– То есть, они вернулись, чтобы жениться? Выбрать невест? – Изумляюсь я со смешком.

– Не факт, но Беата встречалась с одним из Всадников и должна была остаться с ним, но всё изменилось с приходом Миры. И если проследить судьбу всех пар, которые здесь обручились, то самые богатые девушки были отданы им, даже глава «Альфы» оказался бессилен. Мы подчиняемся им, и сестринство тоже, – мне кажется, или даже небо потемнело, услышав его слова.

– Они хотят Миру теперь? Или вернулись, чтобы мстить? И кто они такие? – Напряжённо спрашиваю Белча.

– Их трое. Самуэль Вальц. У него выбеленные волосы и чёрные глаза, выглядит отвратительно в этом образе, но символизирует завоевателя из Нового Завета. Курт Зауэр – русоволосый австриец, выше остальных и худой. У него родимое пятно красного цвета, он война, всадник на красном коне. И последний, самый опасный, я бы сказал, Карстен Хазе – бывший жених Беаты. Черноволосый и красивый, очень богатый, умный и жестокий. А четвёртый… он исчез, был в прошлом году, но после инцидента в ту ночь они вернулись уже втроём. Кай Ротбауэр. О нём, вообще, сейчас ничего не известно, его родители продали всё, и я не знаю, где они сейчас обитают. Я понятия не имею, зачем они приехали. Обычно они занимаются делами своих семей. Карстен наследник империи и уже работает с отцом. Здесь они лишь для галочки числятся, но если снова появились в этом месте, значит, слухи о событиях, которые произошли, до них долетели, и они посчитали своим долгом покарать виновных или же что-то ещё. Я… чёрт, я не знаю, Раф, но это плохо. Когда они появляются, то страдаем мы, а Мира… ну, как бы мне неприятно было это признавать, больше не состоит в отношениях с Оливером, да и… ну, счета её отца – прекрасный шанс объединить империи.

Они соврали насчёт судьбы последнего парня.

– Выходит, они угрожают ей. Или будут это делать, а моя задача не дать им причинить ей боль.

Хочется спросить, а кто такой Каратель? Но я догадываюсь. Четвёртый всадник апокалипсиса. Смерть.

– Нет, Раф, послушай. Ты, конечно, парень хоть куда и сильный, умеешь кулаками махать, но под ними все. Буквально все. И ты должен подумать о своей жизни. Я не шучу. Мира справится, если они пойдут к ней и потребуют объяснений, но ты… ты новичок, создавший всем проблемы. Одно твоё слово или же действие против них будет подобно спусковому крючку. Не лезь, я прошу тебя. Может быть, они просто приехали, чтобы уладить дела с последним годом обучения или что-то ещё, и нет никакой опасности…

– Ты сказал, у них был четвёртый. Какова вероятность, что они хотят нового всадника? – Перебиваю Белча, молясь внутри, чтобы мои мысли не подтвердились.

– Четвёртым может стать выпускник братства, и только. Других они не берут в свои ряды. Выпускников у нас пять, в «Омеге» около десяти, остальные простые студенты. И в них нет ничего выдающегося, – быстро заверяет он меня.

Но они могут поменять правила так, как сами того захотят.

Каратель.

Смерть.

Четвёртый всадник.

– Кому они подчиняются?

– Никому, Раф. Они сами по себе, и лучше тебе на них даже не смотреть, если вдруг снова увидишь. Обходи стороной, ведь ты главный участник чуть не начавшейся войны и хаоса здесь. Они же любят порядок, а бунт или поддерживают, или обрывают… жестоко обрывают.

– Но Мира в опасности, они пойдут к ней. И я должен её защитить. Должен, – спрыгивая со стола, убираю пачку сигарет в карман.

– Раф, прошу тебя, не влезай ещё и в это дерьмо. Они тебя не пощадят, они жизнь тебе сломают, если пойдёшь против…

– А какая разница, Белч? Какая уже разница? Моя жизнь ничего не значит больше для меня, а вот её много. И я обещал Мире, что все её мечты станут реальностью. Меня они не пугают. Больше ничто не пугает меня, но я уверен, что и ими кто-то управляет. И я найду этого человека, уничтожу его, и тогда смогу уйти навсегда, а до тех пор я буду делать то, что считаю нужным. И тебе лучше ко мне не подходить. Нашей дружбе пришёл конец, а, может быть, её никогда и не было. Я сейчас вытянул из тебя нужную мне информацию, и только. Мне и на тебя-то насрать. Не скучай, чувак, в своём коконе из трусости и лизания задницы кузену, – ядовито произношу я и хлопаю по плечу шокированного Белча.

Я верно поступил, ведь если мои догадки верны, то и ему угрожает опасность. Все, кто рядом со мной, могут пострадать, а Миру я им не отдам. Она моя. Пусть только в сердце, а не в реальности, но моя. И единственный выход – не дать кому-то напасть тогда, когда она не ждёт этого.

Подбираюсь к сестринству, прислушиваясь к тишине. Уже все спят. Это хорошо. Сколько раз я проникал в дома, чтобы обокрасть их? Множество раз и навыки не забыты. Беззвучно. Незаметно. Вор в отставке.

Поднимаюсь на второй этаж и вижу, что в гостиной горит свет, скорее всего, от торшера. Мира не спит, и если увижу её, то боль вновь разобьёт сердце, разорвёт мою грудь и вызовет во мне чудовищную вину, не позволяющую сказать хоть что-то. Значит, я должен забраться в её спальню через комнату Саммер. Она должна пустовать. Так и делаю. Окна расположены близко, и у Миры всегда оно открыто. Она любит свежий воздух, даже если он и прохладный.

Выбираюсь из окна и по балке пробираюсь к комнате Миры. Заглядываю туда и замечаю, что кровать застелена, а аромат её духов проникает в моё сознание, отчего воспоминания чуть не убивают меня. Нога скользит по балке, и я успеваю ухватиться за раму, чтобы не разбиться или не сломать себе что-то. Забираюсь в спальню и падаю на пол. Дверь в гостиную приоткрыта, и Мира там. Поднимаясь, быстро иду к двери и заглядываю в неё.

Душа переворачивается внутри, когда я вижу девушку, спящую на диване. Нет… она боится. Та ночь, действительно, превратила её в жертву, которая опасается даже своей тени. Всё говорит о том, что она не может пересилить страх спать в своей постели, где я надругался не только над ней, но и над всеми нашими чувствами. Она не в силах… и мне больно от этого.

Открываю дверь и подхожу ближе к ней.

– Всё будет хорошо, девочка моя. Обещаю… я с тобой, – шепчу и, наклоняясь, целую её в лоб. Замечаю тяжёлую биту, стоящую рядом с диваном, на котором она спит.

– Боишься? Господи, прости меня… прости, я буду здесь. Как верный пёс. Твой пёс. Раффи, помнишь? Так я рядом, охраняю тебя. Каждую ночь. Каждую минуту. В любой из жизней. Я твой, – осторожно поправляю одеяло и опускаюсь на пол.

И так будет теперь всегда. С этого момента я стану её Карателем, если потребуется. Я буду кем угодно, хоть питомцем, и мне не стыдно. Только бы вылечить её. Вылечить нашу любовь. Я буду пробовать… придумаю, как помочь ей. Придумаю!

Глава 16

Мира

Бывает так, что тебя постоянно преследует запах. Он везде. И порой становится настолько ярким, что душит тебя. Изнутри душит. Тонкий аромат табака, прохлады и одеколона. Он словно завис в воздухе, и его не выветрить, даже ароматизированные палочки не помогают, а лишь наполняют мою комнату дымовой завесой из огромного сгустка вони.

Размахиваю руками, откашливаясь от смога, и беру свою сумку, чтобы поскорее исчезнуть из спальни. Отвратительно. Меня когда-нибудь отпустит? Нет, мне кажется, что нет. С каждой минутой всё только хуже и хуже. Теперь страх перешёл в катастрофическую паранойю. Невозможно. И я бы хотела не бояться, но не в силах. Клянусь, это не контролируемо. Я не знаю, что мне делать. Я чувствую ЕГО везде, даже чёртов запах краски чувствую, как будто только вчера я распыляла её на стену заброшенного разрушенного здания.

– Доброе утро, – хмуро произношу я, садясь на стул во главе стола.

– Прекрасно выглядишь, Мира, – Прю ставит передо мной завтрак, на что я лишь сухо киваю.

– Я хотела спросить: мы, правда, не будем выступать на игре? – Произнесённый тихим, с опаской, голосом вопрос, долетает до меня.

– Неужели, что-то изменилось за сутки? Вряд ли. Значит, правда, мы не выступаем, – раскладывая салфетку на ногах, отвечаю я.

– А… хм, на игру пойти можно?

– Можно, но перед этим почитайте новый устав. И закройте рты, от вас уже голова болит, – ведь не вру. Голова разрывается от боли. От ужасной и тяжёлой ночи с похожими снами. От выдуманного голоса, преследующего меня. И вдобавок ко всему от ароматизированных палочек. Чёрт бы побрал этот Нью-дели!

– Даже аппетит пропал из-за вас, – зло фыркая, бросаю в тарелку салфетку и резко поднимаюсь, отчего стул падает, а все замирают.

Как же меня все достали. Мне душно! Душно, понимаете? Дышать не могу, тошнит, и изнутри всё рвётся наружу. Не могу… как же плохо. Уже даже физически.

– Пройдусь. Свободен, – отмахиваюсь от парня, ожидающего меня за рулём студенческого такси.

Может быть, свежий осенний воздух поможет? Надеюсь, а впереди занятия и очередное испытание…

– Мира! Мне что, теперь даже говорить с тобой нельзя? – Сначала крик, а затем и сам обладатель голоса появляется передо мной.

Отвали.

– Оливер, меня сейчас вырвет от твоего вида, – кривлюсь я, отмечая как взглядом, так и обонянием его облик. Занятия возобновил с ребятами, видимо, поэтому в форме и воняет потом.

Делаю шаг в сторону и вижу, что он заносит руку. Моментальная реакция – отскакиваю в сторону и прищуриваюсь, а парень удивлённо приподнимает брови.

– Никуда не пойдёшь, пока не поговорим. Ты чего шугаешься? – Ехидно усмехается. Чёрт.

– Не тебе решать, пойду я или нет, – фыркаю, снова пытаясь его обойти, а он не позволяет.

– Что ты хочешь? Серьёзно, Оливер, достал. У меня голова болит, давление скачет из-за погоды, и ещё ты. Не превращай этот день в ещё более отвратительный, – цокая, понимаю, что не отпустит.

– Давай быстрее, – добавляю я.

– Это не уличный разговор. Зайдём к тебе или ко мне?

– Ни туда, ни туда. Если ты вновь решил обсудить мои правила, то они не изменятся. Пока твои придурки не исправят своё поведение, как и ты, ничего не собираюсь разрешать своим сёстрам, – безапелляционно заявляю я. Парень раздосадовано поджимает губы, и в этот момент проскакиваю мимо него.