– Вот только что. Ты понимаешь, – ее голос звучал виновато и агрессивно в один и тот же момент, – он приехал на дневном поезде, у него украли телефон, поэтому он не смог позвонить заранее.

– И что? – уронила я обреченно.

– Ну он сейчас там, понимаешь? А я уехала в женскую консультацию, и я никак не могу приехать. Мне потом нужно еще и к клиентке поехать, я уже договорилась.

– И что? – повторила я вопрос.

– Как – что? Ты же поменяла замок! Он не может войти. А я только ночью вернусь. Вовку мама берет к себе, я вообще хотела у подруги сегодня остаться. Мне в Бутово завтра прямо с утра…

– Я поменяла замок по твоей просьбе, – напомнила я со всей осторожностью, ибо Лизавета беременна и волновать ее никак нельзя.

– Я прошу тебя, не начинай. Я говорила, что не надо было так быстро все решать. Ты всегда спешишь.

– Ты этого не говорила, – пробормотала я.

– Ты не понимаешь, Фая, это же отец моих детей. Это серьезно, Фая. Такими вещами не шутят.

– Да уж, не шутят, – согласилась я. – Так что ты хочешь? Чтобы я после работы поехала и открыла ему дверь? У меня тренировка.

– Он сейчас уехал к друзьям, а ты можешь поехать ко мне после тренировки? А еще, у тебя есть две тысячи рублей? Он должен кому-то там. Я тебе верну. Я знаю, что ты думаешь. Я не могу по-другому, понимаешь? Не мучай меня, Фая. Думаешь, я не понимаю, что ты там сейчас думаешь? Ну что ты молчишь? – И Лизавета всхлипнула. Я опустила телефон, замотала головой и сжала кулак. И ударила по стене нашего руководящего этажа, и стало больно. Успокоиться и принять правильное решение. Или, по крайней мере, успокоиться и смириться с тем, что решение неизбежно. Как там говорят в анонимном клубе алкоголиков: «Дай мне, господи, силы изменить то, что я в силах изменить, и мужество принять то, что я изменить не в силах, и мудрость, чтобы отличить одно от другого».


Я вздохнула и снова поднесла трубку к уху.


– Лиза, я все сделаю, ты не волнуйся. Я приеду и отопру дверь Сереже. И деньги дам. Ты успокойся, хорошо? Ни о чем таком я не думаю, поверь. Слышишь меня, Лизавета, круглая, как конфета?

– Да. Спасибо, – сухо ответила она и отключилась. Я стояла с телефоном в руках посреди коридора двадцать седьмого этажа и не знала, что мне делать, куда бежать. Вот черт! Да, я знала, что так и будет, и что с того? Я все равно надеялась. Что ж, значит, свадьба будет. Я обернулась, посмотрела в окно. Москва зажигала свои гирлянды вечерних огней. Помотав головой, я набрала знакомый номер, отмеченный в телефонной книжке как «Малдер».

– Привет, «иноплатянка». Как ты там? – спросил Апрель. Я прикусила губу и попыталась унять дрожь в руках. Нервы ни к черту. А как тут сохранить нервы, спрашивается.

– Нормально, – ответила я, и мой благородный идальго, конечно же, мгновенно понял, что ничего нормального нет.

– Что случилось? – спросил он сурово. – Что опять случилось, Фаина?

– Ничего особенного. Просто… насчет твоих особых планов на вечер…

– Да, Фаина, – повторил он холодно и с сарказмом. – Что насчет моих особых планов?

– Ты понимаешь, Игорь… Сережа вернулся!

Продолжение следует