Галина Чередий - Кошка Зимы

Я направил ее к подъезду, занося следом все купленное и зыркнув на Антоху через плечо, произнес одними губами «наших собирай».

Сгрузил в квартире все пакеты на кухонный стол.

– Раскидать что-куда помочь? – спросил у то и дело пытавшейся подзависнуть Варьки. Шевелись, кошка, не надо грузиться. Не твои это вопросы, не тебе думать и решать.

– А? – встрепенулась она. – Артем, а что, если они сюда придут?А если они тебе что-то…

– Варьк, ты Тиграна и его реакцию видела? – она кивнула. – Зассут они меня.

Откровенная брехня и понты. Самвеловские шакалята – это не торгаш с рынка. Но прям ко мне домой точно не сунутся. А про то, чья теперь Варька, еще, видно, не пронюхали. Ну так растолкую – и дело с концом.

– Но ведь…

– Не. Грузись, – отрезал я, достал из кармана то самое *баное лекарство и положил перед ней на стол.

– Артем, я имею право на… – рвано вдохнув, начала она, опять принимая оборонительную позу.

– Ага. Не буду спорить, – зарубил я ее попытку защиты на корню, не церемонясь. – Сейчас. Одна просьба, Варьк. Там написано – семьдесят два часа. Это время у нас типа есть еще. Пообещай мне обождать до утра.

– Но… зачем?

– Просто. Пообещай. Давай переспим с этим. А завтра что сама решишь, то и делай.

Она застыла, хлопая глазами, а я пошел на выход.

– Руку не напрягай особо. Вон эти ножки Буша брякни нам на сковородку – и весь ужин. Скоро буду. Никому не открывай и ничего не бойся.

– Артем… спасибо.

Ну чё тут скажешь? Два раза я уже вроде как молодец. Нет. Три. Ту ее отключку от оргазма тоже себе засчитываю, хоть Варька сто пудов не будет с этим согласна. Сейчас. А что потом – еще посмотрим.

Конечно, я разревелась, стоило дверному замку щелкнуть за Артемом. Ревела от души, не сдерживаясь, хрюкая, хлюпая соплями и подвывая, так, как можно только наедине с собой, наверное. Ну кому нужно смотреть на тебя такую, раскисшую до состояния жидкой какашки? Уж точно не мужчине, в глазах которого хочешь видеть восхищение и желание. А я этого от Зимы хочу. Факт. Внезапный и свершившийся. Сейчас, когда узнала его чуточку лучше, когда рассмотрела полностью… ну как, как этого от него можно не хотеть? Не хотеть его. Да, он и близко не похож на тех, с кем я общалась и встречалась раньше. Но вот какая штука: моя жизнь перевернулась, изменилась, и я вдруг осознаю, что никто, никто не был бы более гармоничен в этой новой для меня реальности, чем грубиян и матерщинник Зима. Да, он все еще моментами пугает меня своими вспышками. Он огромный, несдержанный, агрессия для него норма, руки не может держать при себе и озабочен, похоже, в режиме нон-стоп. Но я верю тому, что он пообещал – меня он больше никогда не обидит. Без разницы, насколько эта вера скоропалительна и недальновидна. И мой страх перед ним стремительно теперь переродился в страх за него. Вот куда он пошел? Что там будет? А если с ним что-то случится? Что же делать? Неужели нельзя найти хоть какую-то управу на этих мерзавцев так, чтобы Артему не нужно было с ними вообще пересекаться? И если с ним что, как я…

Непроизвольно обхватила живот руками, глянув на оставленную на столе коробочку с адским лекарством. Девчонки болтали об этом, как о какой-то ерунде. Что тут такого вроде. Выпил пару пилюль – и проблемы нет. Мы – современные девушки и сами управляем своей судьбой и решаем, когда готовы к детям. Оно, конечно, так. За исключением одного. Ребенок – это не приступ диареи, что можно и нужно устранять таблеткой. Беременность не грипп, не заразная болезнь, это зарождение нового человека в тебе. А это все меняет. Для меня, оказывается, так.

Умывшись и завязав волосы, я подставила табурет и спрятала препарат на кухонный шкафчик. Сделаю, как и просил Артем. Подождем до утра. А сейчас ужин. Подумав, к окорочкам пожарила еще и картошки и организовала салат. Пока готовила, то и дело выглядывала в окно. В темноте, с парой недобитых фонарей ничего, естественно, видно не было. И надо, кстати, занавесочки тут хоть какие-то повесить, а то как на витрине, особенно вечером. Полотенчики все застиранные и в пятнах. Новые бы купить или хоть эти выварить. Швы вон между плитками кафеля отдраить не помешает, окна вымыть как следует. И курить в квартире запретить бы.

Я как раз торчала у открытого окна, закончив с готовкой, выглядывая Артема, когда он напугал меня, обняв сзади и притеревшись бедрами к моим ягодицам. Я взвизгнула, дернувшись.

– Ты с ума сошел, пугаешь так!

– Сошел, ага. Как увидел, что ты стоишь тут, жопку оттопырив, и ждешь меня, так и сошел, – промурлыкал Зима, сразу запуская лапищу мне под подол, а второй по-хозяйски обшаривая и стискивая грудь. – Каждый день так хочу.

– Совесть есть? – возмутилась я, при этом обвисая в его захвате и прикрывая глаза. Пришел. Живой-здоровый, раз тискаться с ходу полез. – Мы тут у всех на виду. И, вообще, ужин стынет.

– Не остынет, мы по-быстрому. Хочешь, мм-м? – Он бесцеремонно оттащил меня от окна вправо буквально на шаг, вынуждая теперь упереться руками в стену, пока сам уже совершенно беспардонно и жадно шарил по телу, переходя с мурлыканья на голодное порыкивание. – Ва-а-а-арьк-Варьк-Варьк… – Жгучие поцелуи на шее, и я откинула голову, позволяя ему все, хоть и бурчала. – Хочешь ведь. А я от тебя совсем дурак.

Хочу-плыву-тону. Как же так? Важно ли? Хорошо.

– Артем, ну что же ты… Ах! – Его пальцы запросто нашли мою влагу и виртуозно принялись играть с чувствительными точками, пока я то и дело взвивалась на цыпочки, задыхаясь, и, загоревшись в считанные секунды, начала тереться сама об откровенно возбужденного Артема. – Все холодное буд…

– Ва-а-арьк, давай, на полшишечки… Туда-сюда хоть разочек… – простонал Зима мне на ухо, и я ощутила, как его массивная плоть скользнула по моим половым губам. Инстинктивно прогнулась сильнее, подставляясь и окончательно падая в похотливый дурман.

– Вот уж нет! – заворчала, сунув руку между ног и направив его в себя. – Никакой халявы, работай в полную силу.

У меня все еще потягивало болезненно сладко внутри, когда Артем умудрился уже умять всю свою порцию и нахмурился на мои ковыряния в тарелке.

– Так, а ну ешь давай по-людски, Варька!

А я показала ему язык, чувствуя себя совершенно еще бескостной. Вот какое тут ешь, если внутри я как-будто еще продолжаю ощущать и его присутствие, и те жесткие толчки, от которых меня над полом приподнимало. И еще это ворчание его бесстыжее…

«Вот так… так… не слишком? Котенок мой… вот так… смертушка моя кучерявая… бл*дь, как тащусь тебе засаживать… маленькая моя… не больно? Еще? Еще, Варьк? Вот так… по самые… Сука, убиваешь меня…»

А меня убивают воспоминание и послевкусие, чего уж там о самом процессе говорить. Кошкой себя и ощущаю. Согретой, обласканной, затисканной, сыто-счастливой. Вот и какая там еда.

– Антон разве не придет на ужин? – спросила, вспомнив, и Зима тут же помрачнел, заставляя и меня напрячься.

– Нет, – бросил он отрывисто и вскочил, принявшись мыть свою тарелку.

– Он… это из-за меня?

– С хера ли Кремль красный?

Очень информативный ответ, между прочим. Перевод, как понимаю, «не собираюсь я с тобой об этом говорить». Как бы не так.

– Ну в смысле, из-за Кира и тех, с кем он связался? – не смутилась я его попыткой огрызнуться. – Он осуждает тебя, что ты нам помогаешь?

Кир ведь упоминал что-то про вражду Зимы и этих мерзавцев-торгашей.

– Во-первых, я что сказал с самого начала, Варьк? – развернулся порывисто Артем, ткнув в мою сторону угрожающе пальцем. – Вся эта *бот… конченная ситуация не твоя проблема больше, и ты париться на эту тему не будешь, ясно? Во…

– Чушь не пори, Артем! – встала я напротив, упершись в стол. И нечего тут нависать и живой массой и ростом давить. Меня таким не удивишь и не напугаешь, всю жизнь, считай, на большинство людей приходится снизу вверх смотреть и ничего. – Как, черт возьми, меня может не касаться эта ситуация? Это мой брат ее спровоцировал. Это мою дверь сожгли, и все те гадости на стене, про которые говорил тот мальчик, адресованы мне.

– Переадресованы уже, бля! Было ваше, стало наше. Так доходчиво?

– Артем!

– Варька, не глуми мозги. Если наелась, пошли еще потискаемся и трахнемся, а с остальным сам разберусь.

– Прекрати себя вести вот так! – Надеюсь, лицо у меня вышло максимально строгим.

– Как?

– Будто я какая-то совсем безмозглая овца и не заслуживаю того, чтобы меня воспринимали всерьез.

– Снова, бл*дь, здорово! – закатил глаза Артем и стал обходить стол, явно намереваясь своим вероломным лапаньем опять отшибить мне мозги и закрыть тему, но я синхронно двинулась от него. – Я не хочу, чтобы ты себя грузила всем этим, боялась, и это значит автоматом, что отношусь как к овце?

– А если я вообще ни черта не буду знать и все сама стану додумывать, по-твоему, меньше бояться буду? – возразила, продолжая наш околостоловый танец.

– Нет?

– Нет, Тёма!

– Почему? – он внезапно расплылся в улыбке и остановился.

– Потому что… да откуда я знаю. Так работает моя голова!

– Ну ладно. Тогда пусть эта твоя голова обработает тот факт, что я за тебя кого хочешь порву, ясно? И срал я на мнение всех окружающих.

– Даже на Антона? Мне казалось, вы друзья.

– Друзья. И с Крапивой тут другое, Варьк, он перепсихует. Все, тему закрыли?

– С одним уточнением. Ты прекратишь вот эти штуки с переключением на секс в любой спорной ситуации.

– Я реально, прям ох… сильно прусь от секса с тобой, – лукаво ухмыльнулся Артем и резко сдвинул стол в сторону, убирая преграду между нами.

Вот же человек-таран. Это ведь, судя по всему, и есть его манера добиваться всего в жизни. Просто отшвыривая с дороги все помехи. Ну и почему меня тянет улыбнуться ему в ответ. Это же, вообще-то, ни капли не цивилизованный подход!