— Но что за родственника ты отыскал, скажи пожалуйста?

— Шевалье д'Эврон. Положись на меня, я вас познакомлю!

Дружеский кивок Фредди, и он удалился.

— Кто бы он мог быть? — спросила Китти с сомнением. — Я никогда не слышала этого имени.

— Если вы хотите знать мое мнение, — скептически покачал головой Фредди, — все лишь мистификация. Шуточки Джека, вот что!

— Ну с чего ты взял? — воскликнула Мег. — Он считает, что шевалье человек благородный по происхождению и воспитанию.

— Слышал, — отозвался Фредди. — Не подумал бы ничего плохого, если бы он это не подчеркнул. С чертовским душком дело, вот что! Я знаю Джека! Если шевалье и впрямь окажется родственником Кит, готов поставить пятьсот фунтов, что он порядочная скотина. — Увидев, что встревожил и даже немного оскорбил мисс Чаринг, Фредди добавил: — Только не обижайся. Такие встречаются в каждом семействе. В нашем тоже есть, спроси у Мег.

— Да, правда, — подтвердила его сестра. — И вечно они являются без предупреждения, когда у тебя прием, и сидят до бесконечности!

— И утверждают, что срок исполнительного листа — завтра, — кивнул Фредди.

— А, ты говоришь об Альфреде Стандене, папе пришлось заплатить все его долги! Но еще хуже, Фредди, люди, подобные кузине Марии, которые находят удовольствие в неприличном поведении! Но у нас нет ни малейших оснований полагать, что шевалье — человек непорядочный!

— Ставлю пятьсот фунтов, что он проходимец! — упрямился Фредди.

Никто из дам не принял его пари, что оказалось для него обстоятельством удачным.


Два дня на Беркли-сквер ничего не слышали о мистере Веструдере, и это отступничество с его стороны немало озаботило бы мисс Чаринг, не будь она настолько рассеянна, чтобы едва это заметить. Леди Букхэвен могла сколько угодно говорить, что Лондон в марте скучен, как всегда, но для мисс Чаринг все — от Карлтон-Хаус до последнего странствующего продавца горячих пирожков — было удивительно. Она намеревалась осмотреть все достопримечательности, и мистеру Стандену выпала честь сопровождать ее во время бесконечного утомительного турне по городу.

Уже одно сообщение о том, что от него требовалось, заставило его онеметь почти на минуту, — время, достаточное для его нареченной, чтобы перечислить все исторические места и памятники, которые ей хотелось бы видеть. Глаза его полезли из орбит от ужаса, нечленораздельный протест, который ему удалось выдавить из себя, заставил ее повернуться и взглянуть на него вопросительно.

— Черт возьми, Кит! — Наконец он обрел дар речи. — Не думаешь же ты, что я стану трястись по городу, пялясь на дома, которых я и видеть не хочу. Рад прокатить тебя по парку, но твоя любознательность переходит уже все границы, моя дорогая!

У нее вытянулось лицо.

— Мег сказала, что ты возьмешь меня, — протянула она. — Мег считает, что не может быть возражений.

— Она считает, не так ли? — вскричал Фредди в праведном гневе. — Если таково ее мнение, то почему она сама с тобой не поедет? Вот что скажи мне!

— Но, Фредди, ей действительно не следует ехать в ее положении. Для нее такие прогулки слишком утомительны.

— Я думаю, они утомительны для любого! — воскликнул он. — Ради Бога, Кит, не будь дурочкой! Еще свалишься под колеса!

— Я убеждена, что нет!

— А я так уверен, что да! — возразил он совсем нелогично. — Кстати, я и не знаю ничего обо всех этих проклятых местах! Что мне рассказать тебе о них?

— Да это же не важно! Смотри, что я купила у Хатгарда сегодня утром. Здесь рассказывается обо всем! Называется «Виды Лондона», и говорится, что это «точный путеводитель по достопримечательностям, выставкам, публичным зданиям и памятникам в Лондоне и его окрестностях, изданный для всех иностранцев, путешественников и тех, кто не вполне представляет себе столицу».

С ужасом, как зачарованный смотрел Фредди на увесистый маленький томик.

— Кит, — взмолился он. — Нет, Кит! Не серьезно! Если мы, как два идиота, будем с книжкой мотаться по городу, да на нас пальцем станут показывать!

Она взглянула на него с отчаянием.

— Тебе так неприятно сводить меня на экскурсию? Не буду донимать тебя просьбами, просто я мечтала всю мою жизнь увидеть собор Святого Петра, Вестминстерское аббатство, Лондонский мост, Тауэр, и, скорее всего, другой возможности у меня не будет! — Голос ее заметно дрогнул, но она мужественно подавила всхлипывание, отложила книгу и сказала с неловкой улыбкой: — Я никогда не вспомню, обещаю тебе! И настаивать бы не стала, если бы знала, как это тебя расстроит, потому что вовсе не забыла, в каком неоплатном долгу у тебя!

— Девочка моя дорогая! Китти, ну пожалуйста! Ну хорошо, поедем!

Сияющее личико повернулось к нему.

— Правда, Фредди, поедем? Ты возьмешь меня? О, Фредди, какой ты добрый! Я никогда не смогу отблагодарить тебя!

Итак, мисс Чаринг, в сопровождении мистера Стандена и в обнимку с «Видами Лондона» (цена пять шиллингов, в красном переплете), отправилась в путешествие по столице в карете леди Легервуд, позаимствованной для этого случая мистером Станденом, который, не надеясь на память и вовремя отказавшись от мысли плутать по городу в собственном изящном тильбюри, с редкой сообразительностью передоверил задачу находить дорогу к местам, упомянутым в книге, кучеру своей матери.

Первым пунктом назначения было, безусловно, Вестминстерское аббатство. Будь воля мистера Стандена, он в списке достопримечательностей стал бы и последним. Но свежая и полная энтузиазма мисс Чаринг намеревалась не упустить ничего и даже потащила его осматривать все двенадцать часовен, в одной из которых их поймал служитель, поведавший им столько и в такой форме, что Фредди взмолился. Он прошептал Кит на ухо, что больше не выдержит, ибо чувствует себя снова в Итоне. Мистер Станден, однако, очень пристойно вел себя у гробницы Шекспира, заметив, что, по крайней мере, знает, кто это, и проявил дополнительную эрудицию, поведав мисс Чаринг забавный анекдот о том, как он сопровождал мать в театр на «Гамлета» с Кином, и о том, как он проспал весь этот исторический спектакль, и как случайно встретил приятеля, с которым не виделся несколько лет.

— Ей-богу, встретил его на другое утро! — сказал он. — Не то чтобы договорился, заметь, а просто так случилось!

Он признал, что ему любопытно было увидеть коронационный трон, но полурастаявшие восковые фигуры в часовне Генриха VII, в особенности омерзительная физиономия королевы Елизаветы, оказались последней каплей в чаше его терпения. Он заявил, что за всю свою жизнь не видел такого скопища придурков, и убедил мисс Чаринг в самых энергичных выражениях, что еще пять минут в часовне — и у обоих начнется мигрень. Мисс Чаринг согласилась, что изображения ужасны, и выразила надежду, что Фигуры мадам Тюссо окажутся совершеннее. Но в залах на Ганновер-сквер, где мисс Фишгард однажды посчастливилось видеть эту знаменитую коллекцию, удача улыбнулась Фредди: оказалось, что выставка уже много лет назад перевезена в Блэкхит и сейчас экспонируется по стране. Китти огорчилась, но держалась молодцом, утверждая, что они вознаградят себя посещением Британского музея. Правда, в примечании к бесценному справочнику автор утверждал, что «посетителям дается три часа, чтобы осмотреть все три его раздела».

— Но это не значит, что, войдя туда, мы должны торчать там три часа? — спросил Фредди. — Уверен, мы осмотрим все за три минуты! Что там показывают?

— Ну, — промямлила Китти упавшим голосом, — должна признать, что звучит не очень заманчиво. Путеводитель сообщает, что один отдел посвящен рукописям и медалям, другой природе и промышленности, а третий — книгам.

— Не может быть! — простонал Фредди. — Хорошенькая ловушка, этот музей! Представляешь, какие мошенники парни, которые там служат? Вот что я тебе скажу, Кит, здорово, что ты купила справочник. Не будь его, нас бы облапошили там вчистую! Интересно, мой отец знает о таком музее?

— Ну, я думаю, нам не обязательно его посещать, — решила Китти. Она перелистнула несколько страниц путеводителя и вдруг вспомнила прощальные наставления своей хозяйки: — О, Мег сказала, что я должна обязательно увидеть коллекцию мраморов, которую лорд Элгин привез из Греции[1]. Она клялась, что все их видели! Они в Берлингтон-Хаус.

Фредди подосадовал, что она не вспомнила о статуях, прежде чем они миновали Ганновер-сквер, но все же дал указание кучеру и признался, когда карета тронулась, что и он не возражает взглянуть на коллекцию.

— Чертов шум подняли вокруг них! — воскликнул он. — Но, по-моему, все болтовня.

Однако, когда, заплатив за два билета и каталог, он предстал перед сокровищами Древней Эллады, то совершенно онемел и обрел дар речи, только услыхав, как его зовут полюбоваться фигурами трех Парок с восточной части фронтона.

— Слушай, черт возьми, они же безголовые! — запротестовал он.

— Но, Фредди, видишь ли, они очень древние! И давно повреждены! — объяснила мисс Чаринг.

— Повреждены! Ничего себе, и рук у них тоже нет! Ну, это уж чересчур! А взгляни сюда, Кит!

— Рождение Афины из головы Зевса, — прочла Китти, заглянув в каталог.

— Рождение Афины из чего?

— Центральная группа, наиболее выразительная часть композиции, утрачена, — произнесла Китти умиротворяюще. — Судя по каталогу, метопы также не в очень хорошем состоянии, поэтому, пожалуй, нам следует перейти к фризу, который выполнен с исключительным мастерством!

Однако открытие, что наличность его перекочевала в карманы джентльменов, вольно охарактеризованных надувателями, представивших коллекцию мраморов, в которых «главные части отсутствуют», настолько на него подействовало, что его нельзя уже было заставить признать достоинства фриза, более того, он вознамерился даже искать инициатора этой попытки дурачить публику, и Китти стоило немалого труда уговорить его покинуть здание.

Напомнив о своем желании видеть собор Святого Петра, Китти прилежно изучала карманный путеводитель, пока они двигались в сторону Сити. Она чувствовала небольшую усталость, поэтому когда выяснилось, что автор невысоко ставит интерьер собора, отдавая предпочтение огромному куполу, девушка склонилась на уговоры Фредди ограничиться внешним осмотром. После этого ей хотелось поехать в Корнхилл посмотреть Королевскую биржу и Национальный английский банк. Но здесь опять «Виды Лондона» пришли на помощь Фредди. Путеводитель заявлял однозначно, что «архитектура Биржи дурного вкуса и эклектична».