Бросившись на обитый ситцем диванчик, она разочарованно вздохнула. Если она откажется выйти за майора, пойдут сплетни, разыграется скандал. Она не может этого допустить. Но выйти замуж за майора тоже не может.

Устало вздохнув, она закрыла окно, задула свечи, горевшие на камине, вышла и закрыла за собой дверь.

Господи, что же ей делать?


Стоя на цветочной клумбе, Артур Тимстоун услышал, как щелкнуло закрывающееся окно, и вздохнул впервые с тех пор, как над головой у него раздались голоса. Он медленно выпрямился — колени заскрипели в знак протеста — и едва сдержал крик, потому что уперся спиной в изгородь из розовых кустов.

Сердито глянув на колючий куст, он пробормотал:

— Я, черт побери, слишком стар, чтобы ползать под кустами среди ночи. Никуда это не годится, вот оно как. Тысяча чертей! Человек, которому за пятьдесят, не должен слоняться по ночам, как распутный юнец. Ах, чего только не делает любовь с человеком!

Если бы кто-нибудь сказал, что он с первого взгляда влюбится в новую кухарку в доме Бриггемов, Артур назвал бы его полоумным, а потом хохотал бы, пока кондрашка не хватит. Но он и впрямь влюбился с первого взгляда. И из-за этого он провел полчаса, засев под окнами гостиной Бриггемов, и боялся пошевелиться, чтобы мисс Самми или ее папаша не услышали, и все это время старался не тосковать по своей теплой постели. Уйди он из комнаты Сары несколькими минутами раньше… но разве ж такое возможно?

Прислонясь к наружной каменной стене, он постоял, растирал затекшие суставы, потом решился пройти по темной лужайке, где был привязан Викинг. Бедная мисс Самми. Ясное дело, не хочется ей выходить за майора Уилшира, и в этом Артур не мог ее упрекнуть. Майор человек неплохой, это верно, но от его бесконечных рассказов о войне и важной роли, которую он в ней сыграл, курица полысеет. Бог ты мой, да ведь он доведет мисс Самми до Бедлама. А такие, как мисс Самми, — это ведь соль земли. У нее всегда находятся для него доброе слово и улыбка, непременно спросит, как там его матушка и брат поживают в Брайтоне.

Выбравшись из кустов, Артур потрусил по лужайке. От решимости спина у него напряглась. Непременно надо спасти бедняжку мисс Самми.

Артур знал только одного человека, который ей мог бы помочь… того таинственного человека, чье имя было у всех на языке от Лондона до Корнуолла. Этого человека за его отчаянные выходки старательно разыскивал судья.

Это был знаменитый, легендарный Похититель Невест.


Через окно своего уединенного кабинета Эрик Ландсдаун, граф Уэсли, смотрел на Артура Тимстоуна, направлявшегося к конюшням.

Слова конюха все еще звучали у него в ушах: «Прямо ужас какая ситуация, милорд. Бедная мисс Самми вовсе не хочет иметь дело с этим скучным майором Уилширом, но папаша настаивает. Если ее заставят выйти замуж, сердце у мисс Самми просто разобьется, а такого доброго сердца вы в жизни не встречали».

Эрик сидел за письменным столом, слушая своего верного слугу, и ни у одного из них ни на мгновение не возникло сомнения, с какой стати Артур принес эту новость именно ему. Оба в точности знали, с какой стати. Общая тайна связывала их теснее, чем зло, хотя они редко обсуждали ее днем, когда слуги бодрствовали, из страха, что их случайно подслушают.

Такая оплошность могла бы стоить Эрику жизни.

Но простое сознание, что Артур знает о его тайне, что он не совсем одинок в опасной жизни, которую избрал себе, в значительной мере поддерживало Эрика и утешало. Он любил Артура как отца; когда он был ребенком, этот слуга провел с ним больше времени, чем родной отец.

И теперь, глядя, как Артур идет по превосходно ухоженным лужайкам и солнце раннего утра блестит на его седеющих волосах, Эрик заметил, что слуга слегка прихрамывает, и сердце у него болезненно сжалось. Артур уже не молод, и, хотя никогда не жалуется, Эрик знает, что его стареющие суставы часто болят и плохо гнутся. Он предложил ему благоустроенную спальню в помещичьем доме, но слуга отказался. Слезы блеснули на бледно-голубых глазах Артура, когда он услышал такое великодушное предложение, но он предпочел остаться в своих комнатах над конюшней, рядом с лошадьми, которых любил и за которыми ухаживал.

Уголки губ Эрика приподнялись в улыбке, потому что он знал, что Артур отказался от его предложения еще и потому, что не посмел бы красться в господский дом среди ночи, возвращаясь от своей любовницы. Хотя между слугой и господином не было тайн, они редко обсуждали любовные похождения друг друга. Артур был бы унижен, заподозрив, что Эрик знает о его ночных свиданиях, но Эрик был очень рад за него.

«Может быть, это совсем не хромота, может, Артур просто подпрыгивает при ходьбе», — подумал Эрик.

Он перевел взгляд на лес, видневшийся в отдалении, и мысли его вернулись к настоящему событию.

С Бриггемами он был знаком поверхностно, как и с большинством семейств, живущих в округе. Почти все время он проводил в Лондоне, поддерживая тесный контакт со своим поверенным и различные деловые связи, и только несколько недель летом жил здесь, в Уэсли-Мэнор. За эти несколько коротких недель он каждый год старательно увиливал от ищущих глаз деревенских мамаш с дочками на выданье, среди которых самой привлекательной была миссис Корделия Бриггем. Конечно, миссис Бриггем знала, как и всякая другая мамаша в Танбридж-Уэллз, о его отвращении к женитьбе, хотя они и не были осведомлены обо всех причинах этого отвращения. К несчастью, неустрашимые мамаши, помешанные на замужестве своих дочерей, расценивали это отвращение всего-навсего как вызов им, мамашам.

Он не мог не признать, что три младшие дочери в семье Бриггемов были редкостными красавицами. Одна из них, он не помнил, какая именно, недавно вышла замуж за барона Уайтстеда. Саманту он помнил весьма смутно. Нахмурившись, он попробовал вспомнить, как она выглядит, но смог лишь воскресить в памяти каштановые волосы и очки с толстыми стеклами. Мельница сплетен донесла до его сведения, что Саманта Бриггем считается эксцентричным синими чулком и, увы, не обладает женской привлекательностью в отличие от ее сестер, что казалось поразительным.

А вот майора Уилшира он припомнил без всяких затруднений — крупный, хвастливый, высокомерный человек с негнущейся, как шомпол, спиной военного. Эрик выносил его только в небольших дозах. Насколько ему было известно, майор никогда не улыбался, а о смехе и говорить нечего. Он носил густые седеющие бакенбарды, монокль и предпочитал отдавать приказания гулким лающим голосом, словно все еще командовал на поле битвы.

При этом майор был человек умный и, как говорят, незлой. Почему мисс Бриггем не хочет выйти за него замуж? Пора ее юного цветения давно миновала, и, если она на самом деле такая замухрышка, как он слышал, вряд ли у нее куча поклонников. Артур сообщил, что она не любит этого человека, как она сказала. Эрик фыркнул и покачал головой. Он с трудом назвал бы хоть один брак среди известных ему браком по любви. Конечно, это не относится к браку его родителей и, видит Бог, к браку Маргарет…

Отвернувшись от окна, он прошел по эксминстерскому ковру к столу. Потянул руку и взял со столешницы красного дерева миниатюру с портретом сестры. Она заказала эту миниатюру для него как раз перед тем, как он вступил в армию.

— Храни ее при себе, Эрик, — сказала тогда Маргарет, причем ее ободряющая улыбка не могла скрыть глубокой тревоги в глазах. — И тогда я всегда буду с тобой. Буду тебя оберегать.

У него перехватило дыхание. Ее красивое лицо сопровождало его в такие места, которые он предпочел бы забыть. Она была единственным явлением красоты в его существовании среди безобразного. Да, она оберегала его. А вот ему не удалось ее сберечь.

Он смотрел на ее изображение, лежащее у него на ладони, и перед его мысленным взором вставали воспоминания. День, когда она родилась. Недовольство отца тем, что жена подарила ему дочь. Печаль его измученной матери. В ту ночь он прокрался в детскую и посмотрел на маленький воркующий сверток.

— Не важно, что отец тебя не любит, — прошептал он, и его сердце пятилетнего ребенка исполнилось решимости. — Он и меня не любит. Я буду тебя охранять.

Малышка обхватила его палец крошечным кулачком, и все решилось очень просто.

Множество образов промелькнуло у него в голове. Вот он учит Маргарет ездить верхом. Помогает ей спасти птицу со сломанным крылом. Лечит царапины, оставшиеся после того, как она упала с дерева, — чтобы отец ее не ругал. Вот они убегают в лес, и в его тишине спасаются от постоянного напряжения и препирательств в доме. Вот он учит ее удить рыбу, и ему редко удается наловить больше рыбы, чем ей. Вот они играют пьесы Шекспира. И он наблюдает, как она превращается из озорного ребенка в красивую молодую женщину, и это наполняет его глубочайшей гордостью. «У нас ничего не было в этой несчастной семье, кроме друг друга, не правда ли, Маргарет? Только так мы и могли выносить эту жизнь. Что бы я делал без тебя?»

Но он не смог ей помочь.

Он сжал миниатюру пальцами. Маргарет выдали замуж насильно, и этого Эрик не простил своему отцу, даже когда тот лежал на смертном одре. Он продал невинную, красивую Маргарет, точно ювелирное изделие, пожилому виконту Дарвину, который хотел обзавестись наследником. Многие годы в свете ходили слухи о дебошах Дарвина, но он обладал тем, чего так жаждал отец Эрика, — деньгами и неотчуждаемыми имениями. Несмотря на то, что земли у него самого было очень много, алчный Маркус Ландсдаун жаждал расширить свои владения. О чувствах Маргарет он совершенно не думал, и этот брак погубил ее. Эрик в то время воевал на Пиренейском полуострове и ничего не знал о происходящем.

Он не успел спасти Маргарет.

Но по возвращении дал клятву спасать других, попавших в такое же положение, и занимался этим. Скольких несчастных молодых женщин принуждают ежегодно вступать в брак против воли? Он содрогнулся, подумав об этом. Он пытался уговорить Маргарет оставить Дарвина, обещал помогать ей, но она отказалась.