– Сомневаюсь в этом. Мне уже снилась парочка поистине страшных кошмаров.

– Стюарт хотел быть полностью уверен в той, на ком собирался жениться. Он узнал о тебе всё.

Я покачала головой.

– Мне было, чёрт побери, восемнадцать лет. Уверена, что те, кто проводил расследование, порадовались его лёгкости.

Паркер выпрямился.

– Нет, Виктория, тебе было девятнадцать.

Желудок наполнился желчью.

– Я понятия не имею, о чём ты говоришь. Думаю, мне лучше знать, сколько мне лет.

Он хлопнул по столу.

– Ты подпишешь мой договор, потому что, иначе я расскажу эту маленькую подробность тем, кто в этом заинтересован. В том числе и правительству Соединённых штатов.

– Прошу прощения?

– Собираясь выйти замуж за Стюарта Харрингтона, ты, Виктория Конвей, заявила, что родилась в мае. Не знаю, было ли тебе это известно, но твоё свидетельство о рождении фальшивое. Оно было изменено, подделано. Твой брак посчитают недействительным. Определением наследников Стюарта займётся суд. А я, как его душеприказчик, тем временем, буду распоряжаться его недвижимостью. В том числе «Обществом Харрингтона».

Меня начало знобить. Он пытался накормить меня ложью, и я понимала это. Но, в то же время, мне нужна была информация.

– Это смешно, – заявила я. – Я не верю тебе. Дата моего дня рождения – мой день рождения, так было всегда.

Паркер откинулся на стуле.

– Можешь считать это смешным, но я всё вижу по твоим глазам. У тебя есть, пусть небольшое, подозрение того, что я прав.

– Я, на хрен, никогда не продам снова свою жизнь из-за какого-то подозрения. Мне нужны доказательства.

Паркер окинул меня взглядом.

– Очень хорошо, я добуду тебе доказательства.

– Кто ещё знает об этом?

– Стюарт знал.

– Кто ещё?

– Кроме твоих родителей, больше никто, пока, – уверенно заявил он. – Поверенного, который сделал это поддельное свидетельство, больше нет в живых. Оригинальное свидетельство и копия поддельного нашлись в недрах архива. Но не недооценивай меня. Я поделюсь своими знаниями, и когда я сделаю это, органы власти будут последним, чего тебе стоит опасаться.

Я проглотила своё отвращение.

– Паркер, я не верю тебе. Но дам тебе возможность предоставить мне доказательства. Если ты говоришь правду, то это, несомненно, будет иметь существенные последствия. Что я могу сделать, чтобы ты принял мою сторону?

Его глаза загорелись, и он уставился на мою грудь.

– Я могу придумать много вариантов. Когда ты подпишешь договор, то убедишься, что у меня более богатое воображение, чем у твоего покойного супруга.

– Когда я смогу получить доказательства?

– Я принесу их завтра.

Я кивнула.

– Хорошо, завтра здесь…

– Нет, Виктория. То, что сейчас происходит, называется сменой власти. Теперь условия диктуешь не ты. Я лично предпочитаю, чтобы у тебя были завязаны глаза и ты молчала, но для того, что у меня на уме, будет лучше, если ты сможешь всё видеть. Думаю, это только увеличит чувство предвкушения.

Я ничего не ответила.

– Смотри, какой послушной ты можешь быть. – Он встал на ноги, подошёл ко мне и погладил мою щёку. Мне потребовалось собрать все свои силы, чтобы не отпрянуть. – Я даже не ожидал, что мне представится такая возможность. С тех пор, как в то судьбоносное утро я увидел тебя в своём офисе, я хотел быть тем единственным, кто отдаёт тебе приказы, кто контролирует то, как ты трахаешься, как ты кончаешь, как уходишь. Я по себе знаю, какой опытной ты стала за прошедшие девять лет. Уверен, что этот ничтожный член научит тебя проявлять больше уважения к твоим друзьям. – Он сжал мои волосы в кулаке и оттянул голову назад. – Тебе нравилось это определение – друзья? Посмотри на меня.

Я посмотрела.

– Стюарту нравилось. Надеюсь, ты научишься уважению, и чем скорее, тем лучше. Если же нет, не все наши посетители останутся такими же дружелюбными.

Я жаждала вкуса крови, когда прикусила язык и слушала его речи. Но его прервал звонок телефона на моём столе. Он так и не отпускал мои волосы, пока мы смотрели, как аппарат зазвонил во второй раз, а потом и в третий.

– Могу я ответить? – наконец спросила я.

Его лицо растянулось в гнусной улыбке, обнажившей слишком белые зубы.

– Вот видишь, ты быстро учишься, – отпуская мои волосы, сказал он. – Завтра, на складе, в два часа дня.

Я кивнула и подняла трубку, мысленно благодаря того, кто бы там ни оказался на другом конце провода.

– Да, Кристина?

– Миссис Харрингтон, на линии офицер Шепард. Он сказал, что это срочно.

О боже. Неужели они что-то выяснили о причине смерти Стюарта?

– Соедини его, – осторожно проговорила я и повернулась к Паркеру. Прикрыв трубку рукой, я сказала, – это полиция. Говорят, что-то срочное.

– Включи громкую связь.

Я вопросительно посмотрела на него.

– Здравствуйте, миссис Харрингтон…, – донеслось из трубки.

– Включай громкую связь, сучка. Я твой адвокат. Мне нужно всё слышать, – прошептал Паркер мне в ухо.

Я нажала кнопку.

– Алло, говорит миссис Харрингтон, – громко ответила я.

– Мэм, мне очень жаль, что я беспокою вас в такое время.

– Да, очень трудно…

– Миссис Харрингтон, вашу мать везут в Мемориальный госпиталь. Сожалею, но должен сообщить вам, что она попала в серьёзную автомобильную аварию.

Я не могла чётко мыслить. Я думала о ней с нашего вчерашнего разговора. Я даже намеревалась позвонить ей, впервые хотела сделать это сама. Этого не могло произойти.

– Простите, что вы сказали?

Но тут заговорил Паркер.

– Офицер, с вами говорит Паркер Крейвен, поверенный миссис Харрингтон. Вы можете подробнее рассказать нам о миссис Саунд?

– Сэр, миссис Саунд на пути в травматологическое отделение в Мемориальном госпитале. Я рекомендовал бы миссис Харрингтон немедленно туда отправиться.

– Благодарю вас, офицер. Мы сейчас же выезжаем, – ответил Паркер.

– Миссис Харрингтон, вы должны знать, что на месте аварии мы сделали тест на состояние алкогольного опьянения. В крови вашей матери обнаружили  0.38 процентов алкоголя.

Я ахнула и прикрыла рот рукой.

– Нет, офицер, это невозможно. Моя мать вылечилась от алкогольной зависимости. Она уже почти двадцать лет не брала в рот ни капли.

– Мэм, сожалею. Но сегодня она пила. Прошу вас, приезжайте в больницу.

Ещё нет и одиннадцати утра. Что-то было не так. С чего бы Мэрилин решила уйти в запой так рано утром? Она не могла. Я знала это.

Я молчала, и за меня ответил Паркер.

– Она будет там, сэр. Спасибо. – Он перегнулся через меня и положил трубку. – Я отвезу тебя. Поехали.

– Нет, – я покачала головой. – Я приеду завтра на склад, если смогу.

– Ты сможешь. Ты сможешь, если только сама не окажешься в больнице.

Я закрыла глаза.

– Да, Паркер, я приеду. Не забудь доказательства. – Когда его глаза сузились, я исправилась. – Не забудь доказательства, пожалуйста. А теперь мне нужно ехать к маме.

– Ты не в том состоянии, чтобы садиться за руль.

Неужели теперь он озаботился моим состоянием? Мудак!

– Я и не сяду. Меня отвезёт Трэвис.

Патрик сжал челюсти.

– После завтрашней встречи мы обсудим дальнейшее трудоустройство мистера Дэниела.

Я кивнула. Он совсем охренел, если решил, что всё так и произойдет. Но, так и быть, пока я могла играть свою роль. Меня этому хорошо научили.

Хотя внутри во мне горело желание бегом броситься к дверям, я неподвижно сидела, любезно ожидая, пока Патрик медленно собирал свои вещи, в том числе копию своего договора, и складывал их в дипломат. Мудила наверняка не подозревал, что я сделала копию. Повернувшись к выходу, он, насмехаясь, проговорил:

– До завтра, Виктория. Мои наилучшие пожелания твоей матери.

Скотина!

Зазвонил мой мобильный, и на экране высветилось имя: «ВЭЛ».


Глава 24

Настоящее.

Я выскочила из внедорожника Трэвиса и понеслась в реанимационное отделение, где меня встретила Вэл. Я ничего не замечала вокруг, только выражение лица сестры. Она же врач, они не должны показывать свои эмоции.

– Боже мой, – через всхлипы пробормотала я. – Она умерла?

Вэл обняла меня.

– Нет, она жива, но надежды мало.

Она повела меня через двери по коридорам, и мы вошли в лифт. Потом снова были двери и коридоры. Наконец, мы вошли в небольшое помещение, где стояли несколько стульев, аквариум и слишком много искусственных растений.

– Они знают, что мы здесь. Она пока на операции, медсёстры будут сообщать нам все новости.

По дороге сюда Вэл рассказала мне, что наша мать очень сильно травмирована. О внутренних повреждениях станет известно больше, как только проведут все необходимые исследования, хотя, ранее проведённые анализы показали, что у неё был повреждён позвоночник и, возможно, головной мозг. Очевидно, она не была пристёгнута, и из-за удара её выбросило вперёд. Благодаря подушке безопасности она не вылетела через лобовое стекло, но это стало причиной других проблем. Когда мы сели, я спросила её о том, что мучило меня с той секунды, как только мне позвонили.

– Ты думаешь, она действительно была пьяна?

Вэл закрыла глаза.

– Я не хочу так думать. Ведь она не взяла в рот ни капли, даже когда умер Рэндал. Зачем ей это делать сейчас?