– Слышь, Варя, ты уверена, что в больничку не надо? – и он кивнул на мои руки.

– Что?

– Рука, говорю, как? Может, зашить надо бы?

– Не… не надо.

– Угу.

Он потоптался в дверях, зыркая на меня исподлобья.

– Чай хочешь? Или поесть чего?

– Нет. – Но мой желудок предательски заурчал.

Я ведь сразу с работы, потом вот это все, и крошки во рту с прошлого вечера не было.

– У нас ничего такого, но бутер слепить смогу, – усмехнулся парень.

– Спасибо.

– Тебе сюда, или на кухню пойдем?

– А ты тоже здесь живешь?

– Я? Нет. Это Зимы… в смысле Артема ха… квартира. Мы с ним тут просто зависаем… зависали, так понимаю теперь, – усмехнулся он. – Я в соседнем подъезде живу.

Артем, значит. Еще одно подтверждение того, что моя жизнь превратилась в нечто безумное. У меня был секс с мужчиной, имя которого я узнала только что. И что еще меня ждет?

Я поднялась, давая понять, что есть собираюсь на кухне, но Антон не спешил уходить с дороги. Прищурился, вглядываясь в меня, и снова стало неловко. Я прекрасно могла распознать чисто мужской интерес в его взгляде. Пристальное изучение. Будто он что-то выяснял для себя.

– Он оставил тебя надзирать за мной? – вырвалось у меня раздраженное.

– Чего?

– Присматривать. Чтобы не сбежала или с собой ничего не сделала?

– Бля, я херею в вашем дурдоме, – мотнул он головой и, развернувшись, пошел по коридору, явно предлагая следовать за собой. – Один какого-то хера с цепи сорвался, другая то с ножом кидается, то надзирателей выдумывает. Не хочешь мне нормально объяснить, чё за фигня происходит? Куда Зима брата твоего повез? И тебя прям бегом с вещами к себе припер на кой?

То есть Зима ему ничего не рассказал? Стоит ли тогда мне болтать? С одной стороны, подмывало ткнуть ему в лицо, кто его дружок. Урод, принуждающий меня к сожительству в обмен на безопасность. А с другой… что поделать, век рыцарства бескорыстного прошел. Даже Рад брался мне помогать не просто так. Так что ничего, кроме дополнительного унижения для себя, я этим откровением не добьюсь. От необходимости отвечать меня избавило появление полуодетой заспанной девушки на кухне.

– Анто-о-о-ош, – позвала она и нахмурилась, уставившись на меня недовольно. – А это кто?

– А это Варя. Новая… эм… в смысле… девушка Артема.

– Вот, значит, как, – поджала незнакомка губы недовольно и окинула меня стервозным взглядом с головы до ног. – Мог бы сказать, что у него девушка есть. Чего же он тогда вчера Вальке голову морочил и зажимал ее?

И зыркнула с торжеством, явно в ожидании моей реакции.

– Ну, допустим, Зима никому голову не морочил. – Антон, покосившись на меня, принялся нарезать хлеб. – Да и не было у них с твоей Валькой ничего.

– Да как же… – начала девица, но парень стукнул ножом по доске.

– Слышь, Надюха, тебе домой не пора уже?

– Ты меня выгоняешь, что ли? – повысила голос она. – Попользовался, и все?

– Бля, не начинай. Я чё, обещал чего или в любви клялся? Давай, одевайся иди.

Надя выскочила, грохнув кухонной дверью.

– Дура, – буркнул Антон ей вслед. – Варя, ты ее не слушай. Зима ничего с этой…

– Я видела их вчера, – оборвала я этого защитника, – но мне все равно.

Антон, хмурясь, смотрел на меня с минуту, но потом махнул рукой.

– Долбануться с вами можно. Реально.

Он продолжил пристально меня разглядывать, пока я ела. На сытый желудок, после рабочей ночи и утренней нервотрепки глаза стали слипаться. Я поблагодарила и, не имея никаких альтернатив, вернулась в спальню Зимы. Сумку разбирать не стала, как и раздеваться. Умостилась с краю на постели, запретив себе и думать, сколько тут до меня перебывало, и уснула почти моментально.

Глава 24

– Ты это… Зима… – пробурчал, как только выехали за город, разукрашенный опарыш. – Варьку не обижай.

Вообще-то, мне хотелось послать его на х*й. Тупой чмошник обосрался сам. Эпично подставил мою кошку. И как вытекающее сейчас я впрягаюсь в лютый зашквар. Если станет известно, что я решил прикрыть барыгу, вместо того чтобы еще и добавить ему… Вряд ли меня станут свои же после такого уважать. Короче, как ни смешно прозвучит, но репутации Зимы – борца со всем этим ядовитым дерьмом – конец. И хрен когда ее обратно восстановишь. На самом деле, я все еще себя спрашиваю, на кой решил впрячься. Еще и родителей вмешиваю. Из-за телки, что на меня и взглянуть не хочет без «ты презренный кусок говна» выражения? Хотя как поняла, в какую их брательник засунул жопу, смотрела совсем по-другому. Не долго, конечно, как же она опять овцу упертую не включила бы, но смотрела. Как утопающий на спасательный круг.

– И в планах не было, – буркнул, проглотив все резкие слова. Что толку этому долбаку сейчас лекции читать? Каждый своими мозгами жить должен. И если в твоих масла не хватает, чтобы сообразить, насколько херовой идеей было связаться с Самвелом, то чужого тут не добавишь.

– Ты учти, что я вернусь однажды, и если что… – зыркнул он типа грозно.

– Что? – ухмыльнулся я. Ты смотри, еще и грозить рвется. – Еще раз сестру под отморозков подставишь?

– Да я…

– Заткнись. Втащу. У меня с Варькой серьезно, не просто потягать и бросить. Так что расслабься.

– Не выйдет, – насупился опарыш. – Варька и ты – как вода с маслом…

– Завали! – рявкнул я. А то сам не понимаю. – Сказал же – втащу.

– Да и похер! – огрызнулся сученыш. – Типа напугал после такого! Не срастется у вас ни хера, причем это ты увязнешь и станешь ее мучить!

Увяз уже.

– Тебе лет, бля, сколько, великий знаток? Что ты понимаешь в жизни?

– Ну ты-то, видать, тоже не до хрена, если в сестру мою влип, а как нормально подкатить – не соображаешь. Варька… она у меня по романтике загоняется. За ней ухаживать нормально надо, цветы дарить, побрякушки там всякие, а не заломать кидаться.

Ну, нормально у нас как-то сразу не пошло, а в нынешних обстоятельствах и вовсе почти без вариантов.

– Разберусь. А ты смотри, из деревни никуда до осени, понял? Ни с кем связаться тоже и не пытайся.

– Я не дебил.

– Да неужели?

– Кончай, Зима!

– Учти, ты, бля, сюда не на курорт приехал, а на исправительные, мать их, работы. Всосал? – Белобрысый гемор скривился. – Родители мои тебе не прислуга. Чтобы делал все, что скажут. И учти, отец у меня без церемоний. Будешь п*здеть или пырхаться – выхватишь.

– Угу, у вас это семейное.

– Хорошо, что у вас с Варькой долбо*бство не семейное. И смотри, чтобы вообще никому и никогда не вякнул про то, что с самвеловским дерьмом связался.

– Ага, тогда тебе меня прикрывать не комильфо типа.

– Я тебя, дебила, и не прикрываю. Сказал сразу прямо – если бы не мой интерес к твоей сестре, то хоть на куски они тебя порежь – мне глубоко пох*й. Уяснил?

Задерживаться у своих не стал. Сдал Кира с рук на руки. Мать заохала и захлопотала, только рожу его живописную увидела. Отцу в общих чертах сказал, что пацан попал под раздачу и надо ему перекантоваться до призыва подальше от города и прежних знакомств. Батя – мужик конкретный и лишних вопросов не задавал. Мама, само собой, не отпустила, не накормив и не насовав в тачку продуктов и закруток.

Интересно, Варька как готовит? Хотя из нее, пока рука не заживет, какая повариха? Да и боюсь, как дорвусь до нее – и до кухни мы будем только набегами добираться.

У меня внутри будто грелка какая врубилась, только домой выехал. От мысли, что там, в моей квартире, ждет Варька, жарой и мозги, и тело накрывало. Периодически я аж башкой тряс, марево это горячечное разгоняя. Чтобы хоть доехать.

– Зима… – встретил меня хмурый Крапива, но я отмахнулся. Мне уже и дышать невмоготу.

– Плакала? – уточнил, пихнув его плечом с пути.

– Нет вроде. Слушай, я думаю…

– Крапива, домой иди, – велел я. Мне сейчас свидетели ни к чему.

– Зима, да ты…

– Потом. Серьезно, – я кивнул ему в сторону двери, взглядом давая понять, что ни тормозить, ни бычить на меня не позволю. Не сейчас, дружище.

– Хер с тобой!

Он хлопнул дверью, уходя. А я сунулся в спальню и примерз к месту, увидев мою овечку кучерявую спящей. Легла на самом краю, как не падает. Без подушки, ладошки под щекой. Не укрылась, ноги поджала почти к животу. Хмурится и сопит. Она сопит, а я каждым вдохом давлюсь над ней. Пальцы крючит, и зубы сводит. Перед глазами уже совсем сплошь багрово и она одна по центру. Единственное четкое изображение, впечатанное мне прям в мозги посреди этого полыхающего марева. Хочу!

Опустился на колени возле кровати, наклонился к самому ее виску. Нюхал свою неожиданную добычу, четко осознавая, что вставляет меня окончательно. И кто кого еще добыл, да, кошка? Кто к кому пристегнут, на цепь посажен? Кто в натуральной, бл*дь, западне? Чем больше тебя в нее стану загонять, тем крепче сам увязну. Да и похер!

Устала небось, но и я терпеть больше не в состоянии. Провел носом по ее щеке. Лизнул шею. Уже от этой ничтожной херни в паху свело адски. Чуть сдвинул ткань ворота, обнажая плечо, потерся о светлую кожу щекой. Варька медленно открыла глаза. Я застыл, готовясь к чему угодно. К тому, что шарахнется, в истерику впадет, лягнет даже. Это же моя психованная кошка. Но вместо этого она просто перевернулась, вытягиваясь на спине.

– Одежду не рви только, – безразличным тоном хрипло со сна сказала она, уставившись в потолок. – Мешает если, давай сама разденусь.

Это что? Типа на, получи бревно в постели, Зима? Типа тебе плевать, и ничем не прошибешь. Ну-ну. Неверная тактика.

Стянув с себя футболку, я обошел кровать и плюхнулся рядом на спину.

– Ну раз так, то давай раздевайся, кошка. Только медленно и красиво. – Она злобно искоса зыркнула на меня. И куда сразу это у нас покорная девочка-буратино испарилась? – Умеешь?

Глава 25