В гостиной совершенно остыл ужин. Последняя свеча догорела, и фитиль погас. В доме Виталия Филатова наконец наступила тишина. Он спал, когда она тихо встала с кровати. Взглянув в последний раз на любимые черты его лица, Кристина достала из сумочки написанную еще прошлым утром записку, взяла вещи и на цыпочках вышла из спальни. Девушка одевалась в прихожей, чтобы только не разбудить Вита, чтобы не видеть его взгляда, чтобы смочь уехать. Она смогла. Когда Филатов проснулся, Кристина уже была в Петербурге.


Город Петра встретил Крылову свинцовым небом, пронизывающим ветром и противной моросью. Она сильнее закуталась в теплый свитер, потуже завязала плащ и пошла к своему новому дому. Родителям удалось договориться с какими-то знакомыми насчет квартиры, но девушка не ожидала, что ее ждут шикарные трехкомнатные апартаменты. Хозяева были в отъезде, поэтому Крис могла остаться здесь на два месяца, а там уже снимет квартирку попроще.


Бросив вещи, она оделась теплее и пошла гулять по городу. Ей нужно было заехать в академию, но сегодня делать этого совершенно не хотелось. А еще она ждала звонка или хотя бы сообщения от Вита. Крис не хотела верить, что прочтя ее письмо, он не захочет с ней связаться, ведь там она призналась ему в любви. Но Филатов не позвонил, не написал, не вышел на связь через Интернет. Тогда Кристина поняла, что ее брат был прав. Вит не из тех, кто способен на отношения. Стало невыносимо больно от того, что ее чувства ничего не значат для него, но, может быть, оно и к лучшему? Пусть так. Скорее сможет его забыть.


За три дня на новом месте Крыловой удалось достаточно освоится. У нее появились любимые места, например, небольшая кофейня на углу дома, где делали замечательный латте. А еще ей всегда нравились корабли, поэтому, несмотря на непогоду, Кристина успела поплавать и по Неве, и по каналам. И вроде бы жизнь так кардинально поменялась, но все равно прошлое не отпускало. Хотелось выть. Каждую ночь снился Темочка, а от своего тела она все еще чувствовала запах Вита. Казалось, вот-вот, и они появятся: веселые, беззаботные, смеющиеся, живые, ее. Уйти от несбыточных грез никак не получалось. Оставалось надеяться только на учебу, в которую она планировала погрузиться с головой. Крис заранее решила позаботиться об учебниках на второй курс, поэтому на четвертый день пребывания в Питере поехала в академию.


Август подходил к концу, оставалась последняя неделя лета, но погода была по осеннему холодной. В Москву вернулось лето, последними теплыми днями радуя и студентов, и школьников, догуливающих длинные каникулы, а вот питерцам такой поблажки не дали. Было даже не по-сентябрьски, а по-октябрьски зябко, с самого утра лило, как из ведра. И зачем Крыловой учебники понадобились именно сегодня? Могла бы подождать несколько дней, чтобы не идти под проливным дождем. Вот и кеды промокли… А может быть, так и лучше? Заболеет, и будет не до переживаний? Но заболеет, а о ней и позаботиться некому. Нет. Так не пойдет. Уже почти у подъезда, или, как говорят на новой родине, у парадной, Кристина решила заглянуть в кофейню и взять имбирный латте. И неважно, что от имбиря одно лишь название, девушка верила, что выпив его, она не заболеет. Немного обживется, и Кристина обязательно купит себе турку, а лучше сразу кофемашину, но пока кофейничать можно так.


Сидя в гостиной, укутанная в плед Крис выпила свой имбирный напиток, но это не помогло. Горячий душ, махровый халат и теплое одеяло – вот отличное средство. А потом фильм, какую-нибудь слезливую мелодраму со счастливым концом, чтобы радоваться за героев, забывая об одиночестве. Свой план Кристина решила претворить в жизнь немедленно и, скинув с себя одежду прямо в гостиной, пошла в ванную.


Ей никак не удавалось отогреться, словно этот холод шел изнутри. Кристина дрожала, стоя под струями теплой воды. Если взглянуть в зеркало, наверняка она увидит, что у нее посинели губы. Смешно, разве так бывает в теплом душе?


– Тебе потереть спинку?


Резко распахнулась шторка, и к ней в душ залез совершенно обнаженный Виталий. Он вел себя так, словно был у себя дома, а Крис его девушка, которая не должна удивляться такой беспардонности.


– Ты?.. – она не верила глазам. Может быть дело в излишнем кофеине? Физической усталости? Разбитом сердце? Да в чем угодно. Это безумие. Бред. Сон. Но только не правда.

– Котенок, не смей говорить, что не рада, – укоризненно сказал Вит, выдавливая Кристинин гель для душа и быстро, как маленького чумазого ребенка, намыливая девушку.

– Что ты тут делаешь? Как зашел в мою квартиру? – наконец опомнилась она, но тут же снова замолчала, потому что рука мужчины скользнула туда, где Крис никак не ждала прикосновений.

– Начнем с того, что эта квартира не твоя, а моих родителей, – произнес Филатов, лаская девушку, чувствуя, как сам скоро будет на пределе.


Он стоял под окнами Теминой квартиры и не мог понять, почему, черт возьми, не горит свет. Уже поздно. Котенок должна быть дома. Вит решил узнать у соседей. Когда-то давно он познакомился со старушкой на лестничной клетке. Она и рассказала Филатову, что молодая девушка с вещами покинула квартиру. Вит был в отчаянии. Больше всего он боялся, что котенок наломает дров и попадет в беду. Ему не хотелось беспокоить Наталью Викторовну, но больше ничего не оставалось. Мама Кристины и рассказала парню о переводе в другой вуз и скором переезде.


– Только жить Кристиночке негде. Мы с Денисом подыскиваем…

– Наталья Викторовна, у меня родители до октября в Европе. Пусть поживет у них, – сходу сообразил Филатов, понимая, что если она все-таки сбежит, будет знать, где искать этого шкодливого котенка.

– Правда? Спасибо тебе большое! – растрогалась женщина. Для нее так много значила забота о дочери, потому что в этом она видела не только поступок Витали, но и частичку своего сына, что так любил сестру.

– Только вы не говорите котенку, чья квартира. Если она мне не говорит, то и…

– У вас что-то есть, ведь так? – она догадалась еще в Москве, когда хоронила сына. Слишком трепетно Виталик относился к Кристиночке, а дочка смотрела так преданно, так верно. Этих двоих явно связывало нечто большее товарищества, и кому, как не Наталье Викторовне, об этом знать. Тридцать лет назад она так же заглядывалась на своего Дениску.

– Нет, но я бы хотел, – честно ответил Виталий, так уставший от лжи и притворства.

– Виталь, она же еще ребенок. Ты на семь лет старше, – вздохнула женщина, прекрасно понимая, что ничего не сможет сделать, если эти двое решат быть вместе.

– Да, только на деле она взрослее. Наталь Викторовна, я котенка не обижу.

– Знаю, Виталик. Ты всегда мне нравился. Я ничего против не имею.


В душе Натальи Викторовны что-то противно и болезненно защемило. Виталик всегда будет для нее напоминанием о сыне. Одного возраста, роста, телосложения. Наблюдать за взрослением Филатова – это как маленькое окошко в судьбу Темы, которая так жестоко оборвалась. Пусть он будет с ее дочкой, тогда иногда, закрыв глаза, можно будет представить, что это ее Артем. Глупый, но такой необходимый самообман для женщины, которая потеряла сына. Это будет ее тайна, о которой никто никогда не узнает, даже супруг.


Филатов был подавлен, когда узнал, что Кристина решила переехать, ничего ему не сказав. Он думал, что не заслужил этого, каким бы мерзавцем ни был по отношению к другим, с ней он всегда был честен. Сначала он собирался поехать к котенку в гостиницу и все выяснить, но потом решил подождать. Если она сбежит, не предупредив, не попрощавшись, он жестоко отомстит, поехав за ней в гребанный Петербург, испортив все планы на обучение в академии, силой притаскивая ее в Москву. Он ждал и дождался.


Виталик догадывался, что Кристина приедет прощаться, но стоило ей прийти, он забыл об этом чертовом отъезде. А когда они занимались любовью, да, именно занимались любовью, а не трахались, как было раньше с другими, Вит подумал, что котенок решила остаться. Она так беззаветно ему отдавалась, так грациозно извивалась под ним, соблазнительно двигалась сверху. Котенку было слишком хорошо с Филатовым. Засыпая с ней рядом, он чувствовал ее запах, который еще стоял, когда Вит проснулся. Потому-то он и проспал почти до полудня. Был уверен, что она рядом.


Он провел рукой по холодным простыням, все еще не веря, что она сбежала. Ее не было и в гостиной, и на кухне. Все-таки уехала. Он сел за все еще накрытый стол и только тогда заметил небольшой конверт.


«Вит, так будет лучше для всех. Я не могу остаться. Прости, что не сказала „прощай“, глядя тебе в глаза, так я увожу с собой частичку тебя: твой запах, твое тепло и наши воспоминания. Я ни о чем не жалею, потому что люблю. Люблю всем сердцем. Прощай, мой самый дорогой человек».


Филатов усмехнулся письму. Так ванильно и так непохоже на котенка. Ничего, он еще вправит ей мозги, чтобы не была излишне сентиментальной. Мужчина взял мобильник и набрал номер Натальи Викторовны.


– Как Крис добралась? Разместилась? Все нормально?

– Почему ты сам не позвонишь, Виталя? Взрослый мальчик, – вздохнула женщина, искренне непонимающая этих детских игр. Конечно же, она не знала их истории. Привыкшая к тому, что все просто, ее удивляло, что дети так упорно стремятся друг к другу, но при этом громоздят между собой непозволительно высокую стену. Зачем? Разве не научены мы опытом Берлина, что нельзя разделять две части единого целого, которое силой магнетизма все равно эту стену разрушит?

– Вы же знаете. К тому же она попрощалась со мной запиской. После такого пусть не думает, что я за нее переживаю.