— Главное слово здесь «трудолюбивой», — сказала Билли. — Я могла бы быть даже цыганкой по происхождению, но в моей биографии нет ничего, в чем мне было бы стыдно признаться.
— Да, ваше жизнеописание выглядит удивительно безобидным для такой разносторонней молодой леди, — спокойно отреагировал он. — Никаких длительных любовных связей, несколько озорных проказ, но закон вы никогда не преступали. Ничего, что могло бы вызвать подозрение, до тех пор, пока вы не приехали на киносъемки в Марасеф.
Билли удивленно вскинула голову.
— «Приключение в пустыне»? — Она покачала головой. — Вас ввели в заблуждение, шейх Бен-Рашид. Ваши люди, должно быть, решили немного пофантазировать, чтобы отработать свои деньги. Единственный криминал во время моей работы в этой картине — это то, что я взяла деньги за ужасно сыгранную роль.
— Ничего криминального, просто немного подозрительно, — сказал он, захлопывая папку. — Вы, кажется, очень смелая женщина, мисс Калахан. Рискуя собой, вы спасли вышибалу публичного дома по имени Юзеф Ибрагим от трех парней, которые, как говорят, намеревались перерезать ему глотку. А потом вы устроили «любовь втроем» с этим Юзефом и Кендрой Михаэлис в каком-то двухкомнатном коттедже, и все это длилось в течение нескольких недель.
— Любовь втроем?! — воскликнула Билли. — Ничего подобного! Мы просто друзья, черт побери! У ваших мальчиков грязное воображение, шейх Бен-Рашид.
— Возможно. Но не станете же вы отрицать, что некоторое время жили с этим Юзефом в его доме в деревне около Зеландана.
— С Юзефом, его родителями и многочисленными братьями и сестрами, — негодующе уточнила Билли. — Этот дом весьма отдаленно напоминает маленькое любовное гнездышко, которое вы себе вообразили. Но, так или иначе, какое это имеет значение? Мой нравственный облик — это мое личное дело. Я же не спрашиваю вас о вашей сексуальной жизни.
Изумление промелькнуло в глазах Бен-Рашида.
— Я нисколько не сомневаюсь, что вы бы сделали это, если бы вам было по-настоящему интересно. — Шейх нахмурился. — Меня действительно совершенно не интересует ваш нравственный облик. Но если вы будете рядом с Дэвидом, мы найдем способы обеспечить ваше приличное поведение. Можете быть уверены, что никаких афер больше не будет.
— Пояс целомудрия, гарем, кривые сабли евнухов? — издевалась Билли. — Сейчас двадцатый век, вы в курсе? Господи, я не верю своим ушам!
— Не так примитивно и пошло, — ответил Бен-Рашид с тигриной усмешкой. — Я вполне цивилизованный человек, мисс Калахан.
— Как и предводитель гуннов Аттила? — процедила Билли. — Или еще в большей степени.
— Меня и раньше называли варваром прямо в лицо. — В голосе шейха прозвучала угроза. — Но этих людей уже нет в живых. — Шейх швырнул папку с бумагами на стул. — Все это не важно. Я уже говорил вам, что ваши аферы с Ибрагимом не интересуют меня, ваши деловые отношения — вот что важно.
— Деловые отношения? — обескураженно повторила Билли.
— Мне кажется странным, что вы знакомы с вышибалой публичного дома, — медленно продолжал Бен-Рашид. — Это заставляет меня заинтересоваться другими вашими знакомствами. Я думаю, что вам уже говорили, что преступная группа Ладрама зажата в тиски.
— Нет, — еле выдавила Билли. — Сейчас я для вас кандидат во владелицы публичного дома. Что дальше?
— Я не сказал этого, просто я отметил любопытное совпадение.
— А вы, и Клэнси, и ваши мальчики на побегушках не любите совпадений? — с вызовом спросила она. — Я слышала об этом раньше. Значит, это и есть цель вашего визита, шейх Бен-Рашид? Вы пытаетесь запугать меня, чтобы я бесследно исчезла и оставила Дэвида в покое. Я не люблю, когда со мной так разговаривают. И я уеду тогда, когда сама приму решение, не раньше.
Бен-Рашид пожал плечами.
— Я и сам не знаю, почему я пришел сюда. Может быть, посмотреть, что вы ответите на мои слова. Может быть, я хотел посмотреть на вас и понять, чем вы так прельстили Дэвида. — Его лицо вдруг поскучнело. — Оставаться ли вам или уезжать, это решит Дэвид, когда он прочтет копию вашего яркого жизнеописания, которую я направил ему.
Билли застыла:
— Вы послали копию Дэвиду?
— Разумеется. Сегодня в полдень, как только прилетел вертолет, я отправил в его покои приготовленную копию. — Прищуренные глаза шейха изучали ее лицо. — Может быть, как раз сейчас он читает ее. Вас это расстраивает?
Это расстраивало ее, это сердило ее гораздо больше, чем мысль о Бен-Рашиде или Клэнси, сующих нос в ее личную жизнь, хотя умом она понимала, что расстраиваться из-за этого неразумно. Но почему, собственно говоря, она должна быть разумной и логичной? Она, черт возьми, останется такой, какой была всегда — эмоциональной и искренней.
— Да, это расстраивает меня, — сказала она сквозь зубы. — Я чувствую себя ужасно, мне не нравится, что со мной обращаются, как с преступником или тайным агентом. — Билли поднялась с дивана. — Я не просила вас втягивать меня в ваши дела, и я не желаю быть игрушкой для вашего драгоценного Лизана. — Она лихорадочно вытаскивала из ящиков джинсы, майки, белье. — И я собираюсь сказать ему об этом. — Она направилась к ванной комнате. — До свидания, достопочтимый шейх Бен-Рашид. Ваша аудиенция подошла к концу. Позвольте попрощаться с вами и поблагодарить за гостеприимство.
Папка с копиями собранных материалов лежала раскрытой на столе розового дерева. Дэвид без малейшего удивления поднял глаза на Билли, когда та без стука ворвалась к нему.
— Привет, Цветок Пустыни, я ждал тебя. — Он посмотрел на лежащие перед ним бумаги. — Ты действительно выступала с клоунами в цирке? Это, наверное, было здорово?
— Да, это правда! — с вызовом выкрикнула Билли, хватая со стола папку. — И все остальное тоже правда. — Ее фиалковые глаза метали молнии. — Должно быть, это предобеденное чтение приятно пощекотало тебе нервы? — Билли глубоко вздохнула. — Все это просто омерзительно! То, что ты сейчас так внимательно изучал, — это моя собственная жизнь. Как бы тебе понравилось, если бы я совала нос в твое прошлое, расспрашивала твоих друзей и раскапывала сведения о ребенке, который уже давно вырос и живет самостоятельной жизнью?
— Ты не права, эта девочка существует, — сказал Дэвид спокойно, в глазах его мелькнула грусть. — Эта маленькая девочка все еще жива. Ты ведь знаешь, что все эти расследования не моя идея. Я надеюсь, что узнал бы все это и сам в свое время.
— И все-таки ты прочел этот отчет?!
— Да, я прочел его. — Дэвид откинулся на спинку стула и пристально посмотрел на нее. — Я должен был быть святым, чтобы устоять перед искушением узнать о тебе все, что можно, когда это все лежит у меня под рукой. Я даже не буду лгать тебе и говорить, что верил, что ты не будешь против. Я знал, что ты разозлишься, как фурия, узнав, что я прочел это.
— Ты прав. Я разозлилась.
— Ты имеешь полное право возмущаться. Вторжение в частную жизнь — это серьезная брешь в наших отношениях. — Он взял папку из ее рук и бросил в корзину для бумаг, стоящую около стола. — Тем не менее ты не просто негодуешь, ты в бешенстве. Твоя бурная реакция совершенно не-соразмерима с моим проступком. Спросила ли ты себя, почему ты так остро реагируешь? Ты цыганка, которая скользит по поверхности жизни! Почему то, что я знаю об этом, так испугало маленькую девочку?
— Я не испугалась, — быстро проговорила она. — Я ничего не боюсь. Я слишком упряма, для того чтобы бояться. Мы, приютские, должны быть такими. Ты же читал: непослушна и самоуверенна. Не правда ли, все это мало похоже на трогательную сиротку?!
— Скорее похоже на то, что моя любимая сильная Билли выдумывает что-то такое, чего и сама не понимает. Похоже, что ты в отчаянии, что тебе одиноко. — Его глаза странно блеснули. — Господи, как мне хочется поддержать тебя, помочь тебе пережить все это!
— Я не нуждаюсь ни в твоей, ни в чьей-либо помощи, — заявила Билли. — Я рано поняла, как устроен мир. — Она пожала плечами. — Люди, которые приютили меня, не могли помочь мне, потому что они не могли полюбить меня. У них были собственные семьи, а я была тщедушной девчонкой с растрепанными рыжими волосами, застенчивой настолько, что даже боялась открыть рот. Они заботились обо мне, чтобы заработать деньги, они просто выполняли свой долг. — Губы ее задрожали. — В моих ушах до сих пор звучит голос миссис Андерс, которая, принимая меня в приют после побега, предупредила, что это в последний раз. Она была недовольна тем, что приютившая меня семья не выполнила своих обязанностей. Но я оказалась слишком трудным ребенком. — Она вздернула подбородок. — И они были вынуждены отказаться от меня.
Он представил себе одинокую Билли, готовую разделить с кем-нибудь переполнявшую ее любовь и не имеющую никого, кто бы нуждался в этой любви, и почувствовал почти физическую боль от желания защитить ее. Ему хотелось взять ее на руки, покачать, как маленького ребенка, чтобы уменьшить боль ее одиночества, которую он чувствовал за этой дерзкой попыткой защититься. Он видел, как мечется она между неуверенностью и страхом. Боится поверить, боится полюбить, боится отдать свое сердце. Душа, которая жаждет любви, но настолько боится ничего не получить в ответ, что отказывается от малейшей попытки. «Подожди, Цветок Пустыни, отбрось страх и позволь мне доказать тебе, что бывает по-другому». Он медленно разжал пальцы и глубоко вздохнул. «Еще не время», — решил он.
— Наверное, это было похоже на то, как если бы тигренка стали держать вместе с домашними кошками, — пошутил Дэвид. Он видел, как ее напряжение слабеет.
— Я вовсе не была такая уж плохая, — сказала Билли с неуверенной улыбкой. — Просто я не терплю подачек и одолжений. Когда все они оставляли меня в покое, я вела себя вполне сносно. — Улыбка исчезла с ее лица, она нахмурилась. — Все это на самом деле не имеет никакого значения. Дело только в этом проклятом досье.
— Это «проклятое досье» уже в мусорной корзине, и там ему самое место, — ответил ей Дэвид. — Теперь я узнаю о тебе только то, что ты сама захочешь мне рассказать. Обещаю. — Его улыбка была просящей и одновременно виноватой, она почувствовала, как теплая волна поднялась в ней. — Ты сможешь простить меня, Билли?
"Коснись горизонта" отзывы
Отзывы читателей о книге "Коснись горизонта". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Коснись горизонта" друзьям в соцсетях.