Джин двигалась вперед, направляясь прямиком к лестнице, как в Таре (имеется ввиду поместье Тара в романе «Унисенные ветром» Маргарет Митчелл), раздваивающейся на верхней площадке, превращаясь в две, ведущие в огромный мраморный холл Истерли. Платье шуршало при каждым ее движении, ниспадающий шелк терся о нижние юбки, и этот звук заставлял ее представлять приглушенный разговор француженок, шьющих это платье.

Спустившись вниз, она повернула правее, поскольку так было ближе к комнате, в которой всегда подавались коктейли, она услышала шаги и голоса. Скорее всего на уже будет присутствовать тридцать два человека, и она будет сидеть с матерью, которая должна прийти, за длинным столом напротив отца, восседающего во главе.

Она делала это миллион раз, и будет проделывать еще миллион раз, поскольку исполняла обязанности хозяйки дома… и, если честно, этот долг она выполняла с честью.

Сегодня, почему-то на сердце была грусть.

Наверное, из-за дня рождения Амелии.

Лучше нужно выпить.

Особенно учитывая тот факт, что когда она позвонила дочери, Амелия отказалась спуститься вниз и подойти к телефону общежития.

Именно так бы поступила и сама Джин.

Видите? Она была хорошим родителем, поскольку понимала своего ребенка.

Лейн отказался одевать черный галстук на ужин. Он также остался в своих брюках, сменив только соответствующую рубашку на пуговицах, вместо той, в которой уехал жить с Джеффом на север.

Он спустился вовремя.

Как только попал на первый этаж, попытался избежать собравшихся людей и стал искать выпивку, но встретил старого друга, прежде чем он налил себе Family Reserve.

— Ну и ну, наконец-то нью-йоркец вернулся к своим корням, — произнес Сэмюэль Теодор Лодж III, когда он вошел.

Лейн невольно улыбнулся.

— Как поживает мой любимый загоревший под южным солнцем адвокат?

Пока они обнимались и хлопали друг другу по спине, белокурая женщина, висевшая на руке Сэмюэля Т., внимательно следила за ними и ничего не осталось незамеченным от ее огромных глаз, которые были намного больше, чем можно было сказать о ее платье. Настолько короткое сверху и снизу, что еще чуть-чуть и она могла бы остаться в нижнем белье.

Она однозначно чуть ли не сливалась с Сэмюэлем Т.

— Позволь мне представить мисс Саванна Лок, — Сэмюэль Т. кивнул на женщину, как бы давая ей разрешение показаться, и она окончательно вжалась в него, наклоняясь и протягивая бледную, тонкую руку. — Сходи, принеси нам выпить, дорогая, если тебя не затруднит? У него имеется Family Reserve.

Женщина двинулась к бару, Лейн отрицательно покачал головой.

— Я могу обслужить себя сам.

— Она стюардесса. Она привыкла обсуживать людей.

— Разве теперь они называются стюардессы?

— Так что же заставило тебя вернуться? Это явно не относится к Дерби. Эдвард?

Лейн просто пожал плечами, не собираясь вдаваться в подробности по поводу ситуации с мисс Авророй. Слишком было волнительно для него.

— Мне нужна твоя помощь кое в чем. В профессиональном плане, вернее.

Глаза Сэмюэля Т. тут же сузились, затем опустились на его руку, где должно было быть обручальное кольцо Лейна.

— Решил прибраться в доме, не так ли?

— Насколько быстро ты сможешь подготовить документы? Я хочу, чтобы никто не знал, и все было сделано как можно быстрее

Мужчина кивнул.

— Позвони мне завтра утром. Я обо всем позабочусь.

— Спасибо.

Наверху парадной лестницы появилась его сестра Джина, и начала спускаться, остановившись, предполагая, что собравшиеся захотят изучить платье, в которое она была одета…  красное платье, и драгоценности были такой стоимостью, что на самом деле на них стоило обратить внимание. Акры красного шелка спадали на пол, комплект бриллиантов достойных Принцессы Ди, словно она была достойна всех Оскаров, журнала «Town & Country» и двора королевы Великобритании, в общем всего сразу.

Восстановилась полная тишина, через весь холл пронесся трепет или вздохи осуждения.

Репутация Джины опережала ее.

Скорее всего это было семейное.

Но как только она увидела Лейна рядом с Сэмюэлем Т., ее брови взметнулись вверх, и на долю секунды она открыто и радостно улыбнулась, тот прежний свет вернулся в ее глаза, как бы стирая годы у них троих, какими они были раньше до того, когда столько всего произошло.

— Прошу меня извинить, — сказал Сэмюэль Т. — Я пойду посмотрю, что с нашей выпивкой. Думаю, моя спутница заблудилась на обратном пути.

— Дом не настолько большой.

— Может, для тебя и для меня.

Сэмюэль Т. отвернулся, Джин приподняла свое красное платье и наконец закончила свой выход. Ступив на мраморный черно-белый пол, она подошла прямиком к Лейну, ее шпильки, цокали по камню, положенному сотни лет назад. Он рассчитывал приветствовать ее по-джентльменски, просто пожать руку, но они обнялись, и он дотронулся до ее волос и драгоценностей, но сжав ее в своих объятьях, он почувствовал ее дрожь.

— Я так рада, что ты вернулся, — сказала она сиплым голосом. — Тебе стоило сообщить мне об этом.

Он вдруг вспомнил, что сегодня день рождения Амелии.

Он собирался что-то сказать, но она отступила назад и вернула соответствующую маску на лицо, Кэтрин Хепберн освободила бы свое место, поскольку появилась прекрасная замена, вызвав у Лейна боль в груди.

— Мне нужно выпить, — заявила она. — И куда отправился Сэмюэль Т.?

— Он не один сегодня, Джин.

— Как будто, это имеет значение?

Она ушла с поднятой головой, расправив плечи, ему стало жаль бедную блондинку-стюардессу. Лейн не имел понятия, кто сопровождает Сэмюэля Т., но она однозначно получила право на это свидание: в баре, она уселась ему на колени, словно револьвер, вошедший в кобуру, полностью отдавая себе отчет, что собирается применить средства защиты своей территории.

По крайней мере, ему будет на что посмотреть за ужином.

— Ваш Family Reserve, сэр? Мистер Лодж попросил принести вам стакан с его высочайшим уважением.

Лейн повернулся на звук голоса и улыбнулся. Реджинальд Трессел был барменом в Истерли по жизненно, афро-американский джентльмен в черном фраке и начищенных туфлях был более знаменит, чем многие из гостей, присутствующие здесь.

— Спасибо, Редж, — Лейн взял низкий стакан из хрусталя с серебряного подноса. — Привет и спасибо, что сообщил о мисс Авроре. Ты получил мое голосовое сообщение?

— Да. И я понял, что вы захотите приехать сюда.

— Она выглядит лучше, чем я думал, у нее все будет хорошо.

— Она старается. Вы не уедите в ближайшее время, не так ли?

— Эй, как дела у Хейзел? — Лейн отклонился от прямого ответа.

— Намного лучше, спасибо. И я также знаю, что вы не вернетесь на север, пока не закончите кое-какие дела.

Реджинальд улыбнулся, и его улыбка осталась прежней, не изменилась затемненного света в его темных глазах, потом он решил вернуться к своим обязанностям, начиная пробираться через толпу, как известный государственный деятель, и многие приветствовали его, как равного.

Лейн вспомнил, что когда он был молодым, окружающие говорили, что мистер Трессел являлся как бы неофициальным мэром Чарлмонта, и это, конечно же, осталось прежним.

Господи, он не был готов отпустить и потерять мисс Аврору. Это было своего рода, словно выставить Истерли на продажу, что было фактически невозможно, но он не мог понять, как Вселенная все еще продолжает функционировать должным образом…

Запах сигаретного дыма заставил его окоченеть.

Существовал только один человек, которому разрешалось курить в доме.

От этой мысли, Лейн стал пробираться в противоположном направлении.

Его отец всегда курил в лучших традициях Истерли, означающие, что несмотря на то, что мужчина был астматиком, он рассматривал в этом свое патриотическое право заработать себе рак легких, которым он уже был болен или мог бы заболеть. Он считал, что настоящий мужчина никогда не позволит даме вытянуть его из собственного кресла за столом, чтобы покурить, никогда не позволит издеваться над его охотничьими собаками и никогда не заболеет.

Хорошие нормы поведения. Проблема заключалась в том, что в них, в нормах, не присутствовали дети, его собственные дети, и люди, которые работали на него, а также не рассматривалась его роль в качестве мужа. А как же десять заповедей? Всего лишь древний список перечислений, используемый исключительно, чтобы управлять жизнями других людей, и особенно не переживая, когда они отстреливают друг друга.

Это было забавно. Благодаря привычке своего отца, Лейн никогда не курил, и это не было своего рода протестом. С детства он, его братья и сестра всякий раз ощущали запах сигаретного дыма перед тем, как появлялся отец, и как правило, для них это не несло ничего хорошего. Следовательно, он приобрел, как и все остальные, рефлекс, как у собаки Павлова всякий раз, когда чувствовал запах сигарет.

Наверное, это было единственное положительное, что отец сделал для них. Но несмотря ни на что, для них это была сомнительная, но все же выгода.

Лед, ударяясь о края хрусталя, издавал звук колокольчиков, пока он шел через дом, не зная, куда направляется... до того момента, пока не очутился перед двойными дверями оранжереи. Несмотря на то, что они были закрыты, он уловил запах цветов, и застыл на некоторое время, рассматривая через стекло зеленую яркую территорию по другую сторону.

Лиззи ни на минуту не сомневалась, создавая букеты, собственно это она проделывала каждый год, в четверг перед Дерби.