Только вот ей не удалось сделать этот жест вызывающе-сексуальным. Совсем нет. Потому что она испытывала внутри себя что-то такое, чему не очень-то и знала название. И, похоже, поняла, что сердце может щемить не только от страха, но и от нежности, которую, кажется, все же начала испытывать к этому мужчине. Вопреки всякому здравому смыслу и чувству самосохранения.

— Тебя — обещаю не кусать. — Казалось, он проурчал это уж очень довольным голосом, вновь напомнив Карине о тигре, с которым она его уже как-то сравнивала.

Костя подался чуть назад, запрокинув голову, и медленно провел по ее скуле своей щекой. Это вышло у него так мягко и чувственно. И настолько же нежно, наверное, как и ее прикосновение к нему.

Господи! Что же она делает-то? Неужели, после всего, готова своими руками выкопать себе могилу и настолько поверить кому-то? И от того, что понимала — ответ, скорее всего, будет положительным, она попыталась уйти от всего этого.

Впрочем, кто бы сомневался, у Соболева были совершенно иные планы. И его пальцы, обхватившие ее руку, удержали Карину, не позволив отстраниться.

— Мне нужны мои вещи. — Карина отвела глаза, не готовая сейчас встретиться со слишком проницательным взглядом Кости. Лучше сменить тему. — Хочу съездить домой. Здесь не очень далеко. Соскучилась по родной чашке. Да и гардероб свой хочу вернуть. Там много вещей, к которым я прикипела душой. — Сверкнула она наигранной улыбкой.

— До послезавтра потерпишь? — Деловито уточнил Костя, потянув ее на себя и усадив на свои колени. — Я и Никольский будем заняты завтра. А потом — поедем.

Она и не рассчитывала, что он отпустит ее одну. Да и сама прекрасно понимала, что глупо давать в руки Картова подобный шанс.

— Мне и охранников хватит. — Карина старалась держаться отстраненно.

Только вдруг, ни с того, ни с сего, ей это надоело, и она улеглась головой ему на плечо, словно так и было должно.

— И не мечтай. — Костя провел тыльной стороной ладони по ее шее. — Поедешь только со мной. — Твердо отрезал он. И, будто для того, чтобы сгладить впечатление от этой жесткости, мягко усмехнулся. — Я же умру от любопытства. Ты мой дом видела от чердака до подвала, а мне, значит, свое жилище не хочешь показывать? Не выйдет, хорошая моя.

Надо было бы еще поспорить. Хоть для поддержания образа, что ли, но Карине было слишком спокойно и уютно в кольце его рук. И потом, она увидела, что на тарелке, стоящей на краю стола, осталось еще одно печенье. Потому лишь кивнула, ловко подцепив десерт пальцами и отправив тот себе в рот до того, как Костя успел перехватить ее руку.

— Смелый поступок. — Признал Соболев со скрытой угрозой в голосе, хоть по его глазам она и видела, что он шутит. — Но за него придется платить. — Добавил он перед тем, как принялся целовать ее губы, покрытые сахаром и крошками.


Он с интересом смотрел в окно, пытаясь понять, что могла найти такая женщина, как Карина, в подобном городке? От понятия «села» этот ПГТ отделяла самая малость. И сомнительно, чтобы тот предоставлял обширный выбор развлечений. Хотя развлечений ли искала Карина, когда выбирала это местом своего жительства? Навряд ли. Скорее, покоя и тишины.

Этот городок не был местом ее рождения, да она, видимо, и не стремилась возвращаться туда. Скорее всего, для своего обитания Карина выбирала поселок, где ее никто не знал, и было как можно меньше тех, чей интерес она могла вызвать или чье внимание привлечь, как та, кем ее заставлял быть Картов. Сама Карина молча сидела рядом, отстраненно глядя в окно и думая о чем-то, что, как казалось Косте, не имело отношения к цели их поездки.

Они поехали сюда не особо большой компанией. Он, Карина, Никольский, и еще два охранника. Перед поездкой Борис, как и обычно, настаивал на проверке всех вещей. Карина возражала, заявляя, что знала бы о любом проникновении в квартиру и попытке установления там любых систем наблюдения и т. п. Никольский продолжал настаивать, она грозилась, что выкинет тогда все, что у нее осталось, и смысла ехать нет вовсе. Костя просто развлекался, наблюдая за этим концертом. Валентин утверждал, что ей полезны новизна ощущений и дозированные встряски. Вот пусть и поспорит с Борисом, для разнообразия.

Потом, когда он решил, что новизна спора уже утрачена, он убедил Карину позволить Никольскому проверить хоть квартиру в целом, всем будет спокойней. Ведь Дима был не просто человеком с улицы, и возможности имел очень большие. Но пообещал, что никто в ее одежде рыться не будет, если общий осмотр ничего не даст.

Она огласилась, видимо, прекрасно понимая, что они не так уж неправы.

Сейчас они практически пересекли весь населенный пункт за десять минут и, если верить Карине, которая периодически давала указания водителю, почти добрались до места назначения. И как раз в этот момент машина завернула во двор. Ничем не примечательный, в общем-то. Три пятиэтажки стояли в виде буквы «П», создавая огороженное пространство двора. Даже сейчас, в десять утра рабочей среды и при довольно прохладной погоде, возле подъездов расположились бдительные старушки, следящие за всем, то здесь происходит. Их машина, наверное, не совсем привычная для такого поселка, вызвала видимый интерес и оживление. Буквально все, кто сейчас находился во дворе, обернулись в их сторону. А, помимо вездесущих старушек, это были и молодые женщины, гуляющие с детьми, и какие-то, не особо трезвого вида, мужчины. Кое-кто даже выглянул из окон, видно, чтобы лучше все рассмотреть.

Костя видел, как нахмурился Никольский, которого по долгу службы напрягало подобное внимание и к персоне Соболева, и к своей собственной. Карина улыбнулась Борису.

— Мои соседи ничем вашим охранникам и сторожам не уступят, — негромко заметила она. — Все заметят и запомнят, даже то, что не надо.

— Это я уже понял. — Борис улыбнулся, впрочем, Косте было прекрасно видно, что взгляд помощника остается сосредоточенным и серьезным.

Они ни с кем не разговаривали на улице. Хоть и было видно, что Карину узнали, ни она, ни соседи не спешили здороваться друг с другом. Очевидно, Карина не стремилась становиться одним из членов местного «дружного» коллектива пока здесь жила.

— Лифта нет, этаж четвертый. — Скупо сообщила Карина, когда они, уже выйдя из машины, добрались до подъезда с кодовым замком на дверях.

Она быстро набрала какую-то комбинацию цифр, проигнорировав магнитный брелок, болтающийся на связке ключей, зажатой в ее же пальцах, и первой попыталась ступить в подъезд. Никольский нахмурился еще больше и один из охранников тут же скользнул мимо Карины, достаточно осторожно отодвинув ту от прохода. Карина фыркнула, но никак не прокомментировала это действие. А Соболеву было прекрасно видно, что она нервничает. Нервничает очень сильно, похоже, почти жалея о том, что все-таки решилась их сюда привезти. Ничего не говоря, он поймал рукой ее подрагивающую ладонь и, крепко сжав ледяные пальцы, повел Карину следом за охранником.

Подъезд оказался чистым и даже достаточно освещенным. Пролеты были невысокими, наверняка, потолки в квартире будут низкими. Костя отмечал это все мимоходом, полностью сосредоточившись на том, что старался оценить, не окажется ли это чересчур сильным испытанием для Карины. Пока она держалась достаточно неплохо.

Наконец, они поднялись на четвертый этаж.

Почему-то, ни у кого не возникло сомнений в том, какая именно дверь — нужная. Никольский, который все это время шел позади, и только теперь поравнялся с Костей, пока Карина открывала замки, тихо присвистнул.

— Знаешь, в нашем банке, в сейфе, дверь похуже. — Еле слышно заметил он.

Никольский преувеличивал. Немного. Совсем чуть-чуть. Такие двери, конечно, не поставили бы в сейф, но нечто подобное, вполне вероятно. Он не стал комментировать. Да и Борис не ждал. Им обоим все было понятно. Человеку необходимо убежище и чувство безопасности. И пусть Карина сама, своими руками отпирала замки и уезжала навстречу новой боли и издевательствам, она нуждалась в месте, которое, если не могло ее спасти, давало хоть какую-то, пусть и только воображаемую защиту и передышку. Она не от воров запиралась этими дверьми, а от своих страхов. И учитывая то, сколько лет те взращивались и подпитывались, двери могли оказаться и еще мощнее.

Тем не менее, он понимал, что она сейчас вряд ли захочет это обсудить.

Наконец, Карина распахнула двери и, глубоко вздохнув, словно собираясь с силами, шагнула внутрь, махнув и им, чтобы заходили.

Костя зашел первым, Никольский за ним. Охранники, перешагнув порог, остались у двери. Карина в этот момент набирала код на пульте сигнализации.

— Смотри. — Все так же тихо прошипел Борис, наблюдая за хозяйкой. — Наружная сигнализация, блок для внутренней, подключаемый, когда она дома, и тревожная кнопка. Не удивлюсь, если она оплатила еще и мониторинг специального кода, сигнализирующий, что охрана снимается под принуждением.

Никольский с явным интересом изучал систему. Костя же только хмуро глянул на помощника, чтобы тот перестал шипеть. И так же все понятно, не могла она по-другому.

Карина обернулась к ним. По лицу было видно, что ей совсем непросто видеть такое количество людей, тем более мужчин, в своем убежище. Она открыла рот, собираясь что-то сказать. Закрыла, Тяжело посмотрела на охранников и Никольского, перевела взгляд на него, и Косте показалось, что в синих глазах мелькнула беззащитность и неуверенность.

— Не наследите. — Тихо проговорила Карина и, отвернувшись, пошла к двери, видневшейся справа.

Константин решил дать ей несколько минут прийти в себя и пока осмотреться. Квартира, похоже, когда-то была четырехкомнатной. Сейчас, едва войдя, они оказались в студии, которую создали, объединив кухню, гостиную и еще одну комнату, судя по количеству окон. В оформлении этого огромного, по меркам типичного дома, пространства, преобладали снежно-белые и светло-голубые тона. Почему-то Константину вспомнились швейцарские Альпы с их снежными шапками и чистым, прозрачным небом над вершинами. Мысли тут же перекинулись на родителей, последние годы проживающих в Австрии, соседней со Швейцарией. Подумалось, что будет не так и просто объяснить им свою скоропалительную женитьбу, особенно матери. Впрочем, его родные давно поняли, что времена их влияния на сына канули в Лету, и оттого в его жизнь лезли редко, полностью довольные тем, как он управлял делами, поддерживая благосостояние семьи. Дочерями и внучками подруг мать его не допекала, за что Константин всегда был ей признателен, и он надеялся, что она с уважением отнесется к Карине. Хотя сейчас, так или иначе, знакомить их еще было, определенно, рано. Потому он отбросил эти мысли и вернулся к изучению комнат.