Снова двигаю пальцем по трекпаду вверх-вниз, вверх-вниз, а мысли, как надоедливые мухи, жужжат вокруг меня, не позволяя даже переключиться на эту идиотскую работу. С момента моего возвращения прошли пятьдесят три часа и сорок одна минута, а я всё жду, когда же появится ОН. Каждый шорох. Каждый звук. Каждый голос. Каждое движение. И я поворачиваюсь туда, ожидая встречи с ним лицом к лицу. Посмотреть в его глаза и вновь утонуть в безмолвном отчаянии из кровавых воспоминаний и боли. Я бы всё отдала, заплатила бы любые деньги, чтобы забыть об этом. Это даже контролировать сложно, потому что неведомые силы берут верх надо мной, заставляя нервно ждать. Бояться и ждать… ждать и бояться.

Снова пикает телефон, оповещая о полученном голосовом сообщении. Даже смотреть не буду, знаю от кого. Папочка надоедает. Вчера три раза звонил, сегодня я настроила переадресацию всех его звонков на автоответчик. Не желаю с ним говорить. Не желаю, и точка. Что нового он скажет мне? О том, как я безобразно веду себя? О том, что я должна молиться на него? О том, что не заслужила и одного евро из его денег из-за того, на что ему пришлось пойти ради меня в ситуации с Флор? Да-да, ничего нового. Только он даже не подозревает о том, где меня оставил. И сейчас мне плевать на его угрозы, на его слова, на его крики, на его безразличие. Теперь я понимаю, что люди могут надоедать, когда делают одно и то же долгое время. Я была такой же. Но отец точно решит оставить ЕГО здесь. И даже то, что именно из-за этого ублюдка всё произошло, папочку это не будет волновать. Так почему меня должно беспокоить, как он видит эту ситуацию? Почему я должна раскаиваться в том, что всего лишь сдалась? Нет. Хватит, с меня хватит. Единственная моя цель – доучиться этот год, получить деньги и проследить за тем, что никто больше не позарился на моё место и не причинил боли Сиен. На других чихала я. А потом, когда всё закончится, я использую свои деньги по назначению. Я исчезну. Умру для всех и где-нибудь найду место, которое позволит мне быть той, кем я хочу.

– Хм, это какое-то новое развлечение играть стрелочкой? Из дома для престарелых привезла? – Неожиданный голос с тихим смехом на секунду вызывает остолбенение, а затем все мои рецепторы бунтуют, и я испуганно хватаю со стола сумку, замахиваясь на нападающего.

Девичий визг наполняет мою спальню, а страх овладевает сознанием, отчего зрение мутнеет, сердцебиение отдаётся в висках, вынуждая защищаться.

– Мира! Эй, это я! Ты чего? – Кричит Сиен, отскакивая от меня, и сумка проходит по пустому пространству между нами.

Моргая, пытаюсь привести в норму и дыхание, и пульс, и всё, что не позволяет сосредоточиться и осознать, что это лишь подруга, а не ОН. Не кто-то другой, а именно Сиен принесла мне поздний витаминный обед и теперь непонимающе смотрит на меня.

– О… прости, я… задумалась, – шепчу, разжимая пальцы, и сумка падает на пол. Закрывая на секунду глаза, слышу её мягкие шаги, направляющиеся ко мне.

– Ты в порядке? – Тихо спрашивает она.

– Да, – прочищаю горло и натягиваю улыбку. – Да, всё хорошо. Ты немного напугала меня, вот и сдали нервы. У кого бы они ни сдали, верно?

Наклоняясь, поднимаю с пола сумку и кладу на стол.

– Да ещё это задание по экономике. Не понимаю, разве они не в курсе того, что наши семьи и так владеют прибыльными компаниями, акциями и всей этой чушью. Какой смысл заставлять нас анализировать рынок на примере одного из брендов. Глупость, – поправляю волосы и недовольно захлопываю ноутбук.

– Ладно, я понимаю, что ты ещё не отошла от произошедшего. Пара дней – это не то время, за которое можно прийти в себя, принять положение дел и как ни в чём не бывало спокойно вновь продолжить жить. Но, Мира, «задание по экономике», «задумалась», «нервы», «напугала» – это абсолютно не похоже на тебя. Я немного в шоке от того, как ты замахнулась на меня и чуть не прибила, – Сиен ставит тарелку на стол и недоверчиво осматривает меня.

– Все мы в шоке, милая, но раз мои права восстановлены, и я вновь глава сестринства, то нельзя показывать дурной пример. Посещать занятия, делать вид, что мы даже не волнуемся о том, как на нас смотрят, да и пропускать мимо ушей шёпот о том, как бесчеловечно, с их слов, наказали эту глупышку, – вот именно такую политику мы и должны вести. Мы «лицо» нашего университета, и обязаны быть достойными представительницами элитного общества. Тем более вышедшие из сестринства девочки снова желают оказаться среди нас, и мне следует проявить милосердие к ним. Но увы, предательство мы не имеем права прощать, так что проведём для них испытание «Кровавые следы» и укажем на дверь. Снова, – пожимая плечами, обхожу девушку и открываю шкаф.

– Эм…

– Как думаешь, что мне лучше надеть на собрание сегодня вечером? Белое или чёрное? А, может быть, вот этот шикарный комплект алого цвета от «Шанель»? – Наклоняя немного голову набок, осматриваю наряды.

– Мира, нам надо поговорить…

– Нет, алое это как-то тривиально и слишком вычурно. Лучше выбрать что-то эксклюзивное и сшитое на заказ, говорящее о том, у кого в руках власть, и в то же время неагрессивное. Ничего не приходит в голову, – перебивая её, продолжаю увлекательное занятие – перебирание взглядом одежды.

– Ты уходишь от разговора, Мира. Мы даже не обсудили между собой, что произошло, и как с этим справиться, а ты страдаешь полной ерундой и вновь превращаешься в надменную суку, какой бываешь тогда, когда что-то скрываешь от всех и даже от себя…

– Точно! Надо немедленно заказать что-то новенькое! – Радостно вскрикиваю я и, разворачиваясь, подлетаю к столу и вновь открываю ноутбук. Но одно резкое движение руки Сиен, и крышка хлопает чуть ли не по моим пальцам.

– Хватит! Всё, хватит! С меня достаточно! – Кричит она, разворачивая меня вместе со стулом к себе.

Не надо…

– Хватит, Мира. Я дала тебе достаточно времени, чтобы ты разобрала вещи, поболтала с девочками, показалась на занятиях, поулыбалась Оли и убедила его в том, что тебя ни черта не волнуют слова этой суки и то, как она его поимела. Но теперь всё, твоя актёрская игра безупречна, но ведь я тебя знаю! Какого чёрта это произошло, Мира? Почему ты стреляла? Да, я не поверила в «утку» про упавшую мебель! Видела дыру от выстрела! Белч подтвердил, что это точно был выстрел, как и пулю нашёл! Самую настоящую пулю! Ты прощалась со мной! Ты чуть за решётку не угодила! И я немедленно требую объяснений, что, мать твою, случилось в ту ночь? Почему была кровь? Почему воняло так, как будто здесь бездомные год жили и облевали всё, да ещё и обосрали? Что? Что он сделал с тобой? Что? – Она трясёт стул, отчего и меня сотрясает. Её голос звенит в голове, а меня это не трогает. Ничего. Пусто.

– Легче стало? – Спокойно интересуюсь я.

– Блять! Блять! Блять! – Сиен подскакивает на месте и начинает топать ногами, сжимая кулаки.

– Ты псих, – приподнимая уголок губ, замечаю я, отчего получаю в ответ разъярённый взгляд подруги.

– Я помочь хочу, понимаешь? Мира, милая, помочь хочу, – девушка падает на колени и подползает ко мне, пытаясь поймать мои руки, но я отталкиваюсь ногами от пола и отъезжаю от неё.

– Мне не нужна помощь. А вот насчёт тебя не уверена. Может быть, к психотерапевту походить? – Ловлю кипящий от гнева взгляд подруги и тяжело вздыхаю.

– Что ты хочешь услышать, Сиен? Да, я была готова пойти в тюрьму и взять всю вину на себя, потому что мне осточертело находиться в этой золотой клетке. Я устала от вас всех. От каждого, кто смотрит на меня, кто думает обо мне, кто любит и ненавидит меня. Мне было хорошо в доме для престарелых, там тихо, никто не желает тебя подставить, – поднимаюсь из кресла и отворачиваюсь от Сиен, направляясь к окну.

– Никто не дотрагивается до тебя, если ты этого не желаешь. Никто не причиняет боли. Никто не предаёт. Никому нет дела до того, есть ты или нет. Никто не врывается в твой мир и не разрушает его полностью. Никто не видит в тебе шанса поправить финансовое положение. Никого не волнует, сколько твой папочка отдаст за твою душу и тело. Никто не разбивает сердце. Никто не причиняет невыносимую боль от слов и взглядов. Никто не дёргает. И я поняла, что мне это нравится. Если в тюрьме так же, то я согласна на всё, только бы свалить отсюда. На всё, даже на обвинение в убийстве, если будет необходимо. Но мне пришлось вернуться и смириться с положением дел, отдать пистолет и продолжать играть роль, прописанную мне ещё до рождения. Знаешь почему? – Оглядываюсь на уже вставшую на ноги хмурую подругу.

– Потому что мой папочка нанял головорезов, чтобы отыграть идеальную сцену. Думаешь, я не предполагала, кто за этим всем может стоять? Всё указывало на Флор, на её лживые слова, на её лживое поведение, на её лживые гены. У меня такие же, поэтому я легко вычислила её. А Саммер? Боже, с первого появления здесь, она уже метила на место Беаты, но я заменила её. А, значит, теперь я её заклятая подруга и, одновременно, враг в одном лице. Перелом? Ушиб? Падение? Конечно, это только начало, она вернётся, чтобы вновь взяться за дело. Я знала об этом. Знала, но ничего не сделала, чтобы выдать их. Ничего, но после того как я услышала слова Флор о её желании навредить тем, кого я оберегала, уничтожить их, то единственная, кто была в моей голове – ты. Именно это заставило меня улыбнуться на все извинения администрации и согласиться спокойно и смиренно следовать их правилам и уставам. Ты, человек, который сидит в моей голове, готовый пожертвовать многим ради меня, а я поступила эгоистично, полностью растворившись в собственных страхах и боли. И теперь я буду править так долго, пока Белч официально не сделает тебе предложение, и его родители не примут его выбор. А до тех пор, я буду здесь, в этом месте, на этой должности, и меня не волнует больше то, что там подготовит Саммер, когда вернётся. Пусть выкладывает любое видео, пусть даже обвинит меня в соучастии в преступлении, которое она совершила. Мне плевать. Я добьюсь своего, – указываю пальцем на пол в подтверждение каждого сказанного слова.