Путь оказался недолгим, и еще до наступления вечера Кит подъехал к знакомым воротам. Первым взору предстал Ингрэм Фрайзер, который стоял у дороги, прислонившись спиной к стволу дуба. Кит всей душой ненавидел вездесущего скользкого типа, и, судя по всему, тот питал сходные чувства. Впрочем, встреча имела и приятную сторону: если здесь слуга, то где-то поблизости и хозяин.

- Что же привело вас, мастер Марло? - Гнусавый голос Фрайзера звучал не менее отвратительно, чем выглядел он сам. - Желание побарахтаться в стогу сена?

Кристофер с трудом скрыл ярость. Он знал, что Томас ценил способности человека, который умел ловко улаживать какие-то темные дела хозяина. Из существующего положения вещей следовало, что наличной территории мастера Уолсингема верному помощнику позволялось проявлять любую степень бесцеремонности. Оставалось лишь брезгливо направить лошадь в сторону, молча проехать мимо и, не обращая внимания на ядовитый смех за спиной, галопом проскакать к дому.

Томас сидел на террасе и увлеченно обстругивал толстую ветку. Завидев друга, расплылся в радостной улыбке. Положил нож, отбросил палку и встал.

- Легок на помине, парень. Минуту назад о тебе думал. - Он спустился по ступенькам, подождал, пока Кит спешится, и взял его под руку. - Давненько ты сюда не заглядывал. Пойдем… о лошади кто-нибудь позаботится.

Приятели поднялись на террасу, вошли в прохладный полумрак передней и поднялись наверх, в спальню хозяина. Дверь с шумом захлопнулась, и звук разнесся по всему дому. Ингрэм Фрайзер стоял у входа и прислушивался, а услышав стук, с непроницаемым выражением лица повернулся и ушел.

Час спустя Томас перекатился на спину и промокнул вспотевшую грудь смятой простыней.

- О, как же мне этого не хватало!

- И мне тоже. - Кит встал и потянулся. - Где ты прятался целых две недели?

- На севере. Пришлось провожать Розамунду в Чартли. Отныне она служит Марии Стюарт и разделяет с госпожой заточение.

Кит пристально посмотрел на друга:

- Значит, паутина Уолсингема затянула еще одного мотылька?

- Точнее, мотылек сам туда залетел. - Томас сел на кровати. - Девчонка с кем-то спуталась и потеряла невинность. Сэр Фрэнсис говорит, что это произошло еще здесь, в Скэдбери, но что-то не верится. Как бы там ни было, что случилось, то случилось. Королева обнаружила непристойность и отлучила ее от двора, ну а господин секретарь, как водится, повернул события на пользу общему делу.

- Жаль, очень жаль, - медленно произнес Кит, снимая со спинки стула рубашку. - Твоя сестра еще слишком молода, чтобы принимать участие в жестоких играх нашего хозяина.

Томас пожал плечами:

- Все мы - лишь зерно на жерновах его мельницы, дорогой. Зато, если девочка успешно справится с работой, он, возможно, сжалится и постарается найти ей мужа, который о девственности и не вспомнит.

- Сэвидж интересуется, когда Баллард скажет свое веское слово.

Кит завязал тесемки на панталонах.

- Уже скоро. Неделю назад мы перехватили письмо из Парижа, от Моргана, в котором тот советует Марии связаться с Энтони Бабингтоном. Если верить Уилу Крейтону, то забияка с каждым днем все глубже увязает в болоте. Думаю, скоро он и сам напишет, чтобы рассказать о собственных героических усилиях. Ну а как только изменница утратит осторожность и сделает неверный шаг… - Томас выразительно пожал плечами, - тогда случится то, что случится.

- Не нравится мне все это.

Кит подошел к окну и обвел взглядом залитые солнцем поля Скэдбери.

- Не нравится, и помалкивай.

Томас подошел и игриво провел ладонью по его ягодицам.

Кит обернулся и с улыбкой заключил любовника в объятия.

В Чартли долгие летние дни проходили в томительном однообразии. Рутина нарушалась лишь по пятницам - раз в неделю трактирщик менял пустые пивные бочки на полные. Мария с наивным нетерпением ждала той минуты, когда Барбара пойдет в кладовку, а потом, если письмо приходило, с достойным жалости волнением мечтала о следующей пятнице, чтобы отправить ответ.

И вот однажды она вышла из спальни с запечатанным письмом в руке.

- Розамунда, сможешь ли положить мое послание в пустую бочку, прежде чем трактирщик привезет новую партию?

Она сунула руку в небольшой вязаный ридикюль на поясе, достала кожаный мешочек и бережно спрятала письмо.

- Конечно, мадам, - с готовностью согласилась фрейлина.

Работа почтальона как-то незаметно вошла в ее обязанности - тем более удачно, что приходилось регулярно отправлять собственные сообщения. Клод де Но, личный секретарь Марии Стюарт, прошлым вечером навестил госпожу, и Розамунда постаралась запомнить, а потом и записать весь разговор. Де Но рассказывал об отце Джоне Балларде, отверженном священнике, который приплыл из Франции, высадился в Корнуолле, в крохотной рыбацкой деревушке, и теперь собирал вокруг себя правоверных католиков. Двое самых ярых его сторонников изучали юриспруденцию в «Судебных иннах». Имя одного - Гилфорд, а второго - Сэвидж.

Розамунда не знала, насколько новой окажется информация, однако сэра Фрэнсиса в первую очередь интересовала осведомленность шотландской королевы в хитросплетениях заговора. Рассуждать не приходилось, а потому она поспешила в кладовку и вытащила пробку из помеченной крестом пустой бочки. Приоткрыла кожаный мешочек госпожи и сунула туда свой тщательно сложенный листок. Мешочек опустила в бочку и аккуратно воткнула пробку на прежнее место. Вернулась в полумрак комнаты, села в уголок и, перебирая четки, принялась бормотать уже хорошо знакомые молитвы.

Примерно через час послышалось дребезжание телеги, а потом глухо покатились полные бочки. Пустые издавали совсем другой звук. И вот наконец застучали копыта, и телега выехала со двора.

Скоро Филиппе или кто-то другой из агентов Уолсингема прочтет письмо Марии и шпионское донесение. Затем отчет фрейлины отправится на стол к сэру Фрэнсису, а письмо узницы, утратив секретность, поедет к адресату.

- Пора проверить новую бочку. - Сгорая от нетерпения, Мария шагала по комнате. - Не забудь: открой ту, на которой начерчен крест. Сегодня непременно что-то будет: сердцем чувствую.

Розамунда взяла на кухне два кувшина и через двор направилась в кладовку. Как и следовало ожидать, там никого не было, а у стены стояли четыре бочки с элем. Она поискала крест, которым трактирщик отмечал тайник, вытащила пробку и обнаружила кожаный мешочек - точно такой же, какой сама недавно засунула в пустую бочку. Быстро вынула, спрятала на груди и уже неторопливо наполнила кувшины, чтобы отнести по назначению.

Мария не находила себе места от тревоги:

- Ну?

- Что-то есть, мадам.

Розамунда передала тайник и наклонилась, чтобы погладить терьера. Песик встретил приятельницу, приветливо уткнувшись в ногу мокрым носом.

Госпожа дрожащими пальцами выхватила мешочек, развязала шнурок и достала мелко исписанный лист пергамента. Села за стол и вплотную придвинула свечу.

- О, послание от мастера Бабингтона!

Глаза нервно скользили по строчкам. Вот наконец несчастная дочитала письмо до конца и без сил откинулась на спинку кресла.

- Это должно произойти, - тихо произнесла она. - Слава Богу, наконец-то это случится.

- Что, мадам? Что должно произойти?

Шарлотта склонилась, словно готовилась услышать страшную тайну.

- Вторжение, Шарлотта. Кузен герцог де Гиз вступил в соглашение с королем Испании Филиппом. Союзники уже собрали объединенное войско и готовы выступить. - Мария улыбнулась, что в последнее время случалось крайне редко. - Всегда знала, что на Священную лигу можно положиться. Спасибо матушке.

Мать шотландской королевы в девичестве носила фамилию де Гиз. Один из родственников, Генрих Лорранский, третий герцог де Гиз, заключил договор с испанским монархом Филиппом II, папой римским, католическим духовенством Франции и могущественным парламентом этой страны, который во всем поддерживал церковь. Лига была призвана противостоять французскому королю Генриху III в том случае, если бы он осмелился нарушить обещание и прекратил кровавое преследование гугенотов. Вероломному монарху грозил вооруженный конфликт с самыми влиятельными кругами страны. В то же время, сдержав слово, он мог рассчитывать на поддержку, как военную, так и дипломатическую, со стороны всесильного клана де Гиз.

- Как именно должно произойти важное событие, мадам? - спросила Розамунда, нарушив долгое молчание.

Казалось, королева с трудом вернулась из мира грез.

- Мастер Бабингтон пишет, что он и его товарищи целенаправленно готовят порты к прибытию освободителей и собирают силы, способные влиться в сплоченные ряды. Как только армия ступит на английский берег, гнилые стены моей темницы рухнут.

Она прикрыла глаза, и умиротворенное лицо ее внезапно потемнело.

- Что же будет дальше, мадам?

Мария взяла себя в руки, выпрямилась, словно собираясь с силами, и продолжила:

- Наш друг сообщает о готовящейся казни вероотступницы Елизаветы. Тяжкую миссию должны осуществить шесть благородных джентльменов, его преданных соратников. Во имя католической истины и ради восстановления моих попранных прав… - Узница замолчала и после долгой паузы произнесла роковые слова: - Герои готовы пойти на крайнюю меру.

Она выронила письмо из ослабевших пальцев. Листок упал на колени, а потом скользнул на пол.

- Не хочется верить в необходимость жестокого шага.

Глаза ее снова закрылись.

Розамунда наклонилась и подняла листок. Интерес сэра Фрэнсиса к личности Энтони Бабингтона получил объяснение, как и дружба с этим человеком Уила Крейтона. Скорее всего Уил просто выполнял приказ господина секретаря. Так оставался ли кто-то в стороне от игр всемогущего вельможи?

Она посмотрела на письмо, которое все еще держала в руке. Обращение гласило: «Моей всемилостивой повелительнице и королеве, верность и покорность которой свято храню в душе».