Соболев зажмурился, понимая, что орать, тем более на врача — совершенно бессмысленно. И несвоевременно. Резко выдохнув, он открыл глаза и наклонился почти впритык к лицу жену.

— Карина? — Константин провел пальцами свободной руки (той, в которую она еще судорожно не вцепилась), по ее закушенным губам. — Любимая моя…

Словно повторяя его действия, Карина зажмурилась. И глубоко-глубоко вздохнула.

— Слушай, я теперь знаю, как ты стал собой. Тем Соболевым. — Тихо прошептала она, так, что Косте приходилось напрягаться, чтобы расслышать. А ведь он наклонился так низко, что черты ее лица сливались перед глазами.

Впрочем, и слыша, он не понял, к чему жена клонит.

— Одного не понимаю, как ты сумел кинуть меня во, вроде бы, прозрачной сделке: один завод — один ребенок. — Открыв глаза, спросила Карина. — Кому тут можно было дать взятку, чтобы подтасовать в свою пользу, а, Соболев? — Она попыталась улыбнуться, хоть и вышло не очень, учитывая дрожь, которую он ощущал во всем ее теле. — Блин! Я понимаю, обставить пару-тройку партнеров, даже понимаю, как рейдерство провернуть, записав на себя все мало-мальские объекты области. Это все ясно. Но тут ты кому умудрился приплатить?! С кем договорился?

— Ты забываешь, я еще курить бросил. — Напомнил Костя, полностью прижавшись своей щекой к ее. И стараясь ухмыляться не сильно широко.

Если она пыталась шутить то, может… Только может, но, ситуация не так уж и катастрофична, как ему показалась вначале?

И, Матерь Божия! Но у них будет ДВОЕ! Сразу двое детей!

Полное осознание этой мысли накрыло Константина именно сейчас, отчего-то. Но, не вполне уверенный, что точно знает как, да и стоит ли сейчас это анализировать и реагировать, отвлекаясь от состояния Карины, он задвинул данное осознание вглубь разума. На потом. На тот момент, когда сможет уделить этому внимание.

— Ты — как? — Отстранившись, он погладил ее щеку.

— Не знаю. — Честно призналась Карина, продолжая закусывать губы. — Как думаешь, Валентин сможет встретиться со мной еще раз сегодня? — Спросила она.

— Он сможет все, что ты захочешь. — Костя тут же вытащил телефон.

— Нет. — Карина поймала его руку, остановив. — Подожди. Не надо пока. Я попробую сама это все осознать и разобраться. Можно? А, если не выйдет, тогда позвоним.

Он кивнул. Странно, но говорить было отчего-то трудно. Хоть он, вроде бы, и воспринял уже все.


Из клиники они сразу поехали домой. Карина, верная своему решению, попросила Костю дать ей час, всего час побыть в одиночестве, чтобы все это попробовать осмыслить. И он даже не спорил. Честно говоря, Константин и сам нуждался в некотором пространстве и времени.

Он отправился в свой кабинет, даже не подумав, что можно съездить в офис. По правде сказать, в этот момент Соболев даже не помнил о том, что у него есть офис, и какие-то контракты, звонки, и прочее…

У него была жена и будет… двое детей…

Именно в эту минуту этот факт вырвался из тех «задворок» сознания, куда Костя стремился тот засунуть и по второму кругу накрыл его с головой. Как волной, что аж захлебываешься.

Господи.

Соболев буквально рухнул в кресло, бессмысленно смотря в точку пространства прямо перед собой, и попытался это все же представить себе.

До данной секунды, даже уже зная о факте беременности, Константин как-то не воспринимал то, что тот подразумевал под собой. То есть, у него было выше головы забот о Карине, и ее состоянии с этим долбаным «ранним токсикозом». И вина за саму беременность так не вовремя. У него была куча предприятий и действующих схем за спиной, которые нельзя было откладывать, и которыми надо было заниматься, несмотря ни на что. Потому как не могла вся экономика области стать, только оттого, что у него не хватало на ту времени. А еще, не менее важная, у него сейчас разыгрывалась по пунктам схема устранения Картова. А не за горами был и старт их плана по Шамалко…

Месть, как и предприятия, была не тем делом, которое Константин мог бы отложить в долгий ящик.

И за всем этим он не задумывался о том, что же значит факт беременности Карины.

Когда они впервые завели об этом разговор, он однозначно настоял на отказе от контрацептивов и, используя все свое влияние на Карину, решил, что дети — дело первоочередное. Ведь ему нужны наследники. И…

Но…

Капец.

Оказывается, Соболев как-то не понимал, что у них, реально, действительно будет ребенок. Настоящий. Живой. А не еще одна веха, «галочка» напротив выполненного пункта плана. Вот, вроде бы не дебил. Разумом думал, но осознать, действительно понять…

Протянув руку, Констант взял бутылку виски с мини-бара и щедро плеснул себе в стакан, ничем не разбавляя.

Двое…

По горлу и желудку разлилось приятное тепло.

Так. Ему нужен совет. Мнение человека, который в детях разбирается.

Вытащив мобильный, он набрал Никольского, который должен был находиться где-то неподалеку, учитывая, что больше не тратил время ни на что, кроме работы на Костю.

— Давай ко мне. — Сипло и отрывисто велел он Борису.

Тот, прекрасно зная, куда они ездили и что делали, насторожено помолчал секунду. Наверное, сбитый с толку его тоном.

— У вас там, как? Все в порядке? Кто будет-то? — Аккуратно и осторожно уточнил Никольский.

— Понятия не имею. — Усмехнулся Соболев, ощущая, как тепло от виски дошло до головы. И плеснул себе еще порцию. — Но у нас их будет двое. — Все еще ошарашенный этим фактом, сообщил он другу.

— Ну, ты…!

Отреагировал тот бурно, но мало внятно.

Поняв главное, что Никольский явится через десять минут, Константин приступил к второй порции виски, но уже вдумчиво и медленно, осознавая, что, пожалуй, рад такой новости. С этими детьми и спиться недолго. Совсем недавно, всего два дня назад, он тоже пил, правда, водку, не радуясь, а поминая душу. Так вышло, что приехал Константин к Боруцкому в неподходящий момент…

Странная, все-таки, штука — жизнь. Попробуй, угадай, каким боком она к тебе повернется в следующую минуту, наплевав на все твои планы.

Двое… Капец.


Если говорить откровенно, последний час дался Карине непросто. Очень. Однако, верная своему решению, она очень старалась справиться с этой новостью и принять ту, если не душой, то хоть разумом. Как там учил ее Валентин — попытаться найти в этом что-то положительное для себя? Легко — ей же проще, не надо будет проходить через все это снова, если Косте захочется еще ребенка! Разом «отстреляется» и все, свободна!

Может и не очень трепетный настрой для такой новости, но ведь правда?

Так. Одну положительную черту уже обнаружили. Дальше…

Мама дорогая! А если это будут девочки?

До этого момента Карина даже не сомневалась, почему-то, что у них родится мальчик. При том, как Соболев умел добиваться желаемого-то. Он ведь и хотел наследника. И она могла поспорить, что и тут Костя, как-то, да провернет все в свою пользу. Но теперь на нее вдруг нахлынули сомнения — а если, все же, девочки? Тогда это все надо будет повторять опять?

Ладно, не в этом даже дело.

Девочки…

Осознав факт своей беременности, еще тогда, пару недель назад, Карина практически убедила себя в том, что у них родится мальчик. Не может быть иначе. Просто не может. Она и за мальчика будет бояться, за каждый его шаг и вздох вне пределов своей видимости. Но мальчики — они вырастают в мужчин. Они сильные, они могут защитить себя, по большей части. А у их ребенка будет с кого брать пример. У детей…

Господи! При всем своем атеизме, Карина готова была встать на колени и молиться о том, чтобы дети внутри нее были мужского пола.

Потому что, если это будут девочки… Она не представляла, как сможет такое вынести, чтобы там не говорил Валентин, и как не пытался бы ее убедить, что даже женщины без ее прошлого волнуются о безопасности своих будущих детей. Кто лучше нее знает то, как беззащитны девочки перед безумными, дикими желаниями взрослых мужчин? Кто настолько посвящен в самые больные фантазии извращенцев? И одна мысль, один намек на то, что ее дети, что их с Костей дочери могут попасть в такую ситуацию или встретить своего «Картова», или кого-то, на подобии ее отчима…

Карина опустилась на пол, ощущая, что задыхается от страха. Как можно одновременно бояться самой беременности, меняющей, перекраивающей ее тело и эмоции, и сходить с ума от ужаса за будущих детей — она не представляла, и не задумывала. Просто ощущала это.

Определенно, одной встречи с Валентином ей катастрофически мало.

Карина подозревала, что им с психотерапевтом придется тесно подружиться, потому что, иначе, ежедневное общение на протяжении ближайших девяти месяцев может стать напряженным. Но вряд ли ей удастся видеться с ним реже. Она не имеет права подвести Костю и обесценить все то, что он для нее делал.

Отдавая себе отчет в том, что отпущенный ею самой себе час подходит к концу, Карина осторожно поднялась и побрела в ванную комнату. Посмотрела в зеркало на свое бледное отражение, и рассердилась.

Нет, так дело не пойдет. Определенно. Как бы там ни было, но она должна взять себя в руки. Только единицы среди женщин способны вынести то, что она вынесла, и сохранить разум, научится выживать. И Карина все это вынесла. А теперь, что? Боится сделать то, что по всему миру делают миллиарды женщин? Родить ребенка любимому мужчине?

Это просто абсурдно, и надо прекращать на этом зацикливаться.

Да, страшно, да непонятно, и непривычно. И тело ее не слушается, само творит, чего хочет. Но, по крайней мере, у нее есть четкая уверенность в краткосрочности подобных изменений, как напомнил ей Валентин. И после, ее тело вновь будет в ее полном и безраздельном владении. А пока она может попытаться привыкнуть к новому опыту, не болезненному, и не насильственному. Просто такому, какого еще не было в ее жизни.