Лина Мур - Королевство моих преступлений

– Тебе нужно время, чтобы всё это переварить, да и сменить обстановку тоже следует. Сейчас ты, скорее всего, настолько поглощена собственной обидой и болью, что не сможешь увидеть того, что и он тоже был жертвой. Но это не даёт вам обоим права убивать друг друга. Так что ты сейчас же поднимаешься, идёшь приводить себя в порядок, ешь, а я пока соберу тебе одежду на уик-энд. Я уже написала задание девочкам на два дня и оставила его на столе в гостиной. Кстати, от твоего имени. Я твоя подруга, что бы ни произошло, не дам тебе уничтожить себя. Прими душ и умойся, – Сиен встаёт с кровати и указывает рукой на закрытую дверь ванной комнаты.

– Ты не понимаешь…

– Я всё понимаю, Мира. Лучше, чем ты можешь подумать. Я хоть и глупая блондинка, но сердце у меня болит. А раз оно болит, значит, ты нуждаешься во мне. Больше никаких разговоров, захочешь обсудить это или что-то спросить, я отвечу со слов Белча о той ночи. Не захочешь, тоже хорошо. Но ты больше не будешь лежать, оплакивая себя. Ты Эмира Райз, и должна подняться, потому что если ты этого не сделаешь, то я тоже потеряю причину, чтобы жить дальше и любить Белча. Пожалуйста, ты нужна мне, ведь без тебя я бы никогда не решилась на войну за собственные чувства. И ему, Рафаэлю, ты тоже нужна, как и он тебе. Иногда определённые люди и есть лекарство от боли и ненужных страданий. Только кто-то понимает это сразу же, а кто-то, как вы, обязаны пережить страшное, чтобы ценить то малое, что у вас было, – Сиен продолжает держать руку в воздухе, и в её словах я чувствую такую силу, которую никогда не замечала в ней. И если она решилась на подобное, то и я смогу. Но я пока не готова думать о Рафаэле, как о жертве, только как о жестоком и бесчувственном ублюдке, забравшем у меня желание двигаться дальше.

Я тысячи раз проигрывал в голове то, как произойдёт наша первая встреча. Нормальная встреча, на которой мы с Мирой сможем поговорить. Я обдумывал множество вариантов. Готовил речь, даже написал её, чтобы заучить на всякий случай, пока сидел и отдыхал от рисования картины, которая, мне казалось, всё должна объяснить чётко и подробно. Но, как и бывает в жизни – всё идёт кувырком. И этот кувырок я не в силах принять, пережить и как-то переварить. Я больше не могу и не хочу быть тем, кем видел себя ещё несколько месяцев назад. Это непросто жить в их мире, приспосабливаться к нему и не иметь шанса стать другим. Я убит. Морально убит, и внутри меня лишь вина и жажда мести. Я предполагал многое о том, что произошло в ту ночь, но только не это. Не то, как поступили они с ней, заставив стать холодной, закрытой и напуганной. И я буквально добил девушку, которая превратилась для меня в родного и близкого человека. Конечно, я мог бы рассказать ей всё, что произошло со мной и хоть как-то успокоить, но разве это было возможно? Я отупел от боли. Обезумел от вины и не соображал, что творю. Мне хотелось сдохнуть от её руки. Сдохнуть от её страданий. Молить на коленях и просить не сравнивать меня с этим подонком Карстеном. Но увы, уже слишком поздно что-то менять. Всё случилось. Всё прошло именно так, как не должно было, и это, действительно, разорвало моё сердце. Я не знаю, что мне делать дальше. Не знаю, как вновь появиться перед Мирой, чтобы не слышать её беспощадных слов, превративших меня в жалкое подобие человека. И сейчас мне так хотелось бы вернуться в свою жизнь и до конца своих дней продавать наркотики, быть связанным по рукам и ногам, только бы не болело ничего в груди. Это намного хуже, чем быть настоящим преступником. Это гораздо страшнее, ведь теперь я не только стал насильником, но и персонажем, продолжающим ту историю, играющим главную роль самого гадкого и низкого ублюдка.

Затягиваюсь уже десятой по счёту сигаретой, и хочется отравить себя, чтобы это привело к смерти. Я хочу умереть. С чувством вины жить сложно. Очень сложно. Я уже не вижу никакого будущего для себя и отчасти понимаю людей, выбирающих наркотики. Когда ты под дозой, то не больно, ничего не чувствуешь, ничего не планируешь, ничего не помнишь. Именно за этим и гонятся они, только бы не быть частью одного из миров, а создать свой, где всё хорошо. И это совсем не трусость встретиться лицом к лицу с проблемами и попытаться всё исправить. Но как исправить, когда я сделал то, чего Мира так боялась? Я не знаю.

– И сколько ты будешь курить, жалеть себя и не мыться? – От знакомого голоса за спиной вздрагиваю и откашливаюсь от дыма.

Поворачиваюсь к Белчу, вошедшему в мою комнату, превратившуюся в помойку. Она была права. Это моё место. Грязь и смрад должны быть мной. Кровь… аромат крови, который она учуяла, принадлежит мне. Мои руки в крови и мысли тоже.

– Хватит травить себя этой гадостью, Раф. Этим ты не поможешь никому, только умрёшь раньше. Да и, к слову, выглядишь отвратительно, – парень ставит на стол поднос с едой, взятой внизу в столовой, как по мне, так это целый круглосуточный ресторан.

– Я чувствую себя так же. Что хочешь? – Возвращаюсь к открытому окну и снова зажигаю сигарету, бросив бычок в стакан с водой.

– Многое хочу, Раф. Очень многое, но пока это невозможно. Нельзя так больше, понимаешь? Оттого что ты отказываешься даже показать свои порезы врачу, тебе может быть хуже.

– Плевать. Не с таким жил, – хмыкая, выдыхаю дым и смотрю на пустые лужайки в ночи.

– Ладно, дело твоё, конечно, но оставаться здесь я бы тебе не советовал. И не потому, что рядом с тобой Мира, а потому что тебе нужно вдохнуть немного кислорода. Нормального и свежего кислорода. Поэтому я заказал машину, которая нас с тобой отвезёт на очень шикарный и дорогой горнолыжный курорт, где мы и развеемся. Надо это сделать, хотя бы это. Я уже забронировал нам номера, и осталось только собрать вещи и свалить отсюда, тем более что там не будет никого из этих придурков, только горы, снег, красивые виды и отличное питание. А это тебе, как никому другому, необходимо. Я уже собрал вещи и…

– Ты что, совсем оглох, Белч? Ты не слышал того, что я тебе сказал тогда? – Зло шиплю я и шуту сигарету. Яростно захлопываю окно, поворачиваюсь к нему.

– Я, мать твою, нищий, и нет у меня ничего, чтобы оплатить ваше роскошное дерьмо. И даже воздух мне не продадут, денег не хватит…

– О-о-о, Раф, успокойся. Со слухом у меня всё хорошо, только с восприятием туго, – он поднимает руку, останавливая мой хриплый крик.

– Я помню всё, что ты мне рассказал. Виню ли тебя в твоей лжи? Да, ты должен был со мной поделиться тем, кто ты есть, с самого начала, когда я спрашивал. Тогда у меня не было бы вопросов, отчего же ты так яростно защищал эту суку Флор. Тогда я мог бы определиться, как относишься ты к местным законам и правилам. Но твоя вина намного меньше, чем моя. Я чувствую себя отвратительно и гадко, ведь бросил тебя, когда ты нуждался во мне, как в друге. Я предал тебя, и сейчас… сейчас пришло время доказать тебе, что я твой друг, и волнуюсь за тебя и за то, в какое дерьмо ты влип. Я виню себя во многом начиная с той ночи, когда не дал Сиен найти Оливера и Миру, заканчивая другой, где ты чуть с ума не сошёл от боли. Я обязан был поддерживать тебя и помогать, а не думать только о Сиен и о благополучии своей задницы. Но я привык к такому, и мне сложно было поверить тебе, ведь понятия не имел, в какой яме ты оказался. И ты молчал до последнего, пока не усугубил своё и её состояние. Да и Мира тоже хороша. Такое скрывать! Я просто в шоке, Раф! Конечно, не мне, но хотя бы тебе она должна была рассказать всё и предупредить о последствиях. Я зол и на тебя, и на неё, и на Сиен, и на себя. На всех, чёрт возьми, и единственное, что для меня в данный момент важно – как поднять тебя на ноги и…

– Как она? – Сдавленно спрашивая, перебиваю набирающую обороты ярости речь Белча. Он вздыхает и отрицательно качает головой.

– Не лучше, чем ты. То спит, то плачет. То снова спит. Не ест. Не моется. Не выходит из комнаты. Не встаёт с кровати. Твой поступок, он… думаю, сильно покалечил вас обоих. Ваши эмоции были на пике, и…я не знаю, как, вообще, теперь всё исправить. Тебе следует с ней поговорить, Раф. Спокойно поговорить, рассказать всё то, что ты рассказал мне, и тогда, вероятно, появится шанс хоть что-то изменить.

– Рассказать? Смеёшься? Я от её слов до сих пор не отошёл, и лишь усугубил её состояние, Белч. Я насильник, понимаешь это? Я изнасиловал ту, которую люблю. Я превратился в то чудовище, от которого она пряталась. Я заставил её пережить до конца то, что хотели сделать они. И теперь ты мне предлагаешь, вообще, превратить её в сумасшедшую. Она умом тронется… я до сих пор не представляю, как Мира выжила после всего. У неё кровотечение было… я…я чуть её не убил. Поэтому лучше мне держаться подальше, надеюсь, что Эрнест позволит мне уехать отсюда, и как-то иначе отплатить ему за всё, ведь здесь… рядом с ней… мне так больно, Белч. И эта боль за те минуты, пока она говорила, стала мной. Она завладела сознанием, моей кровью и сердцем. Я не понимаю, как, вообще, мог это сделать с ней. Я… не хотел, но в то же время желал, чтобы она увидела, как раскаиваюсь, как я… как люблю её и готов на всё, только бы она не мучилась. Лучший вариант – заставить Эрнеста понять, что здесь его дочери угрожает опасность, и её могут убить, если такие порядки нормальны в их мире. Я обязан ему всё рассказать и сделать так, чтобы он забрал её отсюда. Вот что я должен сделать, а не ехать туда, куда меня даже не впустят, потому что я отброс и не имею ваших миллионов, да даже десяти тысяч нет, – падаю на кровать и запускаю пальцы в сальные, грязные и вонючие волосы.

– Хорошо. Ладно. И что ты намереваешься сказать Эрнесту? Слушай, чувак, я здесь на досуге узнал, что твою дочь как-то похитили, напоили наркотиком, кончили ей на лицо, измазали в моче, лишили девственности пластиковым членом, а затем, вероятно, чуть убили одного из наших студентов. Она стала главой сестринства. И я пока не узнал, но что-то страшное случилось со студенткой по имени Беата, и в этом тоже задействована твоя дочь. Ну и потом ты отправил меня присматривать за ней, а я трахнул её, затем, будучи под наркотиками, избил и изнасиловал так, что чуть не прикончил, обоссал её лицо и бросил нож нестабильной психически девушке, на тот момент, которая уже переживала нечто подобное, но я довёл дело до конца. Вот, я просто орёл. И теперь прошу тебя забрать Миру и дать всё, что она захочет, ведь я больше не могу защищать её, потому что трус. Прекрасно, Раф, и как ты думаешь, что сделает Эрнест? Насколько я наслышан об этом человеке, то он без зазрения совести убьёт тебя, твою семью, всех тех, кого ты ему сдашь, а вот Миру он накажет за неподобающее поведение и за её характер, обвинив во всём, и оставит здесь. А в этом месте, после того как Эрнест накажет Всадников, девушек и самого Оливера вместе с их семьями, начнётся отвратительная травля Миры, безобразные насмешки, унижения, и она, в конце концов, действительно, сойдёт с ума и покончит с собой. Кому она здесь нужна, Раф, кроме тебя? Я сейчас говорю не о счетах её отца, а вот о ней, как о личности. Никому, потому что только ты смог что-то в ней увидеть такое, что влюбился, как идиот. Тебе нравится такой расклад? – Поднимаю голову на Белча и отрицательно мотаю ей.