– Ты же знаешь… ты должен меня понять. Эта сука…

Подлетаю к парню и с размаха ударяю его по челюсти. Падает на спину и катается на грязном полу, хватаясь за лицо.

– Ауц, – встряхиваю рукой, пока он всхлипывает и пытается отползти от меня, но один шаг, и я наклоняюсь к нему, видя, как сильно он боится, как затравлен мной же и умоляет остановиться.

– Надеюсь, это намного понятнее, чем слова. В последний раз говорю: сука была одна – Флор. И она получила своё, следующим можешь быть и ты, и твои друзья, и твоя семья, я могу перечислять вечно, но уже устал от тебя и от этой вони. С этого дня вы будете тише мёртвых, закопанных в земле, ясно? Не подходить к Мире. Не смотреть на неё. Заткнуть свои пасти и только улыбаться, а то нечем будет жрать пищу. Быстро мой здесь всё и сваливай, и чтобы я тебя не видел больше, – пинаю его по ногам и отхожу, складывая руки на груди.

– Хорошо… прости, мы думали…

– Заткнись, я же сказал. Закрой свой поганый рот, для него здесь дерьма достаточно, так что выбор за тобой, – кривясь, перебиваю его.

Понял. Конечно, понял всё. Молча поднимается на дрожащих руках и подползает к шкафчику. Ищет глазами тряпку или что-то подобное.

– Снимай рубашку и вперёд. А потом наденешь её снова. Пусть все увидят, кто ты такой, и как от тебя прёт говном. Это твоя составляющая, урок, который ты теперь выучил, – подсказываю с едкой улыбкой.

Опасливо поглядывая на меня, стягивает с себя рубашку и, поджимая губы, нехотя, через силу, вытирает говно, которое размазал по шкафчику, затем – свою блевотину, а внутри меня даже жалости нет. Я смотрю на это, и мне всё равно.

Я трус. Я завербован. Я преступник. Я больше даже не человек. Я конченый мудак. Могу найти ещё уйму эпитетов для себя, но даже от этого устал. Единственное, о чём я думаю и не прекращу этого делать, как встретиться с ней. Как посмотреть ей в глаза? Что мне сделать, чтобы объяснить ей всё? Что, вообще, мне разрешено делать? Хотя Эрнест доволен моей работой, и даже лживое объяснение о том, почему была опубликована статья, принял с радостью. Дал новое задание, и после убедительных аргументов, разрешил переехать в другую комнату. Как же мне выполнить все поручения, если я боюсь подойти к ней? Боюсь покаяться и рассказать всё. Я не желаю оправдываться. Не имею на это права. И самое лучшее, что я могу сделать для неё это оберегать от всех. Придумать наказание для Саммер и других, продолжать следить за ними и искать зачинщиков. Они здесь. Рядом. И я узнаю, кто стоит за всем этим. Кто забрал у меня любовь. Я убью их. Убью каждого, и меня оправдают. Эрнест поможет.

– Отлично, а теперь вон отсюда, – вздыхая, показываю взглядом на выход, и парень быстро подскакивает на ноги, и, подхватывая пакеты с говном и свою сумку, вылетает из раздевалки в грязной форме.

Если они думают, что я буду поддерживать их замыслы и подлянки, подготовленные для неё, то крупно ошибаются. Я должен остаться в тени, должен всё исправить и как-то продолжить жить. А самое интересное, что последняя глава моей истории продаётся с таким бешеным успехом, что мне гадко. Почему люди так любят жестокость и насилие? Почему они тащатся от него? Почему боль для них настолько возбуждающа? Неужели, в их жизни нет других ценностей?

Выхожу из раздевалки и медленно бреду по тихому коридору, как вижу двух девушек из сестринства, направляющихся в мою сторону. Замечая меня, они прерывают болтовню и замедляют шаг.

– Что надо? – Грубо рыкаю я.

– Мы… эм… мы Миру ищем. Она сюда пошла. Не видел её? – Заикаясь, произносит одна.

– Что? – Всё внутри падает.

– Мира. Эмира Райз, девочки сказали, что она направилась сюда, видимо, чтобы подготовиться к завтрашней тренировке, но нам нужно уточнить у неё кое-какие…

– Никого здесь нет. Я был в раздевалке и никого не видел. Пошли на хрен отсюда, – делаю угрожающий шаг в их сторону, отчего девушки испуганно отходят и исчезают из поля зрения. Бегом.

Чёрт… нет, нет… пожалуйста, нет. Её не было там. Не было.

Оглядываюсь назад и решаюсь проверить. Господи, а если она всё же там? Если всё видела и теперь знает, что я не против неё? Что я не такой ублюдок, каким она меня считает? Есть ли шанс? Есть ли хоть мизерная возможность поговорить с ней, забыв о трусости и вине? Я боюсь. Боюсь, как бы смешно это ни звучало. Боюсь своих чувств. Боюсь своей слабости. Боюсь её ответов. Боюсь всего, что связано с ней.

Тихо возвращаюсь в раздевалку и прохожу мимо душевых. Сердце набирает обороты. Ладони потеют, и мне жарко. Дверь в тренировочный зал закрыта. Хорошо, наверное, хорошо. Если она там, то не слышала всего, а занималась своими делами.

Нажимаю на ручку и осторожно приоткрываю дверь. Осматриваю пустой зал в щёлку и шире распахиваю дверь. Никого. Секунда на то, чтобы перевести дух и хотя бы немного успокоиться. Избежал встречи. Я не подобрал слов… шаг внутрь, и замечаю бежевые туфли, лежащие на полу около стула, там же сумочка.

Блять… сглатываю сухой ком.

– Мира? – произнести её имя удаётся с трудом. Щемит сердце. Глаза бегают по пустому пространству.

– Он ушёл, не волнуйся. И я тоже ухожу… я… прости меня, – не получив ответа, добавляю я.

Ничего. Даже шороха неслышно. Почему она спряталась?

Ну, да, хороший вопрос. Почему? А ничего, что ты изнасиловал, избил её и напомнил о том, что лучше бы ей сдохнуть? Пустяк, правда? И это совершенно не является причиной, чтобы бояться. Бояться… тебя… монстра, ублюдка, подонка… козла. Бояться… Я не хотел. Не хотел, клянусь.

С тяжёлым сердцем и мрачными мыслями, стараясь не издавать громких звуков, прохожу по залу и не вижу её. Здесь нет мест, чтобы остаться невидимой. Нет…

Мой взгляд натыкается на зелёные маты, сложенные словно шалаш. Медленно подхожу к ним и опускаюсь на колени. Заглядываю в темноту, созданную самодельным убежищем, и дышать не в силах.

– Девочка моя… Мира… – шепчу и ползу к ней, отбрасывая рукой верхний мат, открываю взору спящую девушку. Бледную. Красивую. Больше не мою.

– Мира… моя хорошая, моя… прости… прости меня, – и мне так страшно дотрагиваться до её щеки и ощущать внутри, как и сердце умоляет о прощении.

Я не знаю, почему она здесь спит. Не знаю, почему именно сейчас и в эту минуту всё происходит вот так. Но я не буду будить её. Пусть не видит меня. Не боится. Не трясётся от страха. Не смотрит на меня с отвращением и ненавистью. Хотя я заслужил, всё заслужил от неё.

Это моё время. Мои секунды, когда я имею шанс просто любоваться той, ради кого теперь живу. Я понял, что с моей семьёй всё будет хорошо. А вот со мной – нет. Я не нужен им, потому что они развиваются и строят планы без меня. И единственный человек, ради которого я буду идти дальше, это ОНА.

Прислоняюсь к стене и осматриваю Миру. Не изменилась. Ни капли. Даже во сне она Эмира Райз, принцесса, кошмаром которой я стал. И всё то, что было между нами, прокручивается в голове. Я вижу её улыбку, ощущаю, как она прижимается ко мне во сне. Чувствую… эти моменты чувствую глубоко, в сердце, пока всё не становится тёмным. И мне жизненно необходима её ласка. Её руки. Её тепло. Она вся мне нужна сейчас.

Подползаю к ней и ложусь на пол, головой протискиваясь под безвольно лежащими руками на её колени. Трусь носом о её бёдра и осторожно дотрагиваюсь до хрупкой талии.

– Прости… прости меня, – шепчу я, вдыхая её аромат. Как же плохо и хорошо.

– Скучаю… скучаю каждую секунду… прости меня, – вспоминаю, как она гладила меня по волосам, и закрываю глаза. И мне плевать, что она спит. Ничего не чувствует. В другой ситуации я бы не позволил себе такого. Она бы не дала мне такой возможности. А мне это нужно! Нужно, чёрт бы побрал этот проклятый мир! Нужна она мне!

– Я люблю тебя… люблю тебя, девочка моя. Моя, ты всегда будешь моей. В голове. В сердце. В воспоминаниях. Моей… мне стыдно, так стыдно, Мира. Не прощай меня… не заслужил, но клянусь, что не позволю кому-то дотронуться до тебя… не позволю. Убью на хрен… себя тоже убью, если понадобится. Прости… прошу тебя… не бойся меня… я не хотел. Не хотел… прости, – все чувства прорываются сквозь толстую оболочку боли, и я скулю, целуя её ладонь. Целую нескончаемо, прикладываю к своей щеке и прижимаюсь к ней.

Когда человек становится всем миром? Этого не понять, и самое интересное, что ты не можешь жить, дышать, двигаться без него. Физически ты можешь делать всё, но какой смысл? Для чего? Мы всегда делаем что-то и для кого-то. Раньше для меня это были мать и брат. Но они больше не нуждаются во мне. Остаётся лишь ОНА. Именно из-за неё я буду продолжать терпеть всё, что она приготовит мне. Я буду сносить любое оскорбление, любое препятствие, чтобы доказать ей – я не дерьмо. Я не специально полюбил её. Я не планировал так глубоко и навсегда впускать в своё сердце одну девушку. И я уверен, что будут и другие. Когда-нибудь они будут, но первая всегда останется лучшей, яркой и вечной. Она станет воспоминанием, о котором я никогда не забуду. Она станет образцом, и я буду искать похожих. Буду создавать их для себя… когда-нибудь. Не сейчас. Не завтра. Не через год. А, возможно, это будет моим единственным опытом. И я не буду против. Пусть она будет одна. Только она. Мой мир. Мои ошибки. Мои страхи. Мои мечты. Мои преступления. Всё для неё. Я для неё. А она вот не для меня.

И я буду скулить так долго, пока не переживу той боли, что застряла во мне. Я буду ныть, буду жалким щенком, буду кем угодно, но ради того, чтобы чувствовать себя так, как будто я окутан коконом из нежности, я готов на всё. Целовать каждый пальчик, улыбаться и лежать на её ногах. Утыкаться носом в ткань брюк и, наконец-то, дышать. И я рад тому, что она здесь. Хотя страх увидеть её глаза открытыми силён, но я буду лежать здесь, как верный пёс. Буду, чёрт возьми! Буду! И мне не стыдно за мои желания! Я просто люблю её… люблю за всё, что было и будет с ней. Люблю. И другого мира для меня сейчас не существует.