Я закрыла глаза и представила только что нарисованную им картину.

– Броди, а что мы будем делать на том покрывале?

Его член дёрнулся, и я поёрзала по нему.

– О, чёрт, Вик. Мы будем трахаться, как кролики в период течки.

Я рассмеялась.

– А у кроликов бывает течка?

– Конечно, и тогда они трахаются днями и ночами. Это просто невероятное зрелище. Знаешь… – его рука прошлась по моему животу и спустилась к бёдрам, – они останавливаются только чтобы поесть. Им нужна энергия… – его учащённый пульс стучал у меня за спиной, – потому что когда они трахаются, член кролика-самца идеально входит в тесную щелочку кролика-самки, и они переживают самый лучший оргазм.

Моё дыхание становится неровным, внутри всё сжимается.

– А они кончают сильнее, чем как тогда, у стены в дешевом мотеле? Потому что, позволь тебе сказать, если это так, то им охрененно повезло. Это был самый лучший оргазм в моей жизни.

– Самый? – спросил Броди.

– Самый, – повторила я. – Но это не значит, что я сомневаюсь в этих маленьких кроликах. Может, им известно что-то, чего не знаю я.

– А ты знала, что крольчиха кричит, когда кончает?

– Неужели? И как это нравится кролику-самцу?

– Ему это охрененно нравится. Он обожает, когда она кричит. Он обожает любые звуки, которые она издаёт.

– А кролик тоже издаёт звуки?

Нежно притянув меня к себе, вместо ответа Броди со стоном поцеловал меня – страстным долгим поцелуем. Поцелуем, от которого внутри меня что-то шевельнулось, когда я подняло лицо ему навстречу, а моя задница опустилась на его член. Когда его язык осторожно коснулся моих губ, я открылась ему, впуская его, чувствуя его тепло и сладость. Я уже и забыла, как мне нравилось целоваться. И это было не то же самое, что трахаться. В поцелуях была глубина и страсть. Настоящий поцелуй, такой проходит через всё тело, требует умения брать и отдавать. На складе никогда не случалось ничего подобного, за исключением, конечно, поцелуев со Стюартом. И даже тогда я только отдавала. Поцелуй же Броди давал мне силу, а не только забирал. Я сказала себе, что буду вспоминать его завтра, на складе. Сохраню его глубоко внутри. С такими мыслями я высвободилась из объятий Броди.

– Боже, Броди, на большее я сегодня не способна. А оно будет, если мы продолжим в том же духе.

Блеск тут же исчез из его необычных глаз.

– Ты по-прежнему хочешь, чтобы я составил этот договор?

– Да.

– И ты по-прежнему хочешь, чтобы там стояло имя Трэвиса Дэниелса?

Я кивнула.

Броди коснулся моей руки.

– Я найду то озеро, Вик. И когда я сделаю это, то мы будем вместе, только ты и я. Никаких, чёрт бы их побрал, Трэвисов и Паркеров, никого. Только ты, я и огромное покрывало.

Улыбаясь, я склонила голову набок.

– Спасибо. Спасибо, что составишь договор. А предложение с озером – просто волшебное, но я бы хотела, чтобы там было кое-что ещё.

– Что же?

– Кролики, потому что, по-моему, они необычайно возбуждают.

– О, красавица, они там будут, обязательно будут.


* * * 

Я вздохнула, выходя из больницы. Несмотря на то, что стояла вторая половина октября, летняя жара вновь вернулась в город. Я мечтала о чёртовом озере и грёбаном снеге. Надвинув на глаза солнечные очки, я представила себе покрытые снегом горные вершины, и по моему лицу расплылась улыбка. Я подумала о матери. К счастью, ей становилось лучше. Она по-прежнему не приходила в сознание, но Вэл объяснила, что так даже лучше. Ей был необходим отдых, и нужно было время, чтобы прошёл отёк мозга.

Сев в машину, я посмотрела на подарок для Паркера, лежащий на заднем сидении. По словам Трэвиса, Стюарт поругался с Паркером по поводу того, что последний надеялся получить от этих встреч на складе. Меня до чёртиков взбесило, как Трэвис рассказывал об этом – словно описывал какое-то грёбаное ТВ-шоу, но информация оказалась полезной. Я была уверена, Паркер оценит мой подарок.

Пока я ехала на склад, в голове крутились сотни разных мыслей. У матери была домработница, которая пообещала присматривать за Лайлом. Я подумывала о том, чтобы перевезти его к себе, но ему было проще добираться до школы из своего дома. К тому же, мне нужно было разобраться с другими делами. Маркус, хоть и жил на территории университета, пообещал, что каждый день будет забирать Лайла после школы и отвозить в больницу. Лайл уже получил водительское удостоверение, но ему ещё нельзя было ездить одному. Я посмотрела на часы, уповая на то, что время на складе пробежит быстро. Мне хотелось вернуться в госпиталь до того, как приедут мальчики. Всё это не давало мне покоя, но как только я подъехала к зданию склада, припарковала машину в привычном месте и выключила двигатель, на меня обрушилась реальность происходящего. Обрушилась, как чёртов молот на наковальню, словно в старых мультиках, тут же обездвижив меня. В голове кружились мысли, но тело не могло пошевелиться. С каждой проходившей минутой на коже выступало всё больше влаги от нарастающей жары. Мой рассудок твердил мне открыть двери и выйти из машины, но моё тело было словно парализовано. Я даже не понимала, что время на исходе, как вдруг раздался телефонный звонок. Я посмотрела на экран: ТРЭВИС.

Глубоко вздохнув, я провела пальцем по экрану.

– Алло. – Мой голос звучал слабо, а когда я посмотрела в зеркало заднего вида, то увидела, насколько побледнело моё лицо.

– Миссис Харрингтон, где вы?

Это приветствие было куда любезнее, чем его обычное «Где ты, мать твою?», к которому я уже привыкла.

– В своей машине.

– Твой GPS говорит, что машина стоит здесь уже около десяти минут. Сейчас чуть больше половины второго. Разве ты не хочешь быть уже внутри, когда он приедет?

На глаза навернулись слёзы.

– Ты здесь? Я не вижу твою машину.

Трэвис усмехнулся.

– А раньше ты её когда-нибудь видела?

Я покачала головой.

– Нет, по-моему, ни разу.

– Но я всегда был здесь, и сейчас я тоже здесь. Ты передумала?

– Нет, я не могу передумать. Мне нужно это сделать.

– Ты же понимаешь, его угрозы – это чушь собачья. Ты ничего не знала о своей настоящей дате рождения. Он не сможет аннулировать твой брак. Мистер Харрингтон проследил, чтобы всё соответствовало закону.

– Я знаю, – выдохнула я. – Но Паркер уверен, что я повелась на его дерьмо. И мне нужно, чтобы он продолжал в это верить.

– Миссис Харрингтон, вы не одна. Мне плевать на его планы, даже на ваши. Я обещаю, если посчитаю, что ситуация выходит из-под контроля, я сразу же дам о себе знать.

– Виктория, – прошептала я.

– Прошу прощения?

– Возможно, ты скоро будешь наблюдать за тем, как меня трахают, если мне не удастся отговорить Паркера. Так что, чёрт с тобой, называй меня Викторией. Ты наблюдал за этим годами, и это твоё «миссис Харрингтон» действует мне на нервы.

Трэвис рассмеялся, по-настоящему рассмеялся.

– Конечно, Виктория. Если то, как я обращаюсь к тебе – это единственное, что сейчас действует тебе на нервы, ради бога, я буду называть тебя Викторией. Кстати, ты можешь называть меня Трэвис.

Я вяло усмехнулась.

– Благодарю, Трэвис, думаю, я воспользуюсь твоим предложением. Учитывая обстоятельства, «мистер Дэниелс» звучит слишком официально.

– Не забывай, я здесь. Я смогу спуститься за семнадцать секунд и даже быстрее, если перепрыгну через перила.

– Я запомню. – Я сделала глубокий вдох. – Я вхожу.

– Хочешь повесить трубку или остаться на телефоне, пока будешь заходить?

Покинув машину, я, прижимая трубку плечом к уху, забрала с заднего сидения подарок.

– Знаешь, я даже представить себе не могла, что мне снова придётся вернуться сюда. Я действительно считала, что раз он умер…

– Что ты планируешь сделать с этим местом?

Войдя в помещение, я оглядела высокие кирпичные стены и начала спускаться по ступенькам.

– Как ты думаешь, его можно поджечь?

– Вряд ли, – ответил Трэвис. – Слишком мало дерева.

– Раз зашла речь о малых количествах… твои камеры видят то, что происходит снаружи? Ты узнаешь, когда подъедет Паркер?

Трэвис вновь усмехнулся.

– Приятно слышать, как ты шутишь. Нет, я не смогу увидеть, что там снаружи, но я узнаю, когда он наберёт код на двери.

Я дошла до конца ступенек и щёлкнула выключателями, чтобы зажечь свет над кроватью.

– Откуда он знает код?

– У всех них есть свой собственный код. Это была задумка мистера Харрингтона. И ещё он не хотел оставлять тебя одну внизу, чтобы открывать им дверь.

Я не хотела думать о том, что Стюарт оставался в своём кресле, чтобы защитить меня, я не могла.

– Что тебе видно через твои камеры?

– Всё. Не только кровать, я могу видеть всё помещение. Частью моей работы было следить за тем, чтобы никто не помешал друзьям мистера Харрингтона.

– Но никто, кроме Стюарта, даже Паркер, не знали, что ты здесь?

– Я никогда не выдавал своего присутствия.

Я оглянулась вокруг и вздохнула.

– Думаю, это даже к лучшему.

– Да, миссис… то есть Виктория, это к лучшему. Кто-то вводит код. Помни, ты не одна.

Я сбросила звонок и кивнула в сторону потолка, точно не зная, где расположены камеры. Подарок Паркеру я положила в кресло Стюарта. Это была длинная серебристая коробка с большим белым бантом. Может, это было чересчур, но, если он клюнет, то я покажу новому правообладателю моего договора, какой послушной могу быть.