Блейз украдкой взглянула на лорда Линдена, стоящего рядом с ней, изучая его угрюмые черты. Она испытывала унижение, ведь он женится на ней против воли, не желая того. Последние три часа перед церемонией она провела в лихорадочных размышлениях, решая для себя, хочет ли стать его женой. Несмотря на его угрозу в отношении цыган, вконец испорченную репутацию и очевидное одобрение этого брака со стороны Панны, Блейз отказывалась покорно идти на поводу судьбы, не обдумав прежде все самым тщательным образом.

То, что тетя Агнес сразу же невзлюбила жениха племянницы, безусловно, свидетельствовало в его пользу. Она навестила Блейз чуть больше часа назад, чтобы закончить то, что недоговорила, когда их разговор был прерван появлением лорда Линдена.

Сначала тетушка хорошенько выбранила Блейз за очередную скандальную историю, потом принялась перечислять грехи Джулиана и выразила удивление его хромотой, говоря, что калеки всегда вызывают у нее отвращение. Блейз высказалась в его защиту несколько более пылко, чем можно было бы ожидать, учитывая ее противоречивые чувства к нему. Но она считала, что тетушка в высшей степени несправедлива к лорду Линдену.

Положа руку на сердце Блейз не могла сказать, что он противен ей. Если не учитывать его рану и шрам на лице, лорд Линден физически являл собой все, о чем только может мечтать юная невеста. Хромота, по мнению Блейз, несколько портила его природное изящество, но ничуть не умаляла его достоинств. Более того, страдание делало его еще привлекательнее в глазах окружающих. Большинство юных барышень почли бы за счастье стать женой такого богатого красавца виконта, даже несмотря на обвинение в тяжком преступлении, которое ему приписывали.

Блейз перевела взгляд с его лица на утонченную, с длинными пальцами руку, в которой покоилась ее рука. Неужели эти изящные, ухоженные пальцы совершили убийство?

Ей не хотелось верить, что это правда. Не хотелось верить, что он способен на убийство. Днем, до свадьбы, Джулиан отказался говорить с ней об этом, не стал отвечать на ее вопросы, не стал защищаться и оправдывать себя. Но как ни странно, именно это успокоило ее лучше любых протестов. Ничто в его поведении за прошедшую неделю не подтверждало, что он способен совершить убийство. Даже когда он был вне себя от ярости, узнав, кто она, он быстро совладал с собой. Его обращение с ней, тревога за ее благополучие, нежность его ласк — все поддерживало ее инстинктивную уверенность в его невиновности.

А, кроме того, она несколько рассеяла свои сомнения, когда расспросила о лорде Линдене его камердинера. Личный камердинер, несомненно, лучше, чем кто-либо другой, должен знать, есть ли в слухах хоть доля истины.

Прежде чем подняться к себе для подготовки к церемонии, Блейз попросила лакея пригласить к ней в голубую гостиную камердинера лорда Линдена. Ее положение в доме лорда Килгора было непонятно, но, очевидно, достаточно высоко, чтобы просьба эта была незамедлительно выполнена. Вполне возможно, что лорд Линден, запретив ей покидать дом, в остальном ничем не ограничил ее свободу.

Крепыш Уилл Террел немедленно прибыл в голубую гостиную и по просьбе Блейз тщательно прикрыл за собой дверь. Он почтительно снял шляпу, но смотрел на девушку несколько настороженно.

Блейз шагнула ему навстречу и, как ей показалось, ободряюще улыбнулась. Она не надеялась, что он скажет ей правду. Разумеется, преданный слуга не станет выдавать тайны хозяина. Но она рассчитывала прочесть в его глазах нечто, что могло бы выдать его, показать, что он скрывает тайну.

— Вы, может быть, сочтете несколько странным это приглашение, но у меня… есть вопрос, который я должна вам задать. Мною движет не праздное любопытство, от ваших ответов зависит мое будущее. Вам, несомненно, известно, что я выхожу замуж за лорда Линдена?

— Да, мисс. Разрешите пожелать вам всяческого счастья.

Блейз нерешительно молчала, удивленная искренностью его пожелания. Она не думала, что Террел одобрит женитьбу хозяина, хотя за прошедшие дни он ни разу не проявил к Блейз ни малейшего неуважения. И сейчас он смотрел на нее со всем почтением, разве что чуть настороженно.

— Так вот, мой вопрос… Я не прошу вас нарушать доверие хозяина, но… не знаю… как бы это выразиться поделикатнее… пожалуй, лучше спрошу прямо. Слухи о лорде Линдене… это правда? Он… он действительно убил свою жену?

— Нет, мисс, он не делал этого.

— Нет? — Ее поразила твердость в голосе Террела и его неожиданная горячность.

— Нет. Ее сиятельство разбилась во время верховой прогулки.

Блейз пристально всматривалась в хмурое лицо камердинера.

— У вас есть доказательства его невиновности?

— Мне не нужны никакие доказательства, мисс! Я знаю его сиятельство всю свою жизнь, он не способен на убийство. Кто бы и что бы ни говорил.

— Но если это неправда, откуда пошли такие слухи? — Он и ее сиятельство были не в лучших отношениях, это верно. У них часто случались размолвки, особенно перед тем как произойти этой трагедии. Но его сиятельство не стал бы решать свои проблемы при помощи убийства. Она направилась на верховую прогулку как раз, когда начиналась буря. Он поскакал за ней. Но когда нагнал ее, она была уже мертва.

Девушка понимала, что ответ Террела, возможно, был просто проявлением слепой преданности верного слуги или, что также было возможно, ему хорошо заплатили за то, чтобы он хранил молчание. Но Блейз казалось, что он говорит правду. Уж слишком уверенно он защищал хозяина.

Как оказалось, Террел еще не все сказал в защиту лорда Линдена.

— Его сиятельство очень тяжело воспринял ее смерть, мисс. Стал другим человеком. Винит себя в том, что случилось. Иначе с чего бы ему отправиться на войну и искать смерти?

Пораженная, Блейз не нашлась что ответить. Неужели Джулиан настолько сильно любил жену, что не хотел жить без нее? Действительно ли ее смерть так подействовала на него, что он не мог пережить ее утрату? Или он все же убил ее, а потом раскаивался?

Блейз отчаянно хотела знать ответы на свои вопросы, но понимала, что Террел вряд ли удовлетворит ее любопытство, слишком уж личные струны она затрагивала. Интуитивно она почувствовала, что Террел ждет от нее какой-то реакции на сказанное.

— Спасибо, мистер Террел, — произнесла она тихо. — Я ценю вашу искренность. Я подумаю над тем, что вы сказали.

Террел почтительно поклонился, но уйти не спешил. Он стоял на месте, переступая с ноги на ногу и теребя в руках шляпу, выглядел он весьма смущенно.

— С вашего позволения, мисс… Раз уж вы настроены поговорить начистоту… Признаюсь, поначалу я думал, что его сиятельство совершает ошибку, оставаясь с цыганами и с вами… и… Он ведь домой ехал. Я, конечно, чувствовал, что он не торопится возвращаться, все оттягивает. И нога его больная — я боялся, ему станет хуже, если он будет гоняться за вами. Но теперь вижу, что ошибался. Это цыганское снадобье помогло намного лучше того, что я пытался применять. А еще, прошу прощения, мисс, но за прошедшую неделю… он сильно переменился. Я не видел его таким беззаботным ни разу с тех самых пор, как все произошло. Не знаю, что вы с ним сделали, но уверен, он изменился к лучшему. Вы нужны ему, мисс.

От этого неожиданного признания Блейз потеряла дар речи. Но на этот раз ее молчание сопровождалось странным комком в горле, ее охватило непреодолимое желание расплакаться.

— Я… — Блейз судорожно сглотнула и отвернулась, чтобы Террел не заметил ее состояния. — Если я стану женой лорда Линдена, я смогу рассчитывать на вашу поддержку, мистер Террел?

— Да, мисс, можете.

Он оставил ее в одиночестве, осторожно затворив за собой дверь. Блейз еще долго стояла неподвижно, слова слуги звучали у нее в ушах: «Вы нужны ему, мисс».

Панна говорила то же самое.

Конечно, это только слова, но они задели сокровенные струны в сердце Блейз. Она уже давно никому не была так нужна, как когда-то родителям. И всегда была обузой для отчима и тети. Сама мысль, что она действительно сможет помочь лорду Линдену, если примет его предложение, казалась невероятной и… невероятно привлекательной. Впервые мысль о замужестве вызвала у нее странное, приятное волнение.

Джулиан не способен на убийство. Она не разрешит себе даже думать об этом. У нее, правда, нет доказательств его невиновности, только… заверения личного камердинера и собственное чутье, но она почти уверена, что обвинения против лорда Линдена безосновательны. В этом уверял ее и Террел, утверждая, что Джулиан — жертва преднамеренных слухов и сплетен и что люди несправедливы к нему.

Однако независимо от того, виновен лорд Линден в смерти жены или нет, смерть эта безусловно подействовала на него очень сильно. Наверное, этим и объясняется его не знающая покоя душа. Блейз поначалу думала, что великая печаль, о которой туманно говорила Панна, возможно, тяготы войны и боль ранения, но теперь она знала, что шрамы в его душе гораздо больше, чем те, что он получил в боях.

И ее чувство к нему много глубже, чем просто сострадание. Она с самого начала ощутила физическое влечение к Джулиану. Когда они оставались вдвоем, она всегда боялась потерять самообладание, казалось, что еще чуть-чуть — и она отдаст ему свое сердце. Теперь Блейз понимала, какая внутренняя боль мучила его временами. Эти страдания вызывали в ней присущие женщине желания уберечь, оградить его, защитить от опасности. Ей хотелось помочь ему, утешить, усмирить печаль. Хотелось любить его. И чтобы он полюбил ее, чтобы она стала нужной ему.

С самого начала их необъяснимо влекло друг к другу неведомая сила связывала их непонятными и невидимыми узами. Было бы нелепо отрицать ее действие и сейчас. Почему-то Блейз была уверена, что Джулиан испытывает к ней ответные чувства. Ведь если судить по тому, как он преследовал ее все эти дни, он хочет ее с не меньшей силой. Это внушало Блейз надежду, что придет день, когда физическое желание перерастет в любовь.

Только по этой причине она в конце концов согласилась на брак. Поэтому позволила горничной искупать, одеть и причесать себя. Поэтому и стоит она сейчас рядом с Джулианом, повторяя торжественные слова клятвы.