— Да, милорд. Я немедленно приступлю к работе, — ответил Робин.

— Сто ударов плетью получит каждый, кто будет бояться чумы. Я его выпорю так, что родная мать не узнает. А если вы посмеете продолжать эти дьявольские пляски, то, клянусь честью, я вам устрою встречу с самим дьяволом! — пообещал Адриан, глаза которого светились адским огнем Резко развернувшись, он направился к лестнице. Мужчины и женщины, напуганные его словами, толкая друг друга, поспешили приступить к своим обязанностям.

Даниэлла, стоявшая на лестнице, с интересом наблюдала, как прислуга в испуге разбегается по рабочим местам. К ней подошла леди Жанетт и обняла за плечи.

Адриан наткнулся на стоявших на лестнице женщин и резко остановился.

— Как там сэр Текери? — спросил он леди Жанетт.

— Борется за жизнь, милорд.

Взгляд Адриана упал на Даниэллу, и его злость моментально испарилась, а глаза наполнились болью.

— Что Монтейн? — спросил он ее.

— Жива.

Адриан кивнул.

— Я хочу побыть наедине с леди Джоанной, — сказал он и открыл дверь в комнату Даниэллы, где лежала его мертвая возлюбленная.

Дверь за Адрианом закрылась, а Даниэлла и леди Жанетт продолжали стоять на лестнице, печально глядя друг на друга.

— Вам надо отдохнуть, миледи, — сказала леди Жанетт. — Теперь все в руках Божьих, а вы должны хорошенько выспаться.

— Мне негде.

— Вы можете пока поспать в комнате рыцаря Мак-Лахлана. Ложитесь, а когда проснетесь, Бог даст…

Гостевые покои были столь же великолепны, как и ее собственные. Даниэлла позволила леди Жанетт уложить себя в постель и напоить вином. Девочка осушила целый кубок и почувствовала, как боль усталости постепенно покидает ее. Даниэлла была настолько измучена, что едва коснулась головой подушки, как сон сразу сморил ее.

Казалось, она проспала целую вечность, когда ее разбудил какой-то звон. Она приоткрыла глаза и решила, что на дворе еще ночь, так как комната была освещена светом свечи и горящим в камине огнем. Под ложечкой сосало, и девочка вспомнила, что давно ничего не ела. Внезапно ужас прошедших дней навалился на нее с новой силой, и она ясно осознала, что Джоанна мертва, что в доме полно и других смертей. Нахмурив лоб, Джоанна села в постели. Только теперь она увидела Адриана, сидевшего за столиком перед камином. Звон, который разбудил ее, был звоном кубка, который Мак-Лахлан время от времени ставил на стол. Тут стоял и графин, сейчас наполовину пустой, и Даниэлла сразу догадалась, что он был полным, когда Адриан начал пить. Рядом лежал и прекрасной работы золотой ободок для волос, и Адриан, глядя на огонь, время от времени вертел в руках драгоценное украшение. Даниэлла тихо выбралась из постели, чувствуя себя неловко оттого, что опять стала невольной свидетельницей чужого горя, хотя в этом не было ее вины — Адриан сам пришел в комнату, где она спала. Не важно, что эта комната временно принадлежала Мак-Лахлану: здесь, в замке, хозяйкой была Даниэлла д'Авий.

Юная графиня хотела незаметно уйти, но, как толь она двинулась к двери, взгляд его подернутых печалью глаз остановился на ней. Его палец уперся в нее.

— Вы должны немедленно уехать. Вам нельзя здесь оставаться.

— Я должна остаться.

— А я настаиваю на том, чтобы вы уехали.

— Совершенно напрасно. Моя мать умерла от чумы, а я выжила. Не думаю, чтобы я могла заболеть.

— Слава Богу, — буркнул Мак-Лахлан себе под нос, и его голос был хриплым и невыразительным.

Адриан снова взял в руки чудесную золотую вещицу.

— Просто невероятно, — тихо сказал он. — А я еще решил стоять на своем и выказывать открытое неповиновение королю.

— Она очень вас любила, — услышала Даниэлла свой голос.

— Я должен был остаться с ней, — печально заметил Адриан.

— Вы и пытались это сделать, — напомнила Даниэлла. Адриан поманил ее к себе:

— Подойдите ко мне.

Испугавшись его настроения, Даниэлла покачала головой. Никогда раньше она не видела ничего подобного — он казалось, винил себя за все: за смерть Джоанны, за то, что оставил любимую одну, — и делал это с такой горечью и такой болью, что девочке стало страшно.

Выругавшись себе под нос, Адриан поднялся и подошел к Даниэлле. У нее не было сил сдвинуться с места, и она стояла не шелохнувшись. Адриан задумчиво провел пальцем по ее щеке, затем заглянул в глаза.

— А вы не такая маленькая ведьма, какой я считал вас поначалу, — сказал он.

— В самом деле? — удивилась Даниэлла, чувствуя, что к ней возвращается прежняя язвительность. — Милорд, от таких комплиментов можно упасть в обморок, а я ведь только-только оправилась после того, что выпало на мою долю.

— И сделали это с честью, — задумчиво сказал Адриан. — Спасибо вам. Спасибо за все, что вы для нее сделали.

— Вам не надо благодарить меня, — прошептала Даниэлла, — я ведь тоже ее любила.

— Тогда благодарю вас за те слова утешения, которые мне сказали, и ваши заверения в том, что Джоанна меня любила. Удивительно, что эти слова исходят от вас.

— Что вы хотите этим сказать?

Начиная нервничать, Даниэлла отодвинулась подальше от него. Внезапно она почувствовала, какой он властный, сильный и, словно желая защититься от этой мощи, обхватила себя руками.

Пожав плечами, Адриан направился к камину. Его походка была неровной: он шел словно во сне. Даниэлла еще никогда не видела его пьяным и страшно удивилась.

— Я должен скоро вернуться назад, — сказал он. — Послание короля настигло меня в пути. Несмотря на то что рядом ходит смерть, король продолжает настаивать на своем. В послании говорится, что он запрещает мне жениться на Джоанне. Что же касается вас, моя маленькая подопечная, то у Эдуарда просто навязчивая идея поскорее выдать вас замуж. Он никак не хочет оставить вас в покое. Мне трудно понять его: то он с восторгом говорит о вашей красоте и богатстве, то вдруг начинает беспричинно сердиться на вас. — Адриан внимательно посмотрел на Даниэллу. — Вы знаете, иногда мне кажется, что Эдуард был влюблен в вашу мать, да это и неудивительно.

— Вы говорите о короле?

— Да, о короле. Ленора была поистине прекрасна. Я никогда не видел более красивой женщины, разве только… — Он замолчал, посмотрел на Даниэллу и пожал плечами, затем подошел к столу и налил вина. Адриан залпом осушил кубок. — Во всяком случае, мне приказано сообщить вам, что вас выдадут замуж за старого датчанина, лорда Андерсена, если только вы… мы… не обручимся, как король того желает.

— За лорда Андерсена! — задыхаясь, воскликнула Даниэлла.

Лорду Андерсену было под шестьдесят. Худой как тростинка, сутулый, страдающий подагрой, он большую часть времени жил в Дании, где у него были богатые родственники. Андерсен был ужасным человеком: скупым, сварливым, распутным.

— Дания — прекрасная страна, — заметил Адриан, — Я ездил туда на турниры. Правда, там довольно холодно и сыро.

Опьянев, он развлекался, желая подразнить ее. Было ясно, что себя он считает несравнимо лучшей партией.

— Какая разница, за кого меня выдадут замуж — за английского рыцаря или датского, — если это будет сделано против моей воли? — стараясь казаться дерзкой, спросила Даниэлла. Видит Бог, она понимала, что брак с Адрианом и союз с престарелым датчанином — совсем не одно и то же, но ей не хотелось сдаваться. — Не забывайте, что я француженка, милорд.

— Миледи, мне кажется, что разница очень большая.

— Потому что вы моложе и будете лучшим мужем и отцом?

Адриан слегка поднял брови и покачал головой:

— Андерсен бездетен, и ему очень хочется стать отцом. Получив вас, он вернет королю Эдуарду земли, которые находятся во владении датчан со дня вторжения викингов. Андерсен никогда не покинет Данию да и вас увезет туда.

Вы такая юная и хорошенькая, что старый хрыч будет постоянно держать вас взаперти. Может случиться, что вы никогда больше не увидите свой родной Авий. К тому же я моложе и не буду мучить вас старческими причудами.

Даниэлла проигнорировала последнее замечание.

— Но я графиня! — закричала она. — Авий по праву принадлежит мне!

Адриан, казалось, совсем не слушал ее и продолжал разглагольствовать:

— Мне пришла в голову интересная мысль: пожалуй, Дания — самое подходящее место для вас. Мне не терпится поскорее отделаться от вас. Чем дальше вы будете от меня, тем лучше.

— Идите к черту, Адриан. Я была бы далеко от вас, если бы жила в Авийе. Король не может меня заставить выйти замуж и уехать в Данию! — протестовала Даниэлла, но в душе она боялась, что все так и случится. Эдуард сам себе закон, особенно если дело касается его детей и подопечных.

Даниэлла прекрасно знала, что любого священника легко подкупить и он заочно обвенчает кого угодно. Ей часто приходилось слышать, что даже титулованных особ женского пола приводили к венцу связанными и с кляпами во рту. Любой обедневший рыцарь с радостью согласится поспособствовать этому. Если такое случалось с другими, то почему не может произойти и с ней? Король пойдет на все, чтобы осуществить задуманное.

— Мы должны вместе противостоять ему. Я не боюсь никаких угроз и никогда не соглашусь с этим нелепым предложением короля! — воскликнула Даниэлла, стараясь убедить себя, что она действительно может возразить самому Эдуарду Английскому. — У меня за Ла-Маншем много родственников, — напомнила она Адриану. — Я могу уехать из Англии и попросить защиты у моего кузена.

— Я уверен, миледи, что именно ваши родственные связи и послужили причиной того, что король не хочет выпускать вас из-под своей опеки, — сказал Адриан, задумчиво глядя на огонь. — Джоанны больше нет, и мне уже все равно. Меня теперь ничто не трогает. Хотя нет — пожалуй, меня трогает то, что вы ухаживали за Джоанной. Значит, я у вас в неоплатном долгу.

— Я ухаживала за ней, потому что она была моей подругой. Вы ничего мне не должны. Уж если вы считаете себя моим должником, то тогда скажите королю, чтобы он оставил меня в покое и разрешил вернуться в Авий! — в отчаянии закричала Даниэлла.