Поспешила к стоявшей в тени кустов плетеной колыбели, взяла сына на руки и понесла к отцу. Мальчик тут же успокоился и даже улыбнулся.

- Поздоровайся с папой, Чарлз.

Роджер тут же взял у жены ребенка, уткнулся носом в его нежную щечку, вдохнул родной запах.

Малыш уцепился за ухо отца и внимательно посмотрел на него круглыми карими глазами.

- Либби, - позвала Розамунда няню, - забери детей в дом.

- Подарки принесу в детскую, Меган, - пообещал Роджер. - Только слушайся Либби.

Неизбежный протест удалось предупредить, и дочка, пусть и с неохотой, повиновалась.

- Печальные новости? - вернулась к разговору Розамунда.

Опустилась на каменную скамью и знаком попросила мужа сесть рядом.

Лорд Эскью достал из кармана свернутый в трубочку лист пергамента и похлопал им по колену.

- Драматург Кристофер Марло… шесть дней назад был убит в Депфорде. Коронер сделал заключение о пьяной драке. Якобы произошла бурная ссора из-за счета за обед. - Он расправил листок. - Вот заключение следствия.

Розамунда молча взяла документ. В глаза сразу бросилось имя Ингрэма Фрайзера, и сердце похолодело. В отчете сообщалось, что, движимый гневом, мастер Марло схватил кинжал Фрайзера и бросился на противника. «И так случилось, что во время драки Фрайзер вновь завладел упомянутым кинжалом стоимостью в двенадцать пенсов и нанес Марло смертельную рану над правым глазом».

Она подняла голову. Заключительные слова отчета уже врезались в память.

«Кристофер Марло умер мгновенно».

- Фрайзер, - тихо повторила Розамунда.

Если в деле замешан Фрайзер, то версия простой пьяной драки не заслуживает доверия.

- Какая горькая, ужасная потеря. - Невидящим взглядом она посмотрела на трудолюбивую пчелу в цветке. - Бедный Томас… наверное, уже все знает.

- Мастер Марло жил в Скэдбери, работал над новой пьесой. Не знаю, был ли твой брат в таверне, но сейчас о гибели поэта известно всем. - Роджер взял жену за руку. - Знаю, что ты любила Кита.

Розамунда кивнула:

- И самого Кита, и его пьесы.

- Мир обеднел. - Он крепко сжал тонкие пальцы. - Сколько прожил этот неуемный кутила? Двадцать восемь лет? Нет, кажется, двадцать девять. Только представь, какие шедевры мог бы он создать, повзрослев и став мудрее.

Лорд Эскью обнял жену за плечи и привлек к себе, а она склонила голову и услышала ровный, надежный стук сердца. Муж всегда умел успокоить и поддержать.

- Сегодня утром зашел во двор собора Святого Павла, - негромко продолжил он. - Купил тебе несколько новых пьес, уже получивших лицензию. Надеюсь, прочитаешь с интересом.

Во дворе собора бойко торговали литературой самого разного толка: романами, памфлетами, пьесами, стихами и даже научными трактатами. Мусор продавался рядом с драгоценностями, но Розамунда с жадностью поглощала все, что попадалось в руки.

Она оживилась:

- И где же они?

В ее вопросе послышалось острое нетерпение, и Роджер улыбнулся:

- Барт отнес в дом вместе с волчком для Меган и погремушкой для Чарлза.

- Балуешь детей. - Розамунда поцеловала мужа в уголок губ. - И меня тоже.

- Вот уж нет. Это ты, милая, освещаешь каждый миг моей жизни. - Лорд Эскью встал и протянул руку. - Пойдем, посмотришь подарки.

Держась за руки, они медленно возвращались домой. Розамунда вспоминала Кита таким, каким не раз видела в юности: вот мастер Марло, изрядно выпив, шествует по улице и безрассудно горланит лихие песни. А вот с горящими вдохновением глазами сидит за работой в кабинете Томаса. Ссорится и мирится с другом-любовником. Да, наверное, она всегда чувствовала, что этот человек был слишком силен, занимал в мире несоразмерно много места и чересчур ярко горел, а потому вряд ли мог прожить долго.

Поднявшись по ступеням и войдя в холл, Роджер взял игрушки и отправился в детскую, а Розамунда устроилась на своем любимом месте - в спальне на широком подоконнике. Долетавший с реки ветерок приятно освежал. Она развязала красную ленточку на пергаменте и развернула плотные страницы.

Расправила, с удовольствием полистала. Взглянула на имя автора и замерла: «Пьеса Уила Крейтона, недавно получившая лицензию королевского распорядителя празднеств и разрешенная к постановке труппой Ричарда Бербиджа в театре "Роза"». Знакомое название гласило: «Возвращение героя».

Розамунда долго сидела, делая вид, что читает, однако вместо слов видела лишь густые кудри, насмешливые губы, небесную синеву глаз: дорогие черты, которые каждый день встречала в своей - их с Уилом - дочке. А незабываемый голос звучал так ясно, словно любимый стоял рядом.

Время шло, но она не замечала ничего вокруг, пока наконец Роджер не окликнул:

- Что случилось, милая? Уже целый час сидишь неподвижно.

Леди Эскью посмотрела на супруга, потом снова опустила глаза.

- Эту пьесу написал один человек, с которым я когда-то была знакома. Он умер почти также, как умер Кит. Глупая, трагическая ошибка… оказался в неправильное время в неправильном месте. - Не скрывая слез, она тихо добавила: - Умер, даже не успев узнать, что его единственная пьеса будет поставлена.

- О, прости. - Роджер быстро подошел, опустился на колени и посмотрел в мокрые глаза. - Я могу помочь?

Розамунда грустно улыбнулась и взяла мужа за руку.

- Можешь. Просто будь здесь, рядом. Больше ничего и не нужно.

- Обязательно, - пообещал лорд Эскью. - Всегда.

Несколько минут прошли в неподвижном молчании, а потом Розамунда свернула листы и аккуратно перевязала лентой.

- Уже поздно, любовь моя. Пойдем ужинать.

Она встала и снова протянула руку, словно боялась хотя бы на мгновение остаться в одиночестве.

Роджер крепко сжал ладонь, привлек жену к себе и повел вниз, в столовую.