Глава 13

Марселлус стоял напротив широкого рабочего стола Атрея. С поверхности убрали все бумаги, все, кроме ручки и чернильницы, которой всегда пользовался ванакс. Кассандра ничего не изменила, не прибавила и не убавила, и за столом она не сидела. Она представить себе не могла, как можно это делать, пока брат жив.

Судья снова принес с собой свои записи, но, как заметила Кассандра, он гораздо реже сверялся с ними, чем пару дней назад. Казалось, сейчас они просто превратились в необходимый атрибут, талисман. Похоже, он выспался, по крайней мере поспал какое-то время и только что привел себя в порядок. Но что еще более важно, он был спокоен и расслаблен.

— Я прикажу людям сосредоточить усилия на острове Дейматос, как вы и сказали, Атридис, но мы не упустим из виду и Фобос с Тарбосом.

Кассандра кивнула:

— Хорошо. Теперь расскажи мне об арестованных. Как они?

— Думаю, с ними проблем не будет. Все они достаточно молоды, старше тридцати никого нет. Конечно, их родные очень волнуются, но мы постарались все предусмотреть, чтобы им было удобно. Несколько человек признались, я бы даже сказал, хвастались тем, что писали лозунги на стенах и принесли плакаты во внутренний двор дворца. Но они настаивают на том, что больше ничего противозаконного не делали.

— А что насчет того мужчины, которого видели сидящим на стене с желтой повязкой на шее? Его кто-нибудь знает?

— Нет, более того, они считают, что его не существует.

— Может, и так, — медленно сказала Кассандра, — в конце концов лишь один свидетель заявил, что видел его.

— Три, — тихо сказал Ройс. Он стоял чуть в стороне, около окна. Кассандра уже не была настолько бледна, как вчера, но он-то знал, что она спала очень мало, потому что сам так и не заснул, охраняя ее сон. Она рано проснулась и тут же занялась делами. С того самого момента она ни на секунду не присела отдохнуть.

В конце концов она была Атридис.

— Нашли еще двух свидетелей, — объяснил он. — Одна из них — женщина, сидевшая рядом со стариком. И она тоже заметила человека с желтой повязкой на шее. Еще один — мальчишка, ему около одиннадцати, он тоже видел этого человека. Их описания немного различаются, но все они видели его на стене, и у него на шее была желтая повязка.

— Может, это ничего и не значит, — задумчиво сказала Кассандра.

Ройс кивнул:

— Или может означать слишком много. Они долго смотрели друг на друга. Марселлус кашлянул:

— Понимаете, Атридис, мы вынуждены осудить бунтовщиков.

— Да, конечно, — сказала она, усилием воли заставляя себя сосредоточиться. — К несчастью, главный судья, сам ванакс, нездоров. Я уверена, что, как только мой брат поправится, он сразу же разрешит все проблемы.

— Это может занять много времени, Атридис.

Ее голос стал строже:

— Пусть будет так, как будет. Все это время к заключенным следует относиться с уважением, крайне вежливо.

— Но все же их не выпустят на свободу? — мягко спросил Марселлус.

— Нет, они останутся под стражей. Я думаю, все согласятся, что ничего еще не ясно, а нервы у всех на пределе. Поэтому лучше будет, если приверженцы «Гелиоса» останутся там, где они в безопасности.

Марселлус мог бы, конечно, отметить, что заключенные вряд ли согласились бы с этим, но простая констатация фактов не входила в его привычки. Вместо этого он сказал:

— Работы по очистке арены от обломков продолжаются. Завтра начнут восстанавливать стены.

— Очень рада это слышать.

— И еще, хотя это и никак не связано, зацветают оливы.

— Хорошо, пусть будут проведены обычные церемонии. Марселлус помедлил. Он взглянул на Ройса. Тот поймал взгляд и спросил:

— А что это за церемонии?

Какое-то время она не отвечала, разглядывая город. Ройс понял, что мысли ее где-то далеко, и осознал, что это его задевает. И все же он молчал, пока она не повернулась к нему.

— Это ритуалы. Несложные, всего лишь поход в рощи, несколько подходящих молитв, что-то в этом роде.

Марселлус подал голос:

— Обычно это делает ванакс. Люди всегда рады видеть его в такое время. Это напоминание о благословении, данном Акоре, — порядке и вечности.

— Атрей всегда любил такие празднества, — с нежностью сказала Кассандра. — Ему нравится быть среди народа, разговаривать с людьми, а еще больше — их слушать.

— Значит, — сказал Ройс, — тебе нужно будет заменить его в этот раз?

— Да, думаю, так будет лучше всего. Спасибо, Марселлус. Благодарю за усердие.

Когда судья ушел, Ройс сказал:

— Твоя забота о том, чтобы бунтовщики были в безопасности, должна касаться и тебя самой, тебе не кажется?

Она смахнула невидимую пылинку с подола белой туники. Неожиданно ей пришло в голову, что, поскольку она больше не девственница, ей можно носить одежду другого цвета. Да вот только такое поведение до свадьбы удивит и обеспокоит ее народ, не говоря уже о ее семье. Может быть, это даже к лучшему, ведь не было ни времени, ни сил выбирать другую одежду.

— Касаться меня?

Он обошел стол и встал рядом с ней. Утром он принял душ и больше не источал цветочный аромат. Нельзя ей об этом думать!

— Ты со всей ответственностью взяла на себя обязанности брата. Неужели ты думаешь, что тот, кто хотел его убить, не может избрать следующей целью тебя?

Что-то мелькнуло в ее глазах, что-то такое, чего он не мог уловить, но это ему определенно не понравилось.

— Я не ванакс.

Ройс попробовал зайти с другой стороны.

— Что бы произошло, если бы ты не приняла эту ответственность?

— Я не понимаю, о чем ты.

В нем зашевелился гнев. Она нарочно разыгрывала непонимание, это точно. Но почему, зачем, он не знал.

— Конечно же, ты все прекрасно понимаешь. Если бы ты не взяла бразды правления в свои руки, то что бы сейчас происходило в Акоре?

— Абсолютно то же самое, что происходит сейчас. Мы оплакиваем погибших, молимся за раненых и просто продолжаем жить.

— А тебе не кажется, что началась бы паника… все было бы неопределенно… непонятно?..

— Ну, по-моему, в какой-то мере все это имело место.

— Нет, я имею в виду не то, что происходит сейчас, а то, что начало бы происходить. Раньше когда-нибудь убивали ванакса?

Казалось, этот простой вопрос глубоко шокировал ее.

— Конечно, нет, об этом не может быть и речи! Это просто немыслимо!

— Немыслимое почти случилось два дня назад. Ну, теперь ты можешь сказать, что все было бы абсолютно так же, если бы ты не взяла все в свои руки, если бы тебя не признали Атридис?

— Я — Атридис, это имя моей семьи.

— Атридис — нечто совершенно другое, что-то, чего еще никогда не было. Я слышу, как тебя называют. И ты это тоже слышишь. Более того, я слышу в голосах людей облегчение и доверие. Они верят, что ты все исправишь, что будешь с ними до тех пор, пока Атрей не выздоровеет и не вернется к исполнению своих обязанностей.

— Именно так я и собираюсь поступить.

Ему показалось, что она с трудом смогла изобразить улыбку:

— Пойдешь со мной в оливковую рощу?

Он призвал на помощь все терпение, напоминая самому себе, как он относится к этой женщине и к Акоре.

— Да, конечно. А кто еще пойдет с нами?

— Я думаю, советники, некоторые чиновники, еще несколько человек.

— А охрана?

— С которой всегда путешествует принц-регент? — Она наморщила нос. — Ни к чему подобные церемонии.

Гнев вновь закипел в душе. Что-то не так. Либо она не та женщина, которой он ее всегда считал — умной, предусмотрительной, предчувствующей, — либо тут кроется что-то еще…

Он обдумал возможность того, что он в ней ошибся, и решил, что эта гипотеза не выдерживает критики. Он знал Кассандру. Но не знал, что она от него скрывала и почему.

— Я думал об охране, чтобы защитить тебя. В этом нет ничего церемониального.

Она лишь пожала плечами:

— Это не входит в наши обычаи. Он выдавил улыбку:

— В них не входит и убийство ванакса.

Ее зрачки расширились, но, несмотря на это, глядя на нее, любой бы увидел перед собой уверенную в себе женщину. Любой, но только не Ройс. С каждой, следующей секундой, с каждым следующим ударом сердца он все больше убеждался в том, что у Кассандры на уме что-то такое, что было ему не по душе.

— Я уверена: для моего народа будет лучше, чтобы все происходило так, как всегда, — сказала она.

— А ты ведь будешь делать все для их блага, так?

И в этот момент, всего лишь на долю секунды, глаза ее загорелись, а губы — эти мягкие, зовущие губы — дрогнули.

— Я и не могу поступить по-другому. Возможно, будет лучше, если ты останешься здесь и поможешь Марселлусу.

— Ну, я так не думаю. Когда я был здесь в первый раз, то очень мало повидал. И не хотелось бы сейчас упускать такую возможность.

— Что ж, тогда ты должен пойти, — сказала она, и на этот раз улыбка ее была искренней.

Все приготовления были закончены к полудню со скоростью, которая, как он уже понял, была на Акоре в порядке вещей. С ними должны были пойти двое советников, Меллинос и еще один по имени Полидорус — его поместье как раз находилось в том районе, который они собирались посетить первым. Остальные члены совета уже отбыли на свои земли, неся вести о происшедшем и успокаивая людей своим присутствием. В столице оставался только Троицус: по его словам, он считал, что это его долг.

Перед тем как отправиться в рощи, они еще раз проведали Атрея. Федра спала, вняв настояниям Эндрю и выпив напиток, приготовленный Еленой. Но Джоанна оставалась с Атреем, держа его руку в своей.

— Несколько минут назад он приходил в сознание, — сказала она. — Мне кажется, он узнал и мать и Эндрю.