Ему ли не знать этого! Она одаривала его этой улыбкой и кое-чем бóльшим с тех пор, как он неделю назад въехал в ворота Альдеборна. В рождественскую ночь она привечала его традиционным кубком эля и жарким поцелуем, который был чем угодно, только не традицией. Пораженный этим до крайности, Этельстан все же был не настолько глуп, чтобы воспринять все всерьез. Поначалу. Потом она усадила его рядом с собой за столом, и случайные прикосновения колена, плеча или руки на протяжении всей долгой трапезы едва не свели его с ума от голода, который еда удовлетворить была не в состоянии. К этому времени он уже раскусил незатейливую игру Эльгивы, и, хотя он играл в нее уже семь вечеров подряд, она нисколько не утратила для него своей прелести. Эльгива все так же его возбуждала, и Этельстан собирался снова получить разрядку с милой блондинкой, которую нашел на кухне. Девушка брала за свои услуги всего лишь пару серебряных монет. «В этом и состоит затруднение с Эльгивой», — думал он, глядя, как она идет через зал с наполненным до краев кубком эля. Интрижка с ней обойдется ему гораздо дороже. Если она понесет от него, то, даже без обручения по христианскому обряду, вследствие этого властный центр в Англии сместится еще дальше в сторону северных землевладельцев.

Вульф, брат Эльгивы, не мог этого не знать. Он был на пять лет ее старше и являлся советником короля. Поскольку он не делал попыток пресечь игру своей сестры, он, должно быть, ее одобрял. Знал ли об этом их отец? Или он сам ее к этому подтолкнул? Элдормена сейчас здесь нет, и поэтому он будет считаться невиновным, если между Эльгивой и кем-то из этелингов[5] вспыхнет искра взаимного влечения. Вся вина, равно как и гнев короля, ляжет на него.

Он не отводил от Эльгивы глаз, и его брат Экберт, склонившись к нему, прошептал:

— Черт возьми, почему ты просто не затащишь ее в постель и не покончишь со своими мучениями?

Этельстан перевел на него мрачный взгляд.

— Ты сам знаешь, что в случае с этой леди все не так просто, — проворчал он. — Не позволяй мне сегодня выпить больше одного кубка медовухи, а то я могу не сдержаться и взять то, что она мне предлагает. Почему бы тебе не соблазнить ее, Экберт, если она тебе нравится?

Экберт фыркнул.

— Она меня так просто не получит. Хотя и жаль, конечно.

— Ей нужен именно старший этелинг, — сказал Эдмунд, — и не льсти себе, будто дело в том, что ты такой красавчик.

Эдмунд был прав. Этельстан прекрасно осознавал тот груз ответственности, который он нес как старший сын короля. Когда он женится — а это произойдет, скорее всего, когда его отца уже не будет в живых, — выбор невесты будет продиктован политической целесообразностью, а не личными симпатиями. Любые близкие отношения с девушкой знатного рода вложат в ее руки и руки ее родни оружие, направленное против короля. Он мог уложить в постель любую девушку в королевстве, но только в том случае, если она не станет претендовать на корону.

Эльгива, которая в эту минуту подошла к нему, протягивая кубок эля, была для него запретным плодом. Она не отводила от него взгляда темных глаз, пока он пил, но лицо ее было серьезным, и она постаралась не прикоснуться к его пальцам.

Был ли это следующий ход в ее игре или же она прознала о его свиданиях с кухаркой? Он надеялся, что девка не понесет за это наказания. На всякий случай надо будет позаботиться, чтобы она получила хорошую компенсацию.

Что бы ни стояло за этим внезапным охлаждением, он обязан играть свою роль. Он степенно поклонился Эльгиве и сказал:

— Ваша красота, леди, всем нам отрада.


Эльгива, глядя в настороженные голубые глаза Этельстана, приняла его комплимент, сдержанно кивнув головой. Она знала, что он ее желает. Она это видела в его взгляде, чувствовала это кончиками пальцев каждый раз, когда случайно к нему прикасалась. Но ему больше нравилось спать со служанкой, чем с леди Нортгемптон. Ей об этом с насмешкой сообщил Вульф: Этельстан явно предпочел для любовных утех женщину с опытом.

«Могу немного поделиться им с тобой, милая», — прошептал он, целуя ее в лоб, и расхохотался ей в спину, когда она повернулась, чтобы гордо удалиться.

Сейчас Вульф стоял рядом с ней и, положив руку ей на талию, отвлекал ее незаметными ласками. Она выскользнула из его объятий и, не обращая внимания на Этельстана, улыбнулась Экберту, который, по ее решению, в этот вечер должен был сидеть рядом с ней за столом. Пусть старший сын короля помучается от мысли, что он не единственный этелинг в ее доме.

Младший брат, казалось, был польщен ее неожиданным вниманием и в ответ потчевал ее похабными историями, которые ему, видимо, казались невероятно занятными. Он ей напоминал шумного щенка, долговязого и неуклюжего, напрочь лишенного изящества своих братьев. Даже Эдмунд, самый младший из троих, хотя и походил телосложением на бревно, смотрелся лучше, чем тощий Экберт, у которого были непомерно длинные конечности, но которому, по ее мнению, явно не хватало ума. Его лошадиное лицо и похожий на ржание смех не прибавляли ему обаяния. К сожалению, он был слишком молод, чтобы отрастить бороду, которая, как она считала, существенно улучшила бы его внешность. Борода прикрыла бы его физиономию.

При этом он, похоже, был совершенно бесхитростен и простодушен. Возможно, она выудит из него что-нибудь такое об Этельстане, что поможет ей очаровать его.

Она подала знак служанке, чтобы та наполнила кубок Экберта, который он уже трижды осушил. И тут заметила, как за спинами Вульфа и Этельстана мелькнул лакей, подавший им по восковой дощечке. Она узнала печать отца на дощечке, которую распечатал Вульф, и вопрос, который она собиралась задать Экберту, так и не был произнесен. Вместо этого она обернулась к брату.

— Что сообщает наш отец? — спросила она.

Чтобы эти послания прибыли сейчас, их должны были отослать из Рочестера сразу же, как только позволила погода. Несомненно, они содержали достаточно важные новости.

Вульф ничего ей не ответил, а лишь взглянул на Этельстана, читающего свое письмо.

— Горькая весть, — сказал ее брат со строгим выражением лица. — Сочувствую, милорд.

Эльгива затаила дыхание. Должно быть, пришло сообщение о чьей-то смерти. Ничто иное не заставило бы Вульфа сочувствовать этелингу. Неужели король? Боже праведный, если он умер, то витенагемот[6], несомненно, призовет Этельстана на трон. Значение этого события для ее собственного будущего трудно переоценить. Новому королю понадобится жена, и ее отец позаботится о том, чтобы Этельстан в поисках невесты обратил свой взор на Нортгемптон. Она может стать королевой еще до Пасхи.

Но Этельстан положил дощечку на стол перед собой и поднялся на ноги, глядя на толпу сидящих за столами гостей. Мрачное выражение его лица привлекло к нему всеобщее внимание. Гуляки за столами притихли, ожидая, что же он скажет.

— Мне велено моим отцом, королем, — сказал он, и его голос эхом разнесся по охваченному тишиной залу, — объявить, что в рождественское утро моя мать, леди Эльфгифа, умерла, родив сына. Младенец, к сожалению, последовал за своей матерью в мир иной. Я прошу всех собравшихся в этом зале помолиться сегодня вечером за упокой их душ.

Он обернулся к Вульфу и Эльгиве.

— Мне нужно поговорить со своими братьями наедине. Прошу нас простить.

Эльгива наблюдала, как все трое выходили из-за стола. «Смерть их матери стала горем для них, — подумала она, — но для всех остальных ее кончина мало что значит». Супруга короля родила ему множество детей, но, поскольку она не была королевой, а лишь его женой, ее роль этим и ограничивалась. Ее смерть не окажет никакого влияния на жизнь королевства и на частную жизнь Эльгивы.

Она обернулась к брату, задумчиво взирающему на восковую дощечку в своих руках.

— Что пишет наш отец? — спросила она снова. — Полагаю, что сыновья короля отправятся в Рочестер завтра.

В любом случае эта весть положила конец празднеству.

— Они не поедут на юг, — отозвался Вульф. — Для этого нет причин, поскольку их мать уже в могиле. Отец пишет, что этелинги примут командование над нашими войсками и отправятся в королевское поместье в Солтфорде. Он встретит их там, но не сообщает когда. Думаю, это произойдет не сразу.

Он постучал пальцем по дощечке, затем поднял на Эльгиву многозначительный взгляд.

— Похоже, король женится снова, и очень скоро. Мне приказано оставаться здесь с тобой на тот случай, если тебя призовут ко двору. Судя по всему, моя дорогая сестрица, отец питает надежду, что ты станешь невестой Этельреда.

Эльгива потрясенно уставилась на брата, а ее ум тем временем примерялся к новым возможностям. Выйти замуж за отца, а не за сына — это не то будущее, о котором она мечтала. Устроит ли ее оно? Конечно, таким образом она обретет высокое положение значительно раньше, чем она предполагала. И все же это не та участь, которую она безоговорочно хотела бы для себя, и это была не совсем та власть, к которой она стремилась.

— А зачем королю жениться? — спросила она Вульфа. — Этельред старик, и у него семеро сыновей. Зачем ему молодая жена, которая нарожает ему еще сыновей?

— Он не так уж и стар, — возразил ей брат. — И, если хочешь знать, он не чурается радостей жизни. «Ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться», как сказано в Писании.

Она помрачнела. Она хотела выйти замуж за короля. Но все же…

— Его первая жена не была коронована, — заметила она. — Что толку выйти за короля и не быть королевой?

Рука Вульфа скользнула ей за спину, как будто он собирался погладить ее, но вместо ласки она ощутила, как его пальцы крепко, подобно тискам, до боли сжали ее шею, и она не в состоянии была ни ускользнуть, ни стряхнуть его руку с себя, не привлекая всеобщего внимания.

— Ты когда-нибудь думаешь о чем-то другом, кроме своих мелочных забот, моя дорогая сестрица? — произнес он свистящим шепотом ей на ухо. — Не тешь себя иллюзией, будто этот союз будет заключен для твоей выгоды. Единственная его цель — усилить влияние нашего отца на короля, а не потакать твоему безграничному тщеславию. Ты будешь делать все, что тебе велено, выйдешь замуж за того, за кого тебе скажут, и предоставишь своему отцу и братьям улаживать все мелочи, которые необходимо согласовать.