на ноги. От слабости у него закружилась голова, но Кристина крепко держала его обеими руками за здоровую руку, и через минуту он преодолел слабость. Они медленно побрели к холму и, скрытые деревьями, густо растущими на его склоне, дошли, наконец, до рощицы у амбара. С помощью Кристины он повернул плиту, и, когда она зажгла фонарь, всегда висевший внутри, они спустились в темноту подземелья.

От входа до подножия спиральной лестницы, казалось, протянулись километры, и когда они, наконец, подошли к лестнице, на Адриана снова навалилась слабость. Только невероятным усилием воли он заставил себя подняться по лестнице и с помощью Кристины отодвинуть панель в стене. И вот они оказались в залитой закатным солнцем комнате, где Тайтус вешал один из камзолов хозяина на большую дубовую вешалку.

Негромкий звук заставил его обернуться. Секунду-другую он изумленно смотрел на них, потом уронил камзол и бросился к своему окровавленному хозяину. Тайтус с усилием усадил Адриана в кресло и с озабоченным видом склонился над ним.

— Все не так серьезно, как кажется, мой друг, — с усилием пробормотал он. — Скажи Джейфету, моя лошадь привязана в лесу, у брода. Он знает, что делать. И принеси мне бренди.

Тайтус знал, что спорить бесполезно, и, бросив быстрый взгляд на мисс Вестлейк, вышел из комнаты. Кристина подошла к креслу и остановилась, глядя на Адриана.

— Вы теперь в хороших руках, поэтому я могу покинуть вас, — тихо сказала она. — Думаю, можно не говорить, что ваша тайна будет сохранена.

Он взял ее за руку, минуту держал в своих руках, откинув голову на спинку кресла.

— Эта тайна может навлечь на вас беду, — с трудом проговорил он. — Но Богу известно, я не хотел этого. Я не хотел, чтобы вы узнали.

Мгновение она молчала, затем взволнованно произнесла:

— Я никогда не выдам вас, никогда! Скорее умру!

Она высвободила свою руку, и ему показалось, что она хотела склониться над ним. Но когда он попытался взглянуть на нее, пока собирался с силами, ее легкие неровные шаги смолкли за мягко прикрытой дверью.

На следующий день, не обращая внимания на совет слуги и миссис Барнби, Адриан встал, оделся и вышел в гостиную. Их забота и ночной отдых помогли ему восстановить силы, и, хотя он был еще бледен и пользовался правой рукой с большой осторожностью, он надеялся, что никто, кроме Кристины, не заметит этого. В любом случае он был уверен, что вызовет больше подозрений, если останется лежать в постели в то время, когда стало известно, что злополучного разбойника ранили, — кто бы ни ехал в той карете, он не станет хранить тайну о своем приключении.

И он оказался прав в своих предположениях. В гостиной он нашел только двух дам и, ответив на обеспокоенный взгляд Кристины ободряющей улыбкой, сел рядом с миссис Вестлейк и стал расспрашивать ее о здоровье. На эту тему она могла беседовать часами, особенно с капитаном Клером, к которому была расположена с самой первой их встречи. Ей хотелось бы думать, что его длительное пребывание в гостинице было вызвано вниманием к ее дочери, но она с сожалением отказалась от этих мыслей. Кристина была слишком проста и неопытна и даже не пыталась вызвать интерес с его стороны, чем повергала мать в отчаяние. Об их встречах у брода она, конечно, не подозревала, как не подозревала и о том, что Кристина вовсе не была тихой и послушной девочкой, которую она в ней видела.

А сейчас из бесцельной болтовни миссис Вестлейк Адриан узнал, что Стивен по просьбе Кристины уехал в Мальборо, чтобы узнать у Вальтера Келсби, как подвигается проверка. Прошло почти три месяца с тех пор, как дело было отдано в его руки, но никаких новостей они до сих пор не получали. Адриан догадывался о скудности их средств, и, хотя он был уверен, что Джейфет и Полли не требуют с нее платы за проживание, сомнения беспокоили его. И ему было непереносимо тяжело думать, что на ее слабые плечи легла теперь дополнительная ноша.

Вскоре вернулся Стивен вместе с Гилбертом Тедберном и его сестрой, которых он встретил на пути в гостиницу. После обмена приветствиями он вытащил письмо и протянул его миссис Вестлейк, пояснив, что оно от мистера Келсби. Вдова поблагодарила его, но отложила письмо в сторону и вступила в беседу с мисс Тедберн, не обращая никакого внимания на обеспокоенный и многозначительный взгляд дочери. Кристина ничего не сказала, но Адриан понимал, какое нетерпение снедало ее. Однако вскоре от этих мыслей его отвлекла небрежно брошенная Стивеном фраза:

— Сегодня все Мальборо обсуждает одну новость. Говорят, разбойник по имени капитан Галант был ранен вчера одной из его предполагаемых жертв.

Уголком глаза Адриан взглянул в сторону Кристины и увидел, что она замерла, оторвав взор от шитья, которым была занята. Он непринужденно спросил:

— Думаю, многие бы мечтали похвастаться этим, не говоря уже о назначенном вознаграждении. Сотня фунтов, не меньше?

— Думаю, что так, — пожал плечами Стивен. — Но маловероятно, что кто-то потребует его в ближайшем будущем. Злодей был всего лишь ранен.

— Это правда, — вступил в разговор Гилберт. — Моему отцу сегодня об этом рассказали. Галант остановил карету сэра Дерика Мандевилля всего в пяти милях отсюда ясным днем. У Мандевилля были наготове заряженные пистолеты. И он задел парня с первого выстрела, но его лошади испугались и понесли. К тому времени, когда ему удалось остановить их, Галант уже исчез, и с тех пор его никто не видел. Поиски, конечно, ведутся.

— Думаю, раненого нетрудно найти, — поддержал разговор Адриан.

— Это зависит от того, насколько серьезна его рана. — Кристина бросила на него неодобрительный взгляд и быстро заговорила: — А он был серьезно ранен, мистер Тедберн?

— Едва ли, мэм, поскольку он так неожиданно исчез. Мы слышали, сэр Дерик считает, что ранил его в правую руку или плечо.

Вежливость обязывала Гилберта обращаться с ответом прямо к Кристине, но вскоре его неприязненный и слегка подозрительный взгляд вернулся к капитану Клеру. В руке капитана была табакерка. Он взял щепотку табаку и легким движением поднес понюшку к носу правой рукой. Гилберт угрюмо следил за ним.

— А этот Мандевилль, — непринужденно осведомился Адриан, — он живет в этих краях?

— Нет, но его здесь хорошо знают. — В голосе Гилберта послышалась насмешка. — Он часто приезжает в Бат, в окрестные дома. В «Кумб Ройал», например.

Адриан понял брови, выразив легкую заинтересованность, и эта тема вскоре исчерпала себя. Чуть позже он завел ничего не значащую беседу с Кристиной и обоими молодыми людьми, затем под благовидным предлогом ушел, потому что Энкрофт и Тедберн всегда наводили на него скуку и вызывали раздражение, а сегодня особенно. К тому же мучительно ныла рука.

Гилберт проводил его взглядом. И даже после того, как он ушел, продолжал смотреть на закрывшуюся дверь с таким отрешенным видом, что Стивен начал подтрунивать над ним. Гилберт взглянул на говорящего — в его взгляде горело мрачное злорадство.

— Я просто подумал, — сказал он, — что дорого бы дал, чтобы узнать, не прячет ли наш дорогой друг под своим щегольским камзолом недавнее ранение.

Сердце у Кристины защемило от страха — именно этого она опасалась больше всего. Гилберт никогда не простит Адриану унижения их первой встречи и все время будет следить за ним. Однако она взяла себя в руки и проговорила небрежным и чуть удивленным тоном:

— Неужели вы думаете, сэр, что капитан Клер и этот разбойник — одно и то же лицо?

— Я только думаю, что в капитане Клере есть нечто таинственное, — ответил Гилберт. — В день его приезда сюда уже возникал вопрос о рыжей кобыле. И вы хорошо знаете, что в тот день он ездил на такой лошади, хотя вы предпочли сделать вид, что не заметили этого.

Она холодно посмотрела на него, пряча испуг за презрением.

— В мои намерения входило освободить капитана Клера от ненужных неудобств, — ледяным тоном проговорила она. — Вы, может быть, помните, — в тот день я была обязана ему некоторым образом.