В тот день мистер Брюс проводил ее в больницу, куда увезли ее отца. С ним случился сердечный приступ, сказали ей, вызванный волнениями и переутомлением. Отец был еще жив, но через два дня умер, не приходя в сознание.

Все были очень добры к ней, но Лора отказалась от посторонней помощи, потому что подготовка похорон помогала ей заполнить вакуум в душе. Даже ее одинокие пустые вечера были заняты делами, когда она прибирала и чистила дом сверху донизу. У нее было странное ощущение, будто она смотрит на себя со стороны. Это чувство нереальности немного притупляло ее горе и позволяло четко и методично выполнять всю работу. Но вот похороны состоялись, и Лора больше не могла не замечать пропасти, разверзшейся у ее ног. Она вынуждена была признать, что отец мертв, и что она потеряла единственного близкого человека и друга, который у нее был. К тому же она столкнулась с еще одной свалившейся на нее проблемой — у нее не было денег. Она не могла платить за этот дом, а в школе она зарабатывала слишком мало, чтобы этого хватило на жизнь. Пропасть стала еще шире, когда Лора полностью осознала, что у нее нет ни денег, ни дома, ни средств к существованию. Неожиданно слезы навернулись ей на глаза, и она сердито смахнула их рукой. Она не плакала по отцу, и, уж конечно, не будет плакать от жалости к себе.

Погруженная в отчаяние, Лора продолжала сидетъ в сгущающихся сумерках февральского дня, пока стук в дверь не вывел ее из оцепенения. Это была Джулия. Удивленная ее приходом, Лора проводила ее в гостиную. Машинально она подошла к столу, чтобы зажечь лампу, но вдруг вспомнила, что не надела очки. Поэтому она оставила в комнате полумрак, рассчитывая, что при таком освещении Джулия не разглядит ее лицо. Но Джулия ничем не дала понять, что заметила какие-либо изменения в ее внешности.

— Как здесь холодно, — поежилась Джулия, намереваясь уже снять перчатки, но оценив температуру в комнате, передумала.

— Простите, леди Джулия, я не подумала о том, чтобы зажечь камин, — солгала Лора, покраснев от стыда.

— Тебе следует об этом подумать, а то ты можешь заболеть. Не утруждайся делать это сейчас ради меня, потому что я ненадолго. Я зашла, чтобы выразить тебе свои соболезнования и спросить, когда ты вернешься в школу.

— Назад в школу? — переспросила Лора.

— Да. — Джулия говорила решительным, деловым тоном. — Работа лучше всего залечивает раны.

Лора глубоко вздохнула. Как только умер отец, она уже знала, что ей придется сделать, но ей не хотелось в этом признаваться, даже себе.

— Боюсь, что я не смогу вернуться, леди Джулия. Мне надо зарабатывать себе на жизнь. Я знаю, что вы платили мне, сколько могли, но этого жалования недостаточно, чтобы прожить. — У нее дрогнул голос, но она мужественно продолжала. — Мне придется искать место с предоставлением жилья. Место гувернантки.

— Как ужасно! — Джулия вдруг вспомнила, как она ненавидела свою собственную гувернантку, и какой тяжелой, должно быть, была жизнь этой бедной женщины. Она также осознала, до какой степени она полагалась на Лору в школьных делах, и как ей будет не хватать прилежной и спокойной девушки. — Разве у тебя нет родственников, с которыми ты могла бы жить?

— Никого.

— Боже мой! — Для Джулии родственники не были подарком в жизни, и она чаще считала их помехой, чем помощью, но ей показалось странным и очень печальным вообще никого не иметь, особенно в трудную минуту. — Даже нет никакого дядюшки?

— Нет, к сожалению, абсолютно никого.

— Упоминание о дядюшке навело меня на одну мысль. — Джулия посмотрела на поникшую голову Лоры и решительно покачала головой. — Нет, об этом не может быть и речи. Я не пожелаю этого своему злейшему врагу, не то что тебе.

— Я была бы признательна вам за любое предложение, — тихо сказала Лора. — Я даже хотела попросить у вас или леди Джейн рекомендательное письмо. Оно помогло бы мне получить место.

— Дядя Мэтью сейчас ищет гувернантку. Он уволил последнюю няню, как и грозился. Ты, возможно, именно тот человек, который ему нужен.

У Лоры сильнее забилось сердце.

— Но разве сэру Мэтью нужна гувернантка, а не няня?

— Так решили бы многие, ведь Миранде всего четыре с половиной года. Но Мэтью, как ты еще увидишь, придерживается собственного мнения, и он решил, что няня не нужна. У Миранды есть две горничные, которые заботятся о состоянии ее тела, а теперь он хочет уделить больше внимания развитию ее ума. Его дочь, — и Джулия изобразила, как Мэтью обычно подчеркивает эти слова, — должна быть развитой и образованной.

Лору охватили сомнения. Отбросив яркие воспоминания о его привлекательной внешности, она прежде всего подумала о его властном, неуступчивом характере, проявление которого она уже видела. Кроме трудностей в общении с ним, ей еще придется столкнуться с Мирандой, похоже самым избалованным и изнеженным ребенком во всей вселенной. Но зато у нее будет работа, а она не в том положении, чтобы быть привередливой.

— Мне очень нужна работа, леди Джулия.

— Я поговорю с ним сегодня, а потом я или Джейн сообщим тебе о результатах.

На следующий день к ней зашла леди Джейн и сообщила, что Лора должна как можно скорее явиться на Парк-Лейн.

— Для беседы? — спросила Лора.

— Нет, он принял наши рекомендации. — Джейн помедлила. — Однако, я думаю, что тебе следует расценивать это как испытательный период, скажем, на три месяца. Мой зять может быть… очень требовательным.

Лора кивнула; у нее в душе кружился калейдоскоп надежд, страхов и сомнений.

— Я понимаю. — Она медленно обвела взглядом скромно обставленную гостиную, задержавшись на дорогих ее сердцу вещах. — Прежде, чем я уеду, мне надо освободить дом. — У нее сжалось сердце, когда она представила, как исчезнет единственный дом, который у нее был.

— Лора, это такое испытание! — Джейн посмотрела на поникшую девушку. Слушай, — вдруг предложила она, — мы с Робертом могли бы сделать это за тебя, если хочешь. Просто собери свои платья и то, что ты хотела бы сохранить. Я уверена, что Роберт знает кого-нибудь, кто согласится все забрать, и он договорится о хорошей цене — если ты доверяешь нам, конечно.

— Конечно, доверяю. — Лора робко улыбнулась. — К тому же, здесь нет ничего ценного. За все содержимое этого дома много выручить не удастся.

— Да, — согласилась Джейн, — пожалуй, ты права. Значит, все решено. Когда ты поедешь на Парк-Лейн?

— Наверное, завтра. — У Лоры сердце замирало от страха, но откладывать испытание не имело смысла. — Вы нашли человека, кто будет помогать вам в школе?

— Пока нет, но тебе не стоит об этом беспокоиться.

— Мэгги Грин могла бы вести уроки рукоделия. Ей уже шестнадцать, и она вполне может обучать других девочек. Сейчас на фабрике нет работы, так что ее мать позволит ей остаться в школе, если вы будете ей платить.

— Отличная идея! Я поговорю с ней об этом. — Джейн устало улыбнулась. — Мне, конечно, очень нужна помощь. Как ты наверное заметила, Лора, энтузиазм Джулии пошел на убыль. Каждый день случается какое-нибудь собрание, на котором она непременно должна присутствовать! — Она встала. — До свидания, Лора, желаю тебе удачи. У меня такое чувство, будто мы бросили тебя в логово льва!

Да, подумала Лора, с густой гривой золотых волос он действительно похож на льва, готового в любой момент зарычать.


Сначала она рассортировала свою одежду, отложив то, что подходило для ее будущего положения, и безжалостно отбросив остальное. Когда она закончила, перед ней лежала стопка унылых платьев — черных, серых и коричневых, мрачность которых слегка скрашивали либо белая блузка, либо белый воротничок. Когда они были упакованы, осталось место всего для двух нарядов. Из сентиментальных побуждений Лора взяла бордовую юбку и жакет, которые всегда нравились ее отцу, и изумрудно-зеленое платье под стать глазам, которое она сшила из куска тафты, найденного в доме, и возможно, принадлежавшего ее матери. Она еще ни разу не надевала это зеленое платье; сейчас оно было своеобразной искрой надежды, что жизнь все-таки не кончилась.

Потом Лора стала медленно бродить по комнатам, поправляя шторы, взбивая подушки, прикасаясь к каждому дорогому ей предмету. Каждая треснутая чашка или лоскутное покрывало хранило воспоминания, и Лора грустно улыбнулась, думая о счастливых минутах, свидетелями которых они были. Но когда она вернулась в кухню, отчаяние вновь охватило ее. Этот дом был ее якорем, удерживающим ее в бурном море жизни. Сейчас она оставалась без него, покидала тихую гавань этих стен и отправлялась в трудное плавание.

На память о прошлом она могла взять очень немногое. Она отобрала несколько любимых книг отца и, конечно, семейную библию. К ним она добавила фотографию отца, сделанную в школе год назад; тряпичную куклу, которая была ее верным другом с детства, и маленькие часы, стоявшие на камине, и отсчитывавшие каждую минуту ее жизни. Это была ее обязанность каждый вечер заводить их, и вдруг ее охватил суеверный страх, что если они остановятся, — то и ее жизнь тоже. Она завела их и поставила на чемодан, который, набитый книгами, стал очень тяжелым. Лора знала, что не сможет донести свой багаж и поехать на Парк-Лейн на омнибусе, значит, ей придется нанимать кэб, что было весьма расточительно. Однако, она решила не скупиться. Она верила в то, как важно произнести первое благоприятное впечатление. Ей хотелось показать какое-то подобие состоятельности, приехав в кэбе, вместо того, чтобы как нищенка тащиться по улицам с багажом. Для такого случая она отложила свой самый лучший жакет и юбку из темно-зеленой ткани хорошего качества, которые должны были прибавить ей уверенности в себе, когда она будет подниматься по мраморным ступеням импозантного особняка. Лора старалась не думать о том, что ее работодатель и его домочадцы все равно догадаются о ее тяжелом финансовом положении, раз она ищет работу.