Наконец завязался разговор о том, что так страстно интересовало Алдрину.

Джуро принялся рассказывать о Греции, которую он знал прекрасно. Речь зашла о величественной горе Олимп, о «сияющих скалах», о Дельфах и о Дельфийском оракуле.

— Как бы мне хотелось, чтобы Оракул мог появиться и сейчас, — задумчиво и мечтательно произнесла Алдрина.

— Неужели вас волнует будущее? — удивился Джуро. — Почему? Зачем вам его знать? Что касается меня, то я абсолютно доволен настоящим и вовсе не стремлюсь заглядывать в неизвестность.

— Честно говоря, я тоже, — согласилась Алдрина. — Сейчас я готова уплыть за горизонт и больше не возвращаться.

— Что ж, раз так — постараемся это сделать, — спокойно ответил Джуро. Голос его прозвучал настолько искренне, что Алдрина слегка растерялась.

Через некоторое время Джуро достал корзину фруктов, которую захватил с собой на борт.

В ней оказались персики и виноград: эти фрукты могли вырасти только в теплице. Но были там и дикие финики, явно уже успевшие созреть на солнышке.

Выглядели они просто восхитительно, и Джуро пояснил:

— Все это — амброзия богов. Мне, конечно, следовало взять с собой и нектар, но придется подождать до следующего раза.

Алдрина посмотрела на него вопросительно, и молодой человек произнес почти яростно:

— Вы же понимаете, что должен обязательно быть следующий раз! Мы должны встретиться с вами еще много-много раз! Обязательно!

— Но это… может быть… немного затруднительно, — неуверенно произнесла Алдрина.

Она не могла не отдавать себе отчета, что стоит ей вернуться во дворец — и их встречи неизбежно прекратятся.

— Нет ничего трудного для тех, кто искренне стремится к встрече, — отрезал Джуро.

Юная королева только рассмеялась.

— Эта тирада звучит, конечно, весьма философски, — заметила она, — но в реальной жизни так случается, к сожалению, далеко не всегда.

Говоря это, она вспомнила, каким представляла себе будущего мужа-короля, как она мечтала, чтобы он оказался похожим на Джуро. Конечно, он был намного старше, но все равно, так хотелось видеть его красивым!

Разочарование ее казалось тем более острым, чем красивее и ярче была мечта.

— Вы опять вспомнили о чем-то печальном, — тут же заметил перемену настроения Джуро, — грусть и глубокая печаль написаны на вашем лице, их нельзя скрыть. Мы с вами уже договорились, что нужно постараться забыть о прошлом и научиться жить только настоящим! Мы же сейчас здесь, в дивном голубом море, мы живем в ярком мире и сумели найти друг друга. Чего еще можно желать? Что можно просить?

— Ничего, — ответила Алдрина. — Совсем ничего кроме того, что уже пора, как вы и сами знаете, поворачивать к берегу.

— Нет, еще рано, — коротко отозвался Джуро.

Алдрина, обернувшись, увидела, что они находятся далеко в открытом море и линия берега кажется лишь бледной полоской на горизонте.

Прошло еще четверть часа, в течение которых они продолжали двигаться вперед. И только потом, не говоря ни слова, Джуро повернул к берегу.

Когда лодка приблизилась к полосе песка, Алдрине показалось, что берег выглядит необычно: словно гигантские яркие бабочки, на нем сияли разноцветные шатры. Рядом с ними стояли повозки, в которых без труда можно было узнать кибитки цыган.

— Почему все эти цыгане остановились здесь? — поинтересовалась девушка.

Джуро перевел взгляд туда, куда показывала его спутница, и ответил:

— Мы сейчас подошли к берегу государства Ксанте. Здесь проходит цыганский праздник. Я совсем о нем забыл. Это знаменательное событие, оно случается лишь раз в год.

— Праздник? А по какому поводу? — удивилась Алдрина.

— Все цыгане, живущие в этих краях, собираются вместе и отмечают какой-то очень важный для них день, который они все чтят.

Помолчав, он продолжал:

— Я не помню сейчас точно, что именно стало поводом для праздника, но знаю, что обычно бывает много веселья, танцев и, конечно, цыганской музыки — необыкновенно романтичной и красочной.

Алдрина кивнула, словно что-то вспомнив.

— Ах, я же об этом знаю! — воскликнула она. — Я помню, как отец рассказывал мне о цыганских танцах, о том, насколько они красивы. Он говорил мне и о цыганской музыке.

— Музыка цыган очень необычна, такой не встретишь больше нигде в мире! — с жаром произнес Джуро. — Она дика, волнующа, переполнена чувствами и отличается натянутым, словно струна, ритмом.

— Ах, как бы я хотела хоть чуть-чуть послушать ее! — не сдержалась девушка.

Говоря это, она задумалась, приходят ли когда-нибудь цыгане в Сарию. Если это так, то позволит ли ей положение хоть раз посетить фестиваль, посмотреть и послушать цыганские танцы и песни?

Сейчас она вспомнила, как ее отец когда-то сказал ей: «Цыганская скрипка способна так петь, что душа улетает из тела. Так не умеет играть больше никто, ни один музыкант, каким бы искусным он ни был».

Когда лодка подошла к берегу, Алдрина увидела бессчетное множество шатров.

Повозки, также раскрашенные во все цвета радуги, поражали своей пестротой даже на большом расстоянии.

— Когда же начинается праздник? — поинтересовалась Алдрина через некоторое время, в течение которого Джуро не произнес ни слова.

— Насколько я знаю, завтра вечером, — коротко ответил он. — Тогда все музыканты соберутся около костров и начнут играть, а молодежь будет прыгать через огонь. Кроме того, здесь будет немало гадалок и предсказательниц судьбы, которые смогут поведать, что произойдет с нами в будущем.

— Как бы я хотела услышать их музыку! — мечтательно проговорила Алдрина.

Казалось, цыгане зовут ее из своих ярких повозок и шатров.

Она чувствовала, что они готовы сказать ей что-то очень важное, чего она не может и не должна пропустить.

Она нисколько не сомневалась, что стоит ей только услышать пение скрипок, как она тут же поймет, о чем они поют и что хотят ей поведать.

Импульсивно, не задумываясь Алдрина воскликнула:

— О, пожалуйста, пожалуйста, возьмите меня на праздник! Я еще ни разу не видела и не слышала ничего подобного, и у меня ни за что не будет больше случая побывать среди цыган!

Джуро казался искренне удивленным.

— Вы действительно очень хотите там оказаться?

— Так сильно я не хотела еще ничего и никогда! искренне призналась девушка. — Я невероятно хочу услышать их музыку и увидеть, как они танцуют!

Некоторое время Джуро молчал. Наконец он заговорил, словно приняв решение:

— Думаю, это можно устроить. Но понимаете ли вы, что для этого мы оба должны одеться по-цыгански, иначе все вокруг поймут, что на самом деле мы чужие и явились просто из любопытства.

Алдрина разочарованно вздохнула.

— Ну значит, я не смогу пойти — ведь у меня нет цыганского наряда.

Глаза Джуро лукаво загорелись.

— Вы явно бросаете мне вызов! — азартно бросил он.

Алдрина удивленно подняла глаза:

— Вы хотите сказать… о, пожалуйста, неужели… неужели вы хотите сказать, что сможете все устроить?

— Почему бы и нет? Мне кажется очень забавным оказаться там с вами хотя бы на короткое время. Надеюсь, что в самом начале празднования все ведут себя прилично. Позже они, конечно, разойдутся вовсю и начнут шуметь, а может быть, даже скандалить.

— Но мы же можем не оставаться там надолго, — предложила девушка. — Ах, если бы я смогла хоть немного послушать, как цыгане играют на скрипках, и посмотреть, как они прыгают через костер, то я запомнила бы это на всю жизнь!

— Не сомневаюсь, что в вашей жизни и без того будет много событий, которые окажется интересно вспомнить. — Джуро вновь заговорил загадками. — Но, как я сказал, это вызов.

— Вы… хотите сказать… что вы… примете его? — Алдрина боялась поверить своему счастью.

— Мне трудно отказать вам в чем-либо, — задумчиво ответил он.

— Ну тогда, пожалуйста, пожалуйста… возьмите меня на праздник! Я уйду оттуда, как только вы прикажете, но я действительно безумно хочу увидеть, что там происходит! И я буду вспоминать это долго-долго!

При этих словах она слишком ясно представляла себе, как вернется во дворец, где не будет ни Джуро, ни моря, ни ярких шатров. Зато снова появится премьер-министр со своими лекциями и нравоучениями, снова надо будет выслушивать бесконечную, нудную болтовню придворных. Снова государственные советники примутся обсуждать что-то неизменно важное для них самих и бесконечно далекое от ее понимания.

«Я больше не буду их слушать, — твердо решила Алдрина, — вместо этого я буду вспоминать, как играли цыганские скрипки!»

Она посмотрела на своего спутника, который сидел на другом конце лодки, у руля.

— Так вы и правда возьмете меня с собой? — с надеждой спросила она.

— Возьму, раз вы так этого хотите, — без колебания ответил Джуро, — но нам придется очень тщательно замаскироваться, ибо цыгане не терпят, когда за ними шпионят. Они необычайно скрытны.

— Я знаю, — кивнула Алдрина. — Я много читала и слышала об их странных обычаях. Знаю и о том, как несправедливо и страшно цыган преследовали, да порою и сейчас продолжают преследовать в некоторых странах.

— Здесь их встречают с радостью, — успокоил девушку Джуро. — Именно поэтому они и проводят свои праздники в странах на юге Балканского полуострова и, конечно, в Греции.

Алдрина невольно подумала, что ей бы хотелось увидеть их в этой прекрасной стране. Она ведь так много для нее значила, а, кроме того, с Грецией ее связывали кровные узы.

Но девушке пришлось строго сказать себе, что увидеть и услышать цыган здесь, в Ксанте, — уже большое счастье. И эта встреча тоже даст богатую пищу для воспоминаний!

— Слушайте, как мы все устроим, — размышлял вслух Джуро. — Завтра поздно вечером, когда все в вашем доме уже лягут спать, вы придете ко мне. Я наряжу вас в цыганское платье и отвезу на праздник — но ненадолго!