– Нет!

А вот сейчас я разозлилась.

– Мы не делаем ничего плохого. Мы просто встречаемся. И вообще-то он мне даже не брат, поэтому, с чего бы это мне прекращать с ним встречаться?

– Потому что я так сказал, – прорычал он.

– Только этой причины недостаточно.

– Не смей так отвечать мне, – сказал он, снова ударив ладонью об стол.

Он наклонился вперед и посмотрел на меня горящими глазами.

– Ты моя дочь, а это мой дом. Ты будешь делать то, что я скажу. Ты не будешь видеться с Нейтаном. Ты не будешь с ним встречаться или целоваться, или делать еще что-нибудь, что вы делаете вдвоем. На этом, конец.

Он выпрямился и повернулся, собираясь выйти из комнаты.

– Нет, – сказала я снова.

Он встал в дверном проеме гостиной.

– Уитли, – прогрохотал он.

– Нет, – повторила я.

В каком-то нездоровом смысле, я была рада, что мы спорили. Рада, что он кричал на меня, уделял мне время. А сейчас он уходил. Даже не выслушав меня. Даже не потрудившись выслушать мою часть истории. Я подумала, что должна задержать его в комнате любым способом. Даже если придется упасть на пол и закатить истерику, как двухлетний ребенок. Что угодно, лишь бы задержать его здесь. Заставить его обернуться. Заставить его увидеть меня.

И я подумала, что можно заставить его остаться, если сказать что-нибудь драматичное. Что-то, что повергнет его в шок. Только вот слова, которые пришли мне на ум, оказались чистой правдой.

– Я начинаю в него влюбляться, – сказала я. – Я не собираюсь прекращать видеться с ним. И не прекращу.

– Тогда собирай свои вещи.

– Что?

– Меня могут подменить на радиостанции, а завтра днем я отвезу тебя к маме, – сказал он, все еще стоя ко мне спиной. – Я не потерплю такого поведения в своем доме.

И он вышел из комнаты.

Сначала я не врубилась, и села, уставившись в ноутбук папы. Кликнула на фотку и прочитала подпись к ней: «Кажется, Уитли воспылала чувствами к брату».

– Да пошли они, – тихо сказала я. – Пошли на хрен. Срать я на них хотела.

Но вот папа думал по-другому.

На него мне было не плевать, потому что он мог отобрать их. Нейтана, Бейли, Сильвию, Харрисона – он мог отобрать всех, кто меня любит. До меня медленно стало доходить. По сути, меня вышвыривали.

Вышвыривали из собственного дома.

В самом начале лета я клялась, что это место никогда не станет моим домом, но он стал. Я не понимала это до того момента, пока у меня его не отняли, но, в то же время, каким-то образом этот дом казался надежнее, реальнее, чем когда-либо был дом моей матери в Индиане. Этот дом стал моим благодаря Колфилдам.

Я не хотела уезжать.

Я побежала наверх, горячие слезы щипали глаза и обжигали щеки. Я открыла дверь в гостевую комнату – мою комнату – и упала на кровать – на мою кровать.

Я просто лежала какое-то время, уткнувшись лицом в подушку, и пыталась успокоиться. Когда сердце, наконец-то, стало ровно биться, я перекатилась на спину и уставилась в потолок. У меня щемило сердце. Сводило желудок. Папино решение отправить меня обратно домой к маме доставляло мне жуткую душевную боль. И что же мне делать? Я не хотела возвращаться обратно. Я не хотела уезжать сейчас. У меня оставалось еще полторы недели здесь. Оставалось полторы недели с Нейтаном. С Колфилдами. С моей семьей.

Теперь это уже больше не мой дом.

Сейчас он был устрашающе безлюдным. Я знала, что папа был где-то внизу, хотя телевизор был выключен. А остальные еще не вернулись.

Мне нужно поговорить с кем-нибудь. Мне нужен совет.

Я потянулась к прикроватной тумбочке и взяла мобильный. Экран засветился, извещая об одном пропущенном звонке и голосовом сообщении от мамы, но я проигнорировала их. Она была последним человеком, с кем бы мне хотелось говорить сейчас. Мы не общались с нашей последней ссоры, которая случилась несколько дней назад. Я уверена, она будет задалбывать меня, потому что я ее уже задолбала. Да не важно, я не могу сейчас с ней разбираться.

Я набрала домашний номер Трейса. Лос-Анджелес был на 2 часа впереди по времени, и я надеялась, что он еще не спит.

– Алло, – сказала Эмили, когда ответила на звонок.

– Хм, привет, Эм, - неуклюже произнесла я. У меня был скрипучий голос, потому что я еще не совсем отошла после того, как наревелась.

– Уитли? Привет, милая. Как ты?

– Не… неважнецки. Могу я поговорить с Трейсом?

– Конечно. Сейчас он играет с Мари. Она только что засмеялась в первый раз!

– Это здорово.

– Я знаю. Мы в таком восторге. Я, наверное, кажусь смешной. Ладно, передаю Трейсу.

В телефоне послышался треск, когда его передавали моему брату, а через секунду Трейс сказал:

– Привет, сестренка. Что случилось?

– У меня проблема, – сказала я ему. – И сейчас мне очень нужно, чтобы ты меня выслушал и сказал, что мне делать.

– Нууу, ладно, – сказал Трейс. – Помогу, чем могу.

Я сделала глубокий вдох, выдохнула и начала говорить.

Я рассказала ему все. О папе. О Колфилдах. О Нейтане, о выпускной вечеринке (с минимумом подробностей) и Фейсбуке. Трейс ни разу меня не перебил. Он просто слушал меня, пока я не сказала все. Слушал, пока я долго и громко возмущалась, будучи на грани истерики и упиваясь жалостью к себе. Он слушал и слушал, пока я не произнесла последние слова моей истории.

– … и сейчас он хочет отправить меня назад к маме, а я не хочу уезжать. Что мне делать, Трейс?

– Ничего себе, – сказал он. – Серьезно, ничего себе! В смысле, какова вероятность того, что из всех женщин папа женится именно на той, с чьим сыном ты…

– Трейс!

– Извини. Ладно, совет… хмм.

Я ждала, когда он подумает в тишине, будучи почти уверенной, что он скажет мне о самом лучшем выходе из ситуации – расставании с Нейтаном. Если логически помыслить, это казалось решением проблемы, но я не могла так поступить. И не должна.

Думаю, Трейс догадывался об этом, поэтому он сказал:

– Честно, Уитли, все, что ты можешь сделать – это еще раз попробовать поговорить с папой.

– О чем?

– О своих чувствах, – сказал Трейс. – Ты должна поговорить с ним и с мамой. У тебя определенно проблемы с ними обоими, и кто знает? Может быть, если просто рассказать им о своих чувствах, то это изменит положение дел. Или, по крайней мере, хотя бы немного исправит.

– Сомневаюсь.

– Ну, тогда я не знаю, что еще сказать тебе, - заключил он. – Извини. Меня бесит, что тебе приходиться разбираться со всем этим.

– Да, полный отстой.

– Ты справишься, – сказал Трейс. – Просто делай все, чтобы быть счастливой. Только это действительно важно. Не забудь, поняла?

– Да по фигу уже.

Все говорили мне это. Говорили, что хотят, чтобы я была счастлива. Что это самое важное. Но как только я начала понимать, что я хочу – что сделало бы меня счастливой – это было разрушено.

Я имею в виду эти чертовы противоречивые заявления.

– Эй, я тебе дам «по фигу», – сказал он. – Я не шучу. Уж извини, что мой совет неоригинален, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь. Я мог бы позвонить отцу, если хочешь. Заставлю его выслушать меня. Или поговорю с мамой. Если ты не можешь поговорить с ними, я могу это сделать сам.

– Нет.

Я вздохнула.

– Нормально все. Ты не должен звонить им.

Наступила недолгая тишина, пока Трейс не сказал:

– Извини, Уитли. Я знаю, у тебя было ужасное лето, и я не всегда мог быть с тобой рядом. Я был просто так…

– Занят, – сказала я. – Я знаю. Ничего страшного. У тебя семья, о которой ты должен заботиться.

– Ты тоже моя семья, – сказал он.

Я снова чуть не расплакалась. Эти четыре коротких слова очень много для меня значили, и, если честно, это было глупо. Это просто слова. Но это были те самые слова, которые я хотела услышать, которым хотела верить. Ты тоже моя семья.

– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я позвонил отцу? – спросил Трейс.

– Уверена, – ответила я. – Правда. Не думаю, что кто-то хоть что-то может сделать.

– Хорошо, – сказал он. – Позвони мне, если я тебе буду нужен. Я всегда рядом.

Положив телефон, я попыталась подбодрить себя этой мыслью. Трейс всегда будет рядом. Он не осудит меня и не бросит. Даже если я потеряю папу. Даже если я никогда не налажу отношения с мамой. Даже если у меня с Нейтаном ничего не сложится, и я совсем испорчу отношения с Колфилдами, у меня всегда будет Трейс. Он моя семья.

Но я не была уверена, что мне этого будет достаточно.


Глава 29

Не прошло даже и недели с тех пор, как я наконец-то разложила одежду по ящикам дубового комода, и вот я уже снова собираю их. В голове промелькнула мысль, что было бы намного проще, если бы я просто оставила вещи в дорожной сумке. Если бы я никогда не раскладывала их в комод. Если бы я никогда не позволяла этому месту стать моим домом.

Бейли сидела на моей кровати, наблюдая, как я вяло передвигаюсь по комнате, хватая руками то одну свою вещь, то другую. Она и Сильвия вернулись домой примерно через час после нашей с папой стычки. Когда Бейли поднялась наверх, чтобы показать мне свою обувь, то обнаружила меня почти плачущей после телефонного разговора с Трейсом.

Я рассказала ей все. Ну, не совсем всё. Я опустила часть о моем так называемом сексе на одну ночь с Нейтаном в начале лета. Она еще слишком молода, чтобы слышать об этом. Поэтому я начала с рассказа о том, что мы с ним видели друг друга, и закончила рассказ случаем с папой на кухне сегодня утром.