Гейл Линк - Королевский подарок

– Он хотел, чтобы я стала его любовницей, а я отказалась. – Фейт всхлипнула, словно сдерживала слезы. – Тогда он нанял бандитов, которые ограбили и убили моего мужа, и снова явился ко мне, негодяй. Он домогался меня, убеждая, что теперь, когда я осталась совсем одна, мне необходим покровитель. Я дала ему пощечину, но… – Фейт помедлила, – …он был сильнее меня.

– Он вас изнасиловал?

Ее плечи вздрогнули…

– Прошу вас, не напоминайте мне об этом.

Она повернулась к нему спиной и приложила носовой платок к сухим глазам. «Право, я могла бы на сцене играть», – подумала она про себя. Сделав вид, что сумела подавить рыдания, она продолжала:

– Этот отвратительный человек стал регулярно приходить ко мне, и силой добивался своего. Я чуть с ума не сошла, мне опостылела такая жизнь. Я шью, зарабатываю немного, но мне хватает на плату за жилье и скудную еду, и я жила бы спокойно и с миром в душе, если бы не этот ужас. И я не могу прекратить это – как слабой женщине бороться с мужчиной?

Он подошел к ней, обвил руками ее талию, привлек ее к себе, и, поцеловав в губы, заявил, что готов помочь ей.

– Вы так добры! – воскликнула Фейт, ликуя в душе, что ее план удался. – Но как я смогу отблагодарить вас?

– Любите меня!

– Да, – прошептала она, словно уступая нахлынувшим чувствам.

Через несколько минут все было кончено. На лице моряка появилась довольная широкая ухмылка, как будто говорившая: «Я – мужчина что надо, и каждая женщина в моих объятиях испытывает удивление и восторг». Фейт и постаралась изобразить эти чувства, хотя, по правде говоря, когда он скатился с ее тела, ей захотелось с облегчением зевнуть. Но восторгаться было необходимо, в противном случае его насторожит ее уступчивость.

– О, я никогда ничего подобного не испытывала в объятиях мужа! С первого взгляда я поняла, что ты – совершенно особенный, и меня потянуло к тебе с неодолимой силой… – страстно шептала она, дыша глубоко и взволнованно, и видела, что он верит ей.

– «Осел! – подумала она в душе, увидев его довольную улыбку, – он принял все за чистую монету».

– Вы сказали, что хотите помочь мне, – жалобно сказала Фейт. Она нарочно не оправила платье и нижнюю юбку, задранные над ее ляжками. – Ведь он не оставит меня в покое, пока жив.

– Ну, так надо его укокошить, верно? – спросил моряк, гладя круглое колено.

– Другого выхода нет, – потупилась Фейт. – Или я покончу с собой. Нет больше сил терпеть такое унижение.

– Это я запросто сделаю, Джейн, – сказал моряк, двигая свою руку выше.

– О, Титус! – промурлыкала Фейт, наградив его страстным поцелуем. – Ты потрясающий мужчина! (Фейт назвалась моряку именем Джейн Рейнольдз). – Она погладила его маленький вялый член.

– Дорогой мой, я хочу еще раз! Сотри с меня следы его гнусного насилия!

Титус с готовностью отозвался на ее призыв.

Хартвелл устал ждать в грязной портовой таверне. Эта шлюха прислала ему записку с просьбой встретиться и выслушать ее важное сообщение о Бьюкенене. Он ждет уже час, – она ведет себя с неслыханной наглостью! Он достал из кармана часы – да, уже час после назначенного времени. Он подождет еще десять минут и уйдет! И встретится с нею только тогда, когда вернется из свадебного путешествия. Так как Бьюкенена пока устранить не удается, Хартвелл решил все – таки жениться на фермерской дочке, хотя ее приданое несравнимо с богатствами Маризы Фицджеральд. Ну что ж, все же его сундуки наполнятся, а брак может оказаться недолгим.

Титус Филдинг укрылся в тени недалеко от входа в таверну с пистолетом в руке. Он судорожно сжимал оружие, ладони его вспотели. До тех пор он никогда не убивал человека – во всяком случае хладнокровно, с заранее обдуманным намерением. Чтобы укрепить свою решимость, он начал думать о женщине, ради которой согласился на убийство. Он убьет этого садиста, чтобы тот не мучил больше Джейн Рейнольдз. Как ему повезло, что он встретил такую изумительную женщину… При первой же встрече она его пленила, и он готов для нее на что угодно. Фактически это будет не убийство, а акт правосудия. Он отомстит за Джейн и за ее злодейски убитого мужа. Так она ему – объяснила.

Титус увидел, что этот человек выходит из таверны. Настало время негодяю заплатить за свои преступления.

Фейт налила себе бренди. Она решила этим вечером дать себе отдых и не вышла на панель ловить клиентов. С довольной улыбкой она пила маленькими глотками обжигающий напиток. С одним сегодня уже, наверное, покончено. Остается другой – Кэмерон Бьюкенен. Этот жеребец с темно – золотой гривой, этот мужчина, тело которого она никогда не забудет – мускулистое, худое, с длинным, как палка, и твердым, как камень, членом. И он, Кэмерон, тоже никогда не забудет ее, Фейт. Проклятый ублюдок! Если бы не его шотландское упрямство, если бы он выдал эти сведения, которые она обещала достать… она не поступила бы с ним так.

У нее дома тепло. Окна закрыты не только от холода, но и для того, чтобы не впускать в комнату зловонный воздух окраины Лондона. Обстановка в комнате Фейт была самая бедная. Не то что в доме Кэмерона в аристократическом квартале, где она недавно побывала. Она спросила у дворецкого, примет ли ее графиня Дерран. Тот, скривившись, оглядел Фейт и коротко ответил, что графиня в отъезде.

– Надолго ли? – настойчиво расспрашивала Фейт. – Я пришла к ней по делам благотворительности для сирот, она сама мне назначила.

Дворецкий ответил, что графиня пробудет в отъезде несколько месяцев.

– А где она? – спросила Фейт. – Я бы отправила ей письмом сведения, которые она поручила мне собрать.

– Поместье Фицхолл в долине Уай, – сообщил дворецкий. – Можете туда отправить письмо, графиня там пробудет долго.

Фейт поблагодарила, со смиренным видом, сложив руки.

Ну, теперь она знает место, – где графиня, там и граф!

Она посмотрела на часы. Сейчас должен прийти Титус, и она приготовилась отблагодарить его. Кровать расстелена, простыни надушены, чтобы отбить запах его немытого тела. Распустив шнуровку корсажа, она подкрасила соски грудей.

Раздался тихий стук. Запахнув платье, она сбежала по лестнице, чтобы открыть дверь.

– Ты это сделал?! – спросила она, восторженно глядя на моряка.

Титус утвердительно кивнул.

– Наконец-то я свободна, – прошептала она.

– Да, теперь уж он тебя никогда не побеспокоит, Джей, – устало сказал он.

– Ты уверен?

– Какое может быть беспокойство от человека с пулей в груди, лежащего на дне Темзы? Ну, доказал я свою любовь?

Удовлетворенная улыбка осветила лицо Фейт.

– О, мой дорогой, – проворковала она, – теперь я докажу свою любовь к тебе…

Она взяла его за руку и повела наверх в свою спальню. На простом сосновом столе стояла бутылка бренди и два стакана. Фейт налила их до краев и прошептала:

– За новую жизнь!

Титус мгновенно осушил стакан с восклицанием:

– За новую жизнь! И выбрось из своей памяти ужасные воспоминания!

Фейт снова наполнила его стакан. Потом она сняла платье и встала перед ним обнаженная и манящая.

– Позволь мне доказать тебе свою любовь, мой дорогой Титус, – прошептала она, легла на кровать и раздвинула ноги. Бросив украдкой взгляд на небольшие настенные часы, она рассчитала время, которое понадобится Титусу, чтобы раздеться и лечь на нее. Если она потом прикинется спящей, то он, может быть, уйдет пораньше.

Титус поспешно овладел ею, стремясь в объятиях женщины избавиться от докучливых мыслей об убитом, покоящемся на дне Темзы.

Фейт закрыла глаза, застонала и задвигалась в том же ритме, что Титус, но воображая на его месте Кэмерона Бьюкенена. С ним пляска страсти казалась бы бесконечной, его могучий член неутомимо входил бы в глубь ее тела, выходил и входил снова, и ее стоны наслаждения были бы непритворными. Да, это был настоящий мужчина. А этот хлюпик уже изнемог, замер на ней и заснул, даже похрапывает. Фейт выскользнула из-под его тела, раздраженная и сердитая. Он даже не обратил внимания на соски ее грудей, подкрашенные алой краской, круглые, как вишни.

Она потянулась к столику, налила себе полный стакан бренди и выпила, произнеся безмолвный тост:

«За Кэмерона, безобразного Зверя, которого я создала, Зверя, которого я уничтожу»!

Мариза никак не могла сосредоточиться. Она уже два раза укололась иглой и наконец с раздражением убрала свое рукоделие в рабочую корзинку, встала из удобного кресла и начала ходить по комнате, посасывая уколотый палец.

Комната, где она вышивала, была любимой комнатой Маризы, здесь она могла уединиться от всех дел и людей. Нет, не от всех. Кэмерон всегда присутствовал в ее мыслях.

С момента приезда во вновь отстроенный Фицхолл между ними установилось вежливое отчуждение. Мариза вела себя с подчеркнутой сдержанностью, соблюдая дистанцию. Она сознавала, что тон задан Кэмероном, и такие отношения установились по его желанию, которому она пыталась подчиниться, смиряя горячую кровь Фипджеральдов и заставляя себя не думать о сопернице, о другой женщине в жизни мужа. Она не позволит себе ни жалоб, ни упреков, не будет докучливой. Кэмерон не пожалеет, что женился на ней, и она завоюет его любовь.

Мариза не могла забыть счастливых мгновений, когда слились их тела. Не могла забыть и момента, когда он отпрянул от нее и не сказал – почему. Она настойчиво глядела на него, но он не ответил на безмолвный вопрос, а она не осмелилась произнести его вслух.

Он делает вид, что в их отношениях ничего не изменилось.

Но это не так. Все изменилось.

Изменились и отношения между ее кузиной и Джейми Кавинтоном. Меланхолия Брайенны таяла. Теплый свет загорался в ее золотисто – карих глазах, когда она была в обществе Джейми. Брайенна чаще смеялась, не всегда теперь носила траур – на ней стали появляться нарядные платья. А сегодня она даже согласилась на верховую прогулку с Джейми Кавинтоном. Маризе нравился Джейми. Он был умен, деликатен и держался со спокойным достоинством.