Он коротко смеется и в третий раз внимательно осматривает мое тело.

- Не думаю, что твой парень знает, что с тобой делать.

- Потому что ты никогда не встречал его.

- Я говорил с ним. Он довольно гибок, - Скотт стучит ручкой по столу. - Если бы я сказал ему опуститься на колени и отсосать мне член, думаю, он бы так и сделал.

Мои ноздри расширяются. И я возмущаюсь:

- Это ты так думаешь, - я встаю. - А когда он ударит тебя ножом в пах, я буду той, кто станет на его сторону и будет улыбаться.

На это Скотт усмехается.

- Вызов принят.

Глупый ублюдок-интелегентишка.

Самое смешное в том, что встречаюсь я с таким же мужчиной.

Так что, кажись, я по собственной вине устроила этот бой под названием "у кого длиннее".

Я знаю, что выбирая парня, мне следовало немного опустить свои стандарты, начать встречаться с парнем, обожающим кататься на скейтборде и носящим футболку навыворот. Я гримасничаю. Это я так просто шучу. У меня клевый парень в костюме и галстуке. У него высокий IQ и острый юмор. Я просто надеюсь, что рвение Скотта потягаться с ним не разрушит реалити-шоу.

Но что я знаю точно, так это то, что мой парень любит выигрывать.

А проигрывать он ненавидит с неистовой силой.


ГЛАВА 2

РОУЗ КЭЛЛОУЭЙ

 Я жонглирую коробкой со старыми счетами и пакетом с салатом из курицы с овощами, пытаясь найти свои ключи в маленькой сумочке. В одной из ладоней зажат мой телефон, и я стараюсь сохранить идеальный баланс равновесия, чтобы не навернуться с собственного круглого крыльца на своих четырехдюймовых ботинках.

Я живу в студенческом городке: Принстон, Нью-Джерси. И у моего колониального дома с воротами и черными ставнями раскинуты акры зеленых палисадников и зимних цветников. Но прямо сейчас я не могу насладиться этой безмятежной атмосферой.

Слева от меня светится вспышка камеры, идет съемка. Оператор - парень приблизительно моего возраста, жилистый и худой. В течение двух дней Бен говорил ровно столько же, как и пара его других коллег, то есть реально немного. Они просто снимают.

Его присутствие отвлекает меня от моего жонглирования.

И из белого полиэтиленового пакета проливается соус, благо, он не попадает на мой плащ, но зато забрызгивает комбинезон. Я борюсь в отчаянии, пытаясь сохранить хоть каплю достоинства, но коробка со счетами клониться в сторону, начиная выскальзывать.

И затем вдруг ее выхватывают прямо из моих рук, при этом оставляя меня в неловком сгорбленном положении, с отведенным в сторону капающим пакетом так, словно в нем содержится источник бубонной чумы.

Я оглядываюсь поверх плеча и встречаюсь взглядом с Коннором. Я быстро пробегаю по его чертам лица: его густым бровям, волнистым каштановым волосам, светлой коже и розовым губам, поразительно голубым глазам и самодовольной усмешке, которая, удивительно, но никогда не приносила ему неприятностей. Он носит свою уверенность, словно самый дорогой костюм - стильно и достойно, нереально обаятельно. Мне сразу же хочется соревноваться с ним: его улыбка против моей, усмешка против усмешки, его слово против моего. Но прямо сейчас его самолюбивый вид не утешает меня.

Однако я очень благодарна ему за то, что мои счета не оказались разбросанными по крыльцу. Мои заработки скудные, и я предпочла бы, чтобы Коннор не видел цифр в этих документах.

- Ты участвуешь в пробах на роль Квазимодо? - шутит он.

Я бросаю ему скупую улыбку.

- Очень смешно.

- Давай это сюда, - он указывает пальцами на пакет с едой.

- Я справлюсь, - говорю я. - Ущерб уже нанесен, - мой комбинезон нужно будет оставить в пятновыводителе не менее чем на час.

Но Коннор наклоняется и открывает дверь с помощью своего ключа. Не знаю, что именно в этой ситуации меня затрагивает. Возможно, тот факт, что у него вообще есть ключи от моего дома. Или то, что он живет со мной. Я все еще не могу поверить, что наши отношения достигли такого уровня. До сих пор в полной мере не могу осознать, что я и Коннор Кобальт встречаемся уже больше года.

Он очень сложен для понимания, и это исключительно по его же вине.

Но я бы никогда не признала этого факта перед Скоттом ван Райтом.

Я должна порадоваться, что мой парень спас этот день, подхватив мои вещи, но собственная  неуклюжесть наталкивает на мысли о том, что я плохо выгляжу: волосы спутаны, помада размазана, одежда помята, ну, и, конечно же, заляпана. И мой рот открывается до того, как я успеваю сообразить, что говорю.

- А ты хорош в этом.

Его бровь выгибается от понимания, к чему я клоню.

- Во всовывании моего ключа в скважину?

Его рука перемещается к изгибу моего бедра.

- Я ничего не говорила о замочной скважине, - отвечаю я.

- Нет, но я почему-то уверен, что ты прокомментировала твою замочную скважину и мой ключик.

- Если ты пытаешься завести меня с помощью сексуальных идиом, то скажу тебе честно - это не работает.

- Я и не рассчитывал на то, что это сработает, просто признайся, что ты первая подумала о замочной скважине, - это, словно он способен прочесть мои мысли. Мы одинаково думаем во многих случаях. - Ты проводишь слишком много времени со своей сестрой, - добавляет он и улыбается своим же словам.

Думаю, он прав. Лили бы быстро провела ассоциацию. Ключи. Скважины. Секс. В ее голове это – логичный вывод. Хотела бы я сказать, что мой мозг устроен не таким же образом, но я всего лишь человек.

Мой взгляд бросается к камере, и Бен качает головой, будто бы говоря мне: «ты не должна смотреть в объектив». Но я не смущаюсь от нашего с Коннором разговора. Я просто стараюсь привыкнуть к постороннему наблюдению, это как третий лишний неуклюжий наблюдатель на свидании.

- Дверь открыта, - говорит мне Коннор.

И это так. Я передаю ему свою сумочку и телефон. Затем я приношу в жертвы свои руки и закрываю ладошкой дыру в пакете, чтобы избежать следов красного соуса на дубовом полу.

Я направляюсь на кухню и замечаю еще одного оператора - Бретта, он невысокий и коренастый, немного полноват, полная противоположность Бена. Его глаза расширены, и он снимает что-то на свою камеру, которая, как и у Бена, закреплена у него на груди.

У меня занимает всего пару секунд, чтоб найти причину, по которой он так удивлен. Лорен загнал мою сестру к шкафу и прижался к ней так сильно, что между их телами даже воздух не пройдет. Они глубоко и страстно целуются, словно никого больше нет во всей вселенной, кроме них самих.

Его руки скрыты под ее блузкой, но вполне очевидно, что он лапает ее грудь. А затем появляется одна его рука. Слава богу.

Он поглаживает ее ногу, обернутую вокруг его талии. Или нет.

Лили испускает резкий вздох, ее пальцы зарываются в его каштановые волосы, по бокам они короткие, а на макушке длинные. По росту моя сестра еще ниже, чем я, и ее волосы светлее моих. Моя задница побольше, и груди, у меня более округлые бедра. Она же худышка.

Коннор откашливается, и Лили отлипает от Лорена (или Ло, в зависимости от моего настроения. Обычно я использую один из этих вариантов. Он предпочитает прозвище своему полному имени, но меня это особо не заботит). Лицо Лили заливается румянцем.

- Мы побеспокоили вас? - спрашивает Коннор вполне обыденно, опуская мои вещи на стол.

Ло вытирает рот и приподнимает брови.

- Вообще-то, да.

- Не груби, Лорен, - вставляю я, ставя пакет в раковину. Лили пытается прикрыться руками. Коннор и я в этой ситуации в более выгодном положении.

- Грублю? - говорит Лорен, посмеиваясь. - На прошлой неделе ты сказала мне, что если еще хоть раз увидишь меня с эрекцией, то прихлопнешь мой стояк дверью.

Коннор кивает Ло.

- В защиту Роуз скажу, никто, кроме Лили, не жаждет лицезреть твою эрекцию.

- Это не то, что ты сказал прошлой ночью, - шутит Ло.

Уголки губ Коннора приподнимаются.

- Шшшш, наша любовь должна остаться только между нами.

Я стреляю в него взглядом.

- Ты напрашиваешься спать на полу сегодня ночью.

Их дружба забавляет, но одновременно с тем она действует мне на нервы.

Коннор пододвигается ближе ко мне и наклоняет голову, шепча мне на ухо, в его глазах столько власти.

- Если ты правда считаешь, что так будет лучше, то чуть позже я докажу тебе обратное и уговорю вернуть меня в твою постель.

Его голос низкий и сексуальный, и от этого за секунду мое дыхание становится поверхностным. Я собираюсь ответить, но Ло щекочет бедро Лили, и она визжит. Они отвлекают меня, разрушая интимность короткого момента с Коннором.

Лорен - выздоравливающий алкоголик. Лили работает над своим сексуальным пристрастием. Они идут на поправку, но им нельзя жить поодиночке, потому что изоляция в первую очередь усиливает их зависимость. Так что они здесь. С нами.

И это почти также неудобно, как и кажется со стороны.

Я думала, что со снующими повсюду камерами они станут скромнее, но получилось наоборот. Лорен подняла свое ППЧ (публичное проявление чувств - прим.пер.) на совершенно новый уровень.

Некоторые таблоиды утверждают, что Лили наняла Лорена, чтобы исправить свою запятнанную репутацию в качестве секс-зависимой, ну и вот Лорен сует свой язык прямо в горло моей сестры (на камеру), тем самым пытаясь показать всему миру средний палец в ответ на сомнения в их любви. Его действительно особо не волнует, что общественность подумает по этому поводу.