Оксана Алексеева - Королевство Кинзи

Он прошелся пальцами по ободку зеркала, заглянул под туалетный столик. Постепенно приходя в себя, я отмечала, что Рик ведет себя так, как вел бы в том случае, если между нами отсутствовала неловкость после последней встречи. Но на его сарказм мне всегда найдется что ответить, пусть даже на рефлексах:

– Видимо, почтовый голубь умер от старости, пока летел в твою хижинку на окраине.

Рик осмотрел окно, повернулся ко мне и, наконец, уловил настроение:

– Ты не в духе из-за найденного жучка или злишься именно на меня?

– А есть причина на тебя злиться?

– Не знаю, – он шагнул ближе, я спонтанно попятилась. И это он точно заметил. – Эй, напарница, а давай снова дружить?

Его глаза искрились – верный признак сдерживаемого веселья. Он сделал шаг вперед, и я выставила руку, чтобы не приблизился еще. Надо бы ответить что-нибудь легкое, чем сразу можно свернуть разговор и выпроводить его отсюда, раз закончил, но в голову ничего умного так и не пришло. Мое молчание он тоже оценил:

– Ого, да между нами прямо Великая Китайская стена появилась. Или у меня провал в памяти, или в последнюю нашу встречу ее не было?

Он отвел мою руку, будто от препятствия отмахнулся, но шага не сделал – ждал ответа.

– В общем… да, ты прав, – я соображала вместе с произносимыми словами. – Мы в последний раз… Это было лишним. Ты и сам понимаешь. Отец прибил бы тебя, если бы…

– Обо мне беспокоишься? – теперь он уже улыбки скрыть не мог. – Или все-таки обиделась?

Проиграть конкретно это сражение – значит, проиграть всю войну:

– На что мне обижаться?

– Не знаю, – он пожал одним плечом. – Некоторые любят обижаться на правду.

– Уходи, Рик, мне нужно собираться. И обиды тут ни при чем! Поговорим в понедельник.

– Поговорим, конечно…

И медленно начал сокращать дистанцию – достаточно медленно, чтобы я успела возразить:

– Я серьезно, Рик. В прошлый раз… это было неуместно. И от скуки! Мне просто не нужны проблемы, поэтому больше никаких там…

Сердце колотилось так быстро, что я чувствовала, как от этого сама трясусь. Он же словно оглох: так же медленно наклонился, спокойно притянул меня за талию. И… вполне возможно, что я сама поцеловала его. Да, черт возьми, это вполне возможно, потому что он мне нравится до заходящегося дыхания! Рик сразу перехватил инициативу, открывая языком мои губы. Я прильнула к нему всем телом. Казалось, мы оба забыли, где находимся и что в любой момент сюда может кто-нибудь заявиться. Окончательно с толку сбивал его напор. И бессмысленность моего напора. Безумие какое-то!

Слишком много всего для такого короткого поцелуя – он отстранился через несколько секунд! Выдохнул шумно и сразу отпустил меня:

– В следующий раз выражайся яснее, Клэрис Кинзи, а то тебя не поймешь. Ладно, увидимся в понедельник.

И вышел за дверь. Я осела на пол там же, где стояла. Чувствовала себя злой, униженной и… совсем немного счастливой. Потому что он вел себя так, будто ему нравилось меня целовать, будто ему вообще мало что нравится настолько сильно! Еще через двадцать минут до меня дошло, что я все-таки нахожусь в более уязвимом положении, чем Рик. Что бы я себе ни придумала о его реакции, свою-то реакцию я ощутила по полной. И ему показала как нельзя лучше – он теперь знает, что может скрутить меня в узел, а я так и буду скулить, как собака, в ожидании любой ласки. Да ни за что! Пора вспомнить, что Кинзи тут я, а не какой-то там нищий выскочка. И да, он мне нравится ровно до той степени, чтобы я не собиралась его отпускать. Вот только правила надо скорректировать: это Рик должен застывать в ожидании меня, это он обязан переживать и мучиться, искать варианты выхода для нас обоих, не находить и срываться на импульсивные поступки! Так и будет. Как же замечательно, что мы работаем в одном офисе: никуда друг от друга не денемся.

Когда я спустилась вниз, Джек со своими ребятами уже уехал. Другие жучки они не обнаружили.

***

Музыка гремела еще на подъезде к дому Джули. Дверь нараспашку. Я вошла и остолбенела: Стивен танцевал с моей подругой на диване! Он одной рукой придерживал Джули, чтобы та не свалилась вниз, а в другой держал початую бутылку. Даже и не знаю, что вызвало больший шок – тот факт, что Стивен Тауэр не просит политического убежища в Северной Ирландии, боясь гнева моего отца, или что Стивен Тауэр умеет так веселиться…

– О-о! – заметила меня Джули. – Моя любимая блондиночка явилась!

Она спрыгнула на пол и бросилась ко мне. Обняла и смачно чмокнула в губы – сегодня со мной все поступают так, как им заблагорассудится! Джули, яркая брюнетка и талантливая тусовщица, вообще всегда отличалась любвеобильностью ко всем – от щеночков до троглодитов.

Стивен тоже подошел и неловко улыбнулся. Он не был пьян так же, как его собутыльница, но глаза все-таки блестели.

– Привет, Кинзис-Джуниор! Я без понятия, в чем состоит ваша игра, но пока мне все нравится!

Нет, он не разыгрывал легкость – он на самом деле не переживал! Или еще не заметил, что прослушка отключена?

– Нам надо поговорить, Стивен.

Поскольку Джули вцепилась в парня и не хотела его отдавать, пришлось буквально заорать:

– Наедине!

Подруга насупилась и пробубнила нам вслед:

– Ладно. Я тогда после тебя с ним поговорю… наедине! А пока обзвоню друзей, настроение гулять дальше!

– Точно, Джули! – подбодрила я. – Чем больше народу, тем веселее!

У нее, кстати говоря, всегда настроение гулять дальше. Но сегодня это не лишнее. Джек или кто-то из других людей отца не подумает искать серьезного Стивена посреди такого бедлама.

Когда мы зашли в комнату, я закрыла дверь и села на кровать. Стивен молча разместился в кресле напротив, успев уловить мой настрой. Я рассказала ему все, заранее обдумав решение. Он должен знать, что попался, и сделать хоть что-нибудь, чтобы ситуация не переросла в катастрофу. Он не перебивал, только хмурился сильнее.

– Стивен, мы все еще можем решить дело миром. И да, я признаю твое право на компенсацию! Возможно, всех со временем получится убедить… тогда ты со своими акциями войдешь в совет директоров. Твоего отца уже не вернуть, но ты получишь хотя бы часть того, что он сделал…

– Клэрис… Вы ошиблись вообще во всем! – Стивен поднялся и нервно зашагал по комнате. Потом замер и посмотрел на меня. – Твой отец действительно способен убить человека?!

Я тоже встала и подошла к нему, чтобы смотреть в глаза:

– Я не знаю. Но после того, что ты сделал…

– Я ничего не делал, – голос его звучал удивительно спокойно.

– Стивен! – зато я нервничала. – Я тебе говорю, что есть факты! Какой смысл отрицать? Разве я не доказала, что на твоей стороне?

– Нет, Клэрис, – он зло усмехнулся. – Ты на стороне Кинзис Киндом. И когда-нибудь станешь такой же, как Роберт. Готовой убить человека, даже не удостоверившись в том, что он действительно виноват.

– Стивен! Да смирись уже, и тогда мы начнем искать выход вместе!

Он снова сел в кресло и расслабленно раскинул руки:

– У меня железобетонное алиби, Клэрис. Жаль, что вам размышлять было недосуг.

– Алиби?

– Да. Перевод из Детройта. Вы в самом деле считаете меня настолько глупым, чтобы я не замел следы? Из Детройта! Включи уже мозги, Клэрис! Вас просто носом ткнули в меня, а вы даже не удосужились подумать над этим.

– Но… разве там нет фирмы, зарегистрированной на тебя?

– Точка оптовой торговли? Есть, конечно. Моя страховка на случай, если у работодателя изменится настроение. Сегодня они носят тебя на руках и повышают оклады, а завтра вышвырнут на улицу. И, как видишь, в предположениях я не ошибся.

Мне на самом деле только теперь пришло это в голову. Фирма Стивена оформлена легально – обнаружить ее можно в считанные минуты. А это уже значит, что Стивен ни при каком раскладе не стал бы делать перевод из родного города!

– Я… я не знаю, что теперь и думать… Все на самом деле уверились, что ты сын Майкла Беннета…

– Разве у него был сын?

– Так сказал человек, который двадцать лет назад занимался этим делом… Но он и сам почти ни в чем не уверен, слишком много времени прошло.

– Поехали.

– Куда?

– Ко мне. Попробуем разобраться вместе.

И через два часа на вопрос Стивена: «Ты мне веришь?», я с уверенностью ответила: «Да. Осталось только убедить в этом отца».

А сама не могла оторваться от папки, которую собрал Стивен по делу Беннета. В те времена цифровых копий не делали, и большая часть информации канула в историю. Вот только на одной из газетных вырезок была смазанная фотография. Майкл Беннет, основатель Беннет Фарм, снят в профиль. Почти невозможно разобрать черты лица, но я узнала… Именно он был на снимке, который мне показывал Рик, когда рассказывал об отце. Рик, которому безоговорочно доверяет Джек, а значит, и Роберт Кинзи. Рик, который недавно устроился в Кинзис Киндом. Рик, который мог подложить жучок. Рик, бедный паренек, у которого нашлись деньги, чтобы пошатнуть целую империю. Получается, на момент смерти Майкла Беннета Рику было два года – именно так он и рассказывал…

Теперь я не могла не верить Стивену, но ничего не сказала об остальном. Я не имела понятия, что делать со своим знанием.

Я заставляла себя не думать о Рике, а иначе каждая ситуация, пережитая с ним, с ног на голову переворачивалась. Чтобы не думать о Рике – думала о Стивене, вот кому в самом деле потребуется моя поддержка! Когда отец начнет действовать? Может ли Роберт Кинзи спустить все на тормозах? И эти мысли сну никак не способствовали.

Стивен наотрез отказался залечь на дно, никакие доводы не помогали. Так и сказал: «Если сбегу, то уже не докажу свою невиновность». Он то ли свято верил в здравомыслие Роберта Кинзи, то ли не до конца понимал, как относится отец к Кинзис Киндом. В любом случае переубедить его не удалось, потому я вознамерилась быть с ним рядом, как какой-нибудь телохранитель – внешне тщедушный, но в присутствии которого вряд ли кто-то причинит клиенту вред.