«Я должен жить… бороться обязан с этими генами. Не просил их. Ненавижу их. Её люблю. Люблю так, что хочу подохнуть от боли. Хочу доказать ей. Защитить её. Ради неё бороться с собой. Ради моей принцессы», – слова на разных картинках. На том, как он узнаёт о наркотике в крови. На том, где он сидит и ждёт результаты анализов. На том, где Рафаэль возвращается и начинает своё расследование. На том, где его пытаются убедить в том, что это он руководил процессом обвинения меня. И всё это продолжается до тех пор, пока он не кричит где-то в пустоте и темноте о том, какой же он ублюдок.

«Не важно, выживу ли я…».

«Она выживет, чего бы мне это ни стоило».

На этом всё заканчивается, и нет больше продолжения, а я держу лист, где написаны последние слова и его взгляд с одинокой слезой, разрывающей мне сердце в который раз. Возможно, я боялась понять, что это было правдой, как и тот факт, что Рафаэль, действительно, прошёл через свой ад, только бы остаться рядом со мной. Мне больно от этого, потому что я хочу иного. Хочу, чтобы он исчез, потому что я виновата в этом. Если бы не я, то никогда бы ему не пришлось стать марионеткой в чужих руках. И всё же сомнений очень много… я мечусь из крайности в крайность. Плача, то прижимаю к груди смятую бумагу, то рву её, захлёбываясь слезами. И так до бесконечности. А в голове сумбур. Я знаю только о своей боли, но не представляю, какова его. Я вижу Рафаэля плохим героем и опасаюсь признать хорошим, умеющим исправлять ошибки. А как их исправить, когда они убийственные? Что должно ещё произойти, чтобы я хотя бы смогла смотреть на него без тех воспоминаний? Не знаю… не знаю…

Прохожусь взглядом по бумаге и замечаю несколько листов, но не с рисунками, а исписанных. Копаюсь и достаю их. Его корявый почерк. Его дёргающиеся буквы. Его характер. Он в каждом слове.


«Я уже устал зачёркивать слова… устал писать их снова и искать подходящие, чтобы подготовиться к нашей встрече. Я устал от чувства вины и знаю, что никогда она не исчезнет из моих воспоминаний. Я делал много плохого в своей жизни. Я изначально рождён в среде, которая учит, как убивать всех и заботиться только о себе, но у меня была семья. Я любил её больше жизни, и каждый мой проступок был ради них. А потом… знаешь, я не предполагал, что когда-нибудь у меня появятся чувства к девушке, ведь давно себе запретил сближаться с кем-то. Я ничего не могу ей дать. И я забыл об этом… чёрт, снова пишу не о том. Ты не будешь слушать, если я захочу рассказать тебе всё о себе, да и боюсь, девочка моя, я так боюсь тебя… и того, что с тобой происходит. Мне больно видеть тебя такой. Больно понимать, что это я причастен к твоему состоянию. Я не хотел, клянусь. И в то же время отрицать бесполезно, что не моими руками это было сделано. Я не хочу искать оправданий себе, потому что их нет. Не буду оскорблять тебя своими жалкими попытками объясниться, ведь что это даст? Продемонстрирует мою трусость и слабость? Не хочу быть в твоих глазах таким. Не хочу… ты мне силы дала, понимаешь? Ты и есть моя сила в стремлении двигаться дальше. Когда я вижу тебя мне хорошо и плохо. Меня тянет туда, где ты, хотя возможность слышать твой голос и не иметь шанса поговорить и причиняет смертельные муки. Я как тень, и я заслужил это.

Чёрт, я не знаю, что тебе сказать при встрече. В который раз сажусь и пытаюсь написать что-то нормальное, а не жалкое. Но я сам жалок, Мира. Прости меня, что не услышал тебя. Прости, что не понял, как ты пыталась меня оградить от всего этого. Прости, что считал себя умнее. Если бы я мог вернуть то время, то с первой встречи не боролся бы с собой, а узнавал тебя, не терял это проклятое время на вопросы и расследование, на пустые ссоры и секс с Саммер. Господи, мне так противно… я отмыться не могу, а душу не отмою никогда. Знаешь, я преступник, но самое жуткое преступление я совершил против любимой, и это смертельно. Я не прошу тебя прощать меня, только не надо меня ненавидеть… хотя и это я тоже заслужил.

Мне так плохо без тебя…

Мне было хорошо с тобой. Но это была ложь. Практически все наши слова были сотканы изо лжи, она нас и убила. Я боялся доверять тебе, ведь тогда никогда не смог бы уйти от тебя. А кто я такой, Мира? Ублюдок. Хочу боли… много боли за тебя. Прости меня…

Я жалкий, да? У меня ничего не осталось. Ты была права, мне не место среди вас, и я больше не хочу здесь быть, но я должен… ведь ты рядом. Мне больно…

Ну что я могу тебе сказать, а? Как мне набраться храбрости и остаться в комнате до твоего пробуждения утром, чтобы обнаружить себя и не напугать тебя сильнее? Как не бежать и не выскальзывать из дома, только бы был ещё хоть один шанс посмотреть на тебя. Я больше не рисую… не понимаю, почему люди выбирают жестокость, а не любовь и нежность? Я ведь выставил ту ночь на сайт, потому что мне нужно было куда-то выплеснуть всё отчаяние и боль. И это стало популярным… я смотрю на статистику, и мне неприятно. Выходит, что миру ближе боль, чем доверие, честность и чувства. Почему же я об этом не знал? В моей жизни, в бедной жизни, даже воры честны друг с другом, жестокость, конечно, тоже есть, но она не так убийственна, как ваша. Возможно, я к этому привык, а вот стать тем, кто сам начал наказывать, для меня по-настоящему страшно. Я не хотел… Мира, не хотел причинить тебе боль, не такую… я думаю об этом, вспоминаю и ненавижу себя. Я никогда не бил девушек. Не поднимал на них руку, а они ведь мне были никто, обычные дешёвые шлюхи, с которыми я встречался, чтобы утолить физическую потребность. Как я мог? Не могу ответить даже себе на этот вопрос. Выходит, что я, действительно, слаб, раз позволил им забраться в мою голову и выпотрошить мою душу. Мне так стыдно, девочка моя, стыдно даже любить тебя…

И вот очередная попытка написать что-то вразумительное, но, кроме слова «прости», в голове ничего нет. А какой вес, вообще, имеет это слово? Никакого. Нельзя сказать «прости» и снять с души все грехи, жить дальше и улыбаться, словно ничего не произошло. Если бы на твоём месте была другая… не ты, не тот человек, которого я боялся любить и в то же время делал это, то я бы уже забыл. Меня не волнуют остальные, сейчас волнуешь только ты. Я вот каждый день с той ночи пытаюсь прекратить мучения, но они не останавливаются. Где бы я ни был и что бы ни делал, каждую минуту чувствую, как моё сердце разрывают, словно бумагу, и бросают передо мной. Совесть меня сжирает, не уставая так со мной поступать. Я не против, не жалуюсь, потому что заслужил, но это не прекращается, а порой доходит до пика, когда скулю в одиночестве и ору в подушку. У меня нет вариантов, как всё исправить. Вряд ли я ещё когда-нибудь поцелую тебя… я целовал. Когда тот ублюдок, когда все они решили, что раз я вернулся, то буду продолжать изводить тебя и пытаться уничтожить, преследовали меня, убеждая, что сейчас самое время, я их лупил. Каждого. Не позволял, чтобы они хоть как-то приблизились к тебе. И вот тогда… ты спала, а только потом я понял, что с тобой случилось на самом деле. Там, в спортивном зале, ты спряталась под матами от страха, и паническая атака чуть не убила тебя. И мне было больно. Каждое прикосновение было сродни слабой надежде, я молил, чтобы не очнулась. Твой пёсик… помнишь? Пёсик Раффи. И я гладил себя твоими руками, словно это поможет, словно этот страшный сон закончился, и вот я вновь лежу на твоих коленях, а ты пытаешься дать мне понять – не стоит доверять Флор. Боже, Мира, ты не представляешь, как хорошо мне было, как будто ты моё лекарство от вины и боли, как будто твои руки – это волшебный эликсир забытья. Но всему приходит конец… печальный, и в этом ты была права. Прости меня… разве не это настоящий ад, которого боятся люди и замаливают своих грехи хорошими поступками? Ад на земле. Мы сами его создали и теперь должны пожинать плоды своих действий. И я готов пройти все круги ада за одну твою улыбку, за одно твоё прикосновение, за отсутствие страха и паники, когда ты смотришь на меня. Я отдал твоему миру очень многое, девочка моя, хорошая моя, принцесса моя. Я заплатил своей любовью за свои страхи. Прости, что был так слаб. Прости меня за то, что не защитил от них и не подарил свободу, о которой ты так мечтаешь. Прости меня… я трус. Прости за всё и за чувства, до сих пор издевающиеся надо мной, тоже прости…

Больше мне нечего сказать. Бессмысленно искать слова, потому что ничего не изменит того, как я поступил с тобой. Я виновен. Я жду наказания, Мира. Я хочу, чтобы оно было исполнено твоими руками и не буду противиться ему. Сделай мне так больно, прошу тебя… сделай больно, чтобы это убило меня и избавило тебя от страха. Сделай мне больно…»

Листы рвутся от силы, с которой я их сжимаю, и намокают от слёз, размывающих чернила. Очень много слов зачёркнуто. Много крестов, и я вижу кладбище, где похоронена любовь. Любовь… почему так больно? Почему это слово, проклятое слово, которое я искала, и чувства, исходящие от него, так жестоко наказали меня? И сейчас я верю… как бы ни хотелось этого делать, я верю, что он раскаивается. Рафаэль ни разу не упомянул о том, что с ним было. Ни разу не попытался найти себе оправдание, и мне так жаль… так жаль. Подскакиваю на ноги и бегу к двери, как неожиданно неприятные мысли заставляют задуматься. Сомнения в честности. Очередной страх поступить так, как шепчет израненное сердце. Замираю и оборачиваюсь к разбросанным бумажкам.

Только сейчас до меня доходит, что конверт был подготовлен заранее. В нём собрано всё, что должно было привести меня именно в такое состояние, когда сострадание и слабость превысили здравый смысл. А если это здесь, то, значит, и владелец тоже рядом.

Из груди вырывается горький смех, и я жмурюсь.

Глупая. Тебя что, ничему жизнь не учит? Тебе мало боли, и ты хочешь ещё? Мало того, что все в тебе видят вещь и манипулируют тем, что ты пыталась сохранить в себе долгое время? Мало, я тебя спрашиваю? Мало, видимо, раз ты всё забыла и понеслась куда-то, чтобы самой покаяться… глупая девочка, одинокая, и мне тебя очень жаль.