Альма Либрем - Кошка для голландца

- Можно подумать, что он тогда бы не уехал!

Юля устало села на краешек дивана, взглянула на Лотти, выбежавшую из квартиры Андрея.

- Может, и уехал бы, - согласилась она. – Но тогда мне было бы в чём его винить. А история не знает сослагательного наклонения. И вообще, я занята, пока.

- Но стабильность!.. – выпалила Наташа прежде, чем Юля успела положить трубку, и эмоциональнее, чем можно было бы проигнорировать.

Лебедева усмехнулась, вырисовывая пальцем на поручне невидимые витиеватые узоры.

- Какая стабильность, Наташа? Спать с раздражающим меня женатым мужчиной только ради женского здоровья? Я лучше сделаю это с человеком, которого люблю.

- И потом разобьёшь себе сердце! А если залетишь? Это неразумно.

Юля покачала головой.

- Зато наследственность у детей будет хорошая, - фыркнула она. – Расскажи о стабильности своему мужу. И если захочешь поговорить о моей личной жизни, то лучше не звони, ладно? Пока.

Наташа сбила вызов, как всегда нервная, а Юля откинулась на спинку дивана и облегчённо рассмеялась. Она наконец-то призналась хотя бы себе в своих чувствах, осталось только поведать о них Андрею. Это будет, наверное, ещё сложнее, и ей понадобится много времени, но по крайней мере она почувствует себя свободной. А дальше уже будь как будет.

Почему Наталья постоянно винила Яворского во всех Юлиных бедах? Она тогда была такая злая, когда он уехал… Такая злая, что когда все остальные занимались амурными делами, строили отношения, разбивали друг другу сердца и портили жизнь, пытались избавиться от нежеланных детей или не знали, как прокормить желанных, Юля училась, занималась карьерой, выстраивала будущее, которого у многих не было, добивалась успеха. Так может следовало подождать одиннадцать лет, отложить личную жизнь, но хотя бы в чём-то быть счастливой?

Наташа предпочитала хоронить её, но Юля не чувствовала себя старой, скорее наоборот. Впереди была масса возможностей, чёрт возьми, да ей ещё тридцати нет – сколько всего можно успеть сделать, сколько всего достичь! Теперь можно и научиться совмещать работу и личную жизнь. Теперь у неё всё должно получиться. Зачем загонять себя в рамки и ненавидеть за то, что сделала, людей, которые в этом совершенно не виноваты?!

Она метнулась к рабочему столу и вытащила из-под горы рабочих бумаг папку с рисунками, не свежими, которые она показывала Андрею, а старыми, редкими, сделанными от случая к случаю. Юля водила пальцами по штрихам десятилетней давности, вспоминала о прошлом. Однокурсники, изображённые случайным коллажем, чтобы не забыть хоть основные черты. Совсем ещё дети, семнадцать-восемнадцать лет. Среди этого – такие вдохновлённые, полные надежды портреты друзей, с которыми она сейчас почти не общалась. Фотография их класса, где она, как всегда, пряталась за спинами других и старалась оставаться максимально незаметной…

Под всей этой мишурой лежало несколько работ, которые она ненавидела десять лет. Когда ещё не знала, что он уехал, думала, у Андрея просто мало времени, вступительные и всё такое… Она смотрела на него, почти не отличающегося от сегодняшнего, только на десять лет моложе, и всерьёз задавалась вопросом, а стоило ли ему тогда задерживаться в стране? Что случилось бы, если б он остался?

Юля могла дать ответ на этот вопрос, причём однозначный. И сомнений у неё тоже не было. Вот только нравилась ли ей эта правда?

Она вздрогнула, прислушиваясь к шагам в подъезде, и поспешила спрятать рисунки обратно в папку, а её запихнуть поглубже в стол. Лебедева давно уже нормально не рисовала, умудрилась убедить себя в том, что таланта у неё нет. Или что это коммерчески невыгодно, вариантов отучить себя тратить время на лишние заботы существовало множество.

Ей бы хотелось, чтобы сейчас домой возвращался Яворский. Юля чувствовала себя способной всё ему рассказать. Но, когда в её дверь позвонили, поняла, что надежды её были бессмысленны.

Через глазок можно было рассмотреть только букет, но Юля не сомневалась, что эти лилии с отвратительным запахом, который она терпеть не могла, скрывали отнюдь не Андрея. И вправду, когда она открыла дверь, соизволивший опустить цветы гость оказался Виктором.

- Здравствуй, - преувеличенно бодро поздоровался он. – Я хотел бы всё объяснить…

- Не утруждайся. Я в курсе, что Ольга – твоя жена, - сухо ответила Юля. – И меня это нисколечко не волнует. Совет вам да любовь. Не забудь перечислить деньги на карту, - она дёрнула дверь, но Виктор придержал её, не позволяя Юле прервать этот разговор.

Он попытался зайти в квартиру, но Лебедева уверенно вскинула руку, останавливая мужчину.

- Даже не думай, - всё так же спокойно произнесла она. – Тебе нечего делать в моём доме.

- Юленька, давай без истерик, - попросил он. – Пожалуйста!

- Я похожа на женщину в состоянии истерики? Вон отсюда.

Виктор всё-таки вошёл в квартиру, и Юля в сотый раз пожалела, что до сих пор была одна. Кто её защитит-то, вдруг что, Лотти? Впрочем, Лебедева не сомневалась, что для того, чтобы вытолкать Виктора вон и дать ему по лицу цветами, много сил не понадобится. А вдруг что, так накопившейся злости вполне хватит, чтобы избавиться от назойливого гостя.

- У нас с Ольгой уже ничего нет, - выпалил он прежде, чем Юля успела вновь указать на дверь. – Это была случайность! А я к тебе даже на одной ноге допрыгал! – он поднял трость, на которую опирался.

- Не стоило идти ради меня на такие жертвы, - хмыкнула Лебедева. – А если ты хочешь ещё раз станцевать чечётку, то у меня больше негде это сделать.

- Я понимаю, что ты обиделась…

- Ты не понимаешь, - прервала его Юля. – Потому что я не обиделась.

- Это было неправильно – целовать другую женщину, пока мы с тобой…

- Нет никаких "мы с тобой", - зло ответила она. – И прекрати даже надеяться на это. Ничего не получится. Между нами ничего не было и быть не может. Вне зависимости от Ольги, ты мне неприятен. Я предпочитаю мужчин поумнее. 

- Но… Теперь ты будешь меня избегать? А Ольга?

Об этом Лебедева ещё не думала. С одной стороны, ей хотелось уволиться, но не из-за Виктора, а потому, что Савина банально воспользовалась ею в своих целях. Могла бы всё объяснить, и Юля послала б куда подальше этого "важного клиента" при первых же поползновениях. Но она предпочла скрывать, давая Виктору возможность испортить чужую жизнь.

- Я тебя не избегаю, - решилась Юля на искренний ответ. – А с Ольгой разберусь лично. Но, Виктор, ты мне просто неинтересен.

- Мы же с тобой даже не… Да даже не целовались, не говоря уж о серьёзных отношениях!

Лебедева не сомневалась, что улыбка её не несла в себе ни одной из тех эмоций, на которые рассчитывал Виктор. Она не испытывала ни грамма сожаления, равно как и интереса к его оправданиям не было. А вот лёгкий налёт раздражения оставался, смешанный с желанием поскорее разобраться с Резниченко и избавиться всё-таки от него.

- Нам надо попробовать построить отношения!

- Мне ничего не надо, - возразила Юля. – Уходи. И цветы свои забери, я терпеть не могу лилии.

Виктор удивлённо уставился на букет, а потом на саму девушку, но ей надоед этот фарс. Она повернулась к Резниченко спиной и уверенно вернулась в гостиную, села за рабочий стол и принялась за первые попавшиеся под руки бумаги, которые надо было заполнить для нынешнего клиента на работе. Второй рукой Юля вслепую открыла ноутбук и нажала на "пуск", вслушиваясь в гудение вмиг ожившего принтера.

Присутствие Виктора её нисколечко не смущало, она рассчитывала, что этот человек всё-таки отыщет в себе если не совесть, то гордость, и покинет как можно скорее её квартиру. Тот явно не спешил уходить, переминался с ноги на ногу, но Юля не отрывала взгляда от бумаг.

- Я понимаю, - ещё раз вкрадчиво начал он, - твои чувства. Это очень обидно. Но Ольга и этот твой сосед всё подстроили. Она сама мне об этом рассказала. Они хотят нас разлучить!

Юля сжала зубы. Она уже думала об этом, но каждый раз приходила к выводу, что Андрей был не в том состоянии, чтобы мастерски лгать.

- Я думаю, с Ольгой и с Андреем я разберусь самостоятельно, без твоего участия.

- Если б мы поговорили нормально…

Она даже не дёрнулась, внимательно перечитывая договор и делая какие-то пометки на полях. Виктор раздражённо махнул рукой, швырнул цветы на диван, повернулся к Юле спиной и захромал к выходу.

Он остановился уже у двери, повернулся и понял, что Лебедева даже не сдвинулась места. Но поверить в то, что Юле было на него плевать, Виктор не мог. Вероятно, она просто была хорошей актрисой, раз так мастерски разыгрывала своё равнодушие к нему. В меньшее мужчина верить не соглашался.

Если б он мог сделать ей какой-нибудь приятный сюрприз, то Юля однозначно бы растаяла от его внимания. Но, к сожалению, хоть головой о стену бейся, а сходить куда-нибудь девушка не согласится. Вот если бы прийти к ней с какой-то побрякушкой…

Он посмотрел на комод, стоявший в коридоре, и вдруг заметил запасной ключ от входной двери, лежавший на деревянной поверхности. Идея, пришедшая Виктору в голову, показалась ему гениальной. Лебедева точно не должна была устоять. В любом случае, стоит им перейти эту грань холодной отчужденности и нормальных отношений между мужчиной и женщиной, растает, как миленькая! Виктор не привык, чтобы ему отказывали, а Юля казалась достаточно привлекательной, чтобы потратить на это время и деньги. К тому же, хотелось утереть нос Ольге и этому её непутёвому ухажёру!

Он схватил ключ, запихнул его в карман и с чувством победителя захромал прочь.

Алина Петровна никогда не считала лишним наблюдать за соседями по лестничной площадке, а также за теми, кто жил этажом выше или этажом ниже. Во-первых, это помогало понимать общую картину жизни в доме и оценивать ситуацию, а во-вторых, она была свято уверена в том, что пресекала множество возможных преступлений.