— Фредди, ты уверен, что она нас выдержит? — в ужасе спросил Перегрин.

— Абсолютно уверен, — твердо сказал Фредди. — Я покажу вам, как в нее сесть, чтобы она не перевернулась. Потом мы с Уилсоном, — он указал на бывшего моряка, — отвезем вас к яхте.

Фредди и Уилсон помогли троим мужчинам перебраться в лодку, где те не переставая дрожать в страхе вцепились в борт. Они не веря глазам смотрели, как Фредди спокойно взялся за пару весел и начал грести одновременно с Уилсоном.

— Это займет всего несколько минут, — ободряюще крикнул Фредди, — но, к сожалению, поднимается ветер.

Действительно, день был не слишком подходящим для приобщения к морской стихии. Небо заволокло тучами, в бухте поднялся ветер, гнавший волны, на которых теперь подбрасывало лодку. Лица пассажиров из розовых стали белыми, а потом зелеными.

— Еще немного! — сумел произнести Фредди, ему и самому стало нехорошо.

Наконец, лодка причалила к борту «Хайклира».

— Теперь, — бодро сказал Фредди, — самое сложное. Не двигайтесь, пока я не скажу. Первым поднимается Уилсон.

Уилсон быстро и уверенно поднялся на борт яхты, а Фредди продолжал удерживать лодку рядом с ней. Но прежде чем Уилсону удалось закрепить фалинь, Фредди выронил свой конец, и лодку начало относить в сторону. Оценив вес своих пассажиров, Фредди решил, что дядя Джервас самый тяжелый.

— Дядя, быстрее перебирайтесь на мою сторону! — крикнул он, и когда граф послушно подчинился, сам Фредди тоже встал. Внезапное движение и общий вес двух самых крупных пассажиров, оказавшихся на одном борту, привели к неизбежному результату — лодка перевернулась, и все оказались в воде.

Быстрое течение и усилившийся ветер уже отнесли их на некоторое расстояние от яхты, а теперь затягивали барахтающихся людей все дальше в море. Уилсон прыгнул в воду и поплыл, но когда он добрался до них, только Фредди цеплялся за перевернутую лодку, а три светловолосые головы навсегда скрыись под водой.

Уилсон помог Фредди доплыть до «Хайклира» и втащил его на борт.

— Уилсон, — задыхаясь, прошептал Фредди, — они не умели плавать! Почему они мне не сказали? Я ни за что не повез бы их сюда, если бы знал, что они не умеют плавать!

Долгая и мучительная борьба Фредди с водой закончилась: его битва была выиграна. Он стоял, мокрый и дрожащий, на палубе «Хайклира» и, будто впервые, увидел вокруг себя серую ненастную воду и ощутил зыбкую палубу под ногами.

И новый граф Хайклир упал без чувств.


Как и ожидалось, леди Изабель Графтон пользовалась поразительным успехом в этом сезоне. Ее классическая английская красота вызывала восхищение, и если ее речь находили лишенной остроумия, а манеры холодными и надменными, то это было вполне в порядке вещей для леди такого происхождения. Ни один бал не имел успеха, если она отказывалась почтить его своим присутствием. Все видели, как принц Уэльский выделил Изабель из всех дебютанток, а бал, данный ее родителями в честь дочери, стал гвоздем сезона.

Вначале Изабель, сияющая в шелках, кокетливая и соблазнительная, была в опасности потерять голову от оказываемого ей внимания и восхищения. Ее старший брат отвел ее в сторону и дал ей несколько серьезных советов, к которым Изабель впервые прислушалась. Она знала, что Ламборн был лучшим наставником для нее; проведя уже семь сезонов в Лондоне и будучи опытным игроком на поле брачных союзов, он точно знал, кто чего стоит.

— Послушай — сказал ей Ламборн, — очень важно сделать выгодную партию в свой первый сезон. Какими бы основательными ни были твои причины для отказа, если ты не выйдешь замуж, то через год твои многообщающие перспективы поблекнут и пропадут. Оценивая претендентов, не смотри на внешность: главное — состояние и положение в обществе. Через некоторое время это состояние и положение в сочетании с должной осторожностью позволят тебе вести такую жизнь, какую ты захочешь.

Изабель решила, что Ламборн прав. В отличие от Николаса, который не скрывал свою неприязнь к ней, Ламборн всегда стоял на ее стороне. Взгляд Изабель на мир стал более объективным: красивые глаза она стала ценить меньше, чем счет в банке, широкие плечи производили на нее впечатление меньшее, чем титул. Когда сезон подходил к концу, ей стало ясно, кого она должна выбрать, но среди толпы виконтов, маркизов, лордов и баронетов не было ни одного достойного человека.

Услышав о трагедии Хайклиров, Изабель призадумалась.

Породниться с Хайклирами было бы идеально во всех отношениях — это она знала давно. Две семьи были соседями, и поместья находились всего в получасе езды. Как намекали ее сестры, Суонли всегда нравился Изабель и она расстраивалась, что ее кокетливые взгляды совершенно не действовали на него. Сейчас Фредди, новый граф Хайклир, стал самой завидной партией в Англии.

Ее интересовало, сколько пройдет времени, прежде чем он сделает ей предложение.

Фредди явился в Десборо с неприличной поспешностью. Едва были напечатаны некрологи и проведены похороны, как он примчался к соседям и попросил встречи с Изабель.

— Вы знаете, зачем я здесь, Изабель. — Фредди не видел причин скрывать свои намерения. — Могу я поговорить с вашим отцом?

— Можете, — с полным самообладанием ответила она.

— Я всегда восхищался вами, Изабель, — сказал Фредди, целуя ей руку, — и я верю, что у нас с вами будет самый идеальный брак.

Ни один из них не произнес слов любви. В этом не было необходимости. Изабель и Фредди отлично понимали друг друга и на деле стоили один другого.

Они обвенчались в церкви Святой Маргарет в Вестминстере весной 1872 года. В эту ночь Изабель терпела на своем теле жирные пальцы Фредди, но вся сжимаясь от его отвратительных ласк, она думала о нескольких годах, когда ей придется выполнять долг по отношению к мужу и семье, и о тех удовольствиях, которые ее ждут в дальнейшем.

У нее не мелькнуло даже мысли о Мэтью, своей первой мимолетной любви, о которой она так быстро забыла.


Алида видела, как Мэтью распечатал первое полученное им в Африке письмо, усевшись у костра после тяжелого рабочего дня. Ей очень хотелось что-нибудь узнать об этом письме, потому что раньше Мэтью никогда не получал писем, и она была уверена, что он — самый одинокий человек на прииске. Он никогда не говорил о своей семье или друзьях и не участвовал ни в каких развлечениях. За исключением их маленького круга он не интересовался ничем, кроме работы, день за днем доводя себя до изнеможения.

Мэтью разорвал конверт. Алида завидовала людям, которые умели читать, потому что буры не имели возможности учиться. И родители девочки, и Виллем с Мартой не умели ни читать, ни писать, а на прииске не было школы. Алида помешала суп, подбросила дров в огонь, намеренно задержавшись со своими обязанностями, чтобы подольше побыть рядом с Мэтью.

Она искоса посмотрела на него и увидела, что он закончил читать письмо и теперь сидит совершенно неподвижно, глядя в огонь. Он держал смятое письмо в одной руке и вдруг к удивлению Алиды начал бить кулаком по земле, непрерывно и резко.

— Ублюдок! — задыхаясь, бормотал он. — Лживый ублюдок и убийца!

Как только Мэтью увидел письмо и узнал почерк матери, то сразу понял, что оно содержит очень важные новости, иначе она не стала бы писать ему. Он не ждал никаких писем, потому что сам никому не писал, даже Николасу; он послал лишь одну короткую записку с адресом отцу.

Сначала он онемел от шока, прочитав подробности трагедии в Каусе в изложении матери. Потом его пронзила боль — боль за свою семью и всепоглощающий гнев и ненависть к брату. Жаркая волна ненависти накатила на него, сжав сердце и помутив рассудок; в остервенении Мэтью начал бить кулаком по земле как будто перед ним был Фредди.

Алида обрадовалась появлению Корта, потому что Мэтью вдруг вскочил и, бросив письмо на землю, закричал:

— Он убил их! Он убил их всех!

— Мэт, что случилось? — с беспокойством спросил Корт. — Кто кого убил?

Мэтью молча указал на письмо. Корт поднял его, разгладил смятые листы и прочитал.

— Это был несчастный случай, — возразил Корт. — Никто не был убит. Твоя мать ясно пишет, что это был несчастный случай.

— Фредди, — Мэтью с трудом произнес имя брата, — отлично знал, что никто из них не умел плавать. Ты слышишь меня, Джон? Он знал, что ни отец, ни дядя, ни кузен не умели плавать. Он убил их, чтобы самому унаследовать титул.

— Но тогда кто-нибудь должен был это понять? Твоя мать — она могла его заподозрить?

— Моя мать во многих отношениях весьма уважаемая женщина, но она во Фредди души не чает и не видит его недостатков. Даже по тону письма видно, что удовольствие, которое доставило ей возвышение Фредди, смягчило ее горе по отцу. Что же касается остальных, то невероятность события стала как бы дымовой завесой, которая скрыла роль Фредди в этом несчастье. И мало кто знал об отношении утонувших к воде. Этот факт тщательно скрывался.

— Ты не можешь быть абсолютно уверен, что он совершил такой ужасный поступок, — грустно возразил Корт.

— Я абсолютно уверен. Но это не сойдет ему с рук! Эти убийства будут отомщены, — с торжественной мрачностью произнес Мэтью, — а за Изабель его ждет моя особая месть.

— За Изабель?

— Да, Изабель станет следующим шагом Фредди. Как видишь, моя мать ничего не пишет о ней, но я знаю Фредди. Боже, как хорошо я его знаю! Он женится на Изабель и сделает это только по одной причине — потому что ему известно, что я хотел на ней жениться.

После такого разговора Корт был в полной растерянности, и как Алида, мог только беспомощно стоять рядом, не зная, как утешить друга.

— Мне надо выпить, — и Мэтью резко повернулся и ушел.

Алида все поняла. На прииске было так много американцев, англичан, австралийцев и канадцев, что ее познания в английском значительно расширились. Теперь она, кажется, поняла, почему Мэтью не искал общества девушек в городе: он был влюблен в девушку по имени Изабель. Это не имело особого значения, грустно подумала Алида, ведь он никогда не замечал ее, и сейчас она не видела причин, по которым он мог бы изменить свое отношение к ней. Она ощутила печаль как физическую боль, глядя вслед удаляющемуся Мэтью.