– Даже не знаю, как ты это делаешь, – развел руками Беннетт. Такой непосредственный жест сделал нас еще больше похожими друг на друга.

– Сейчас я работаю над информационным бюллетенем, – продолжала я. – Я подумала…

– Клара, – остановил меня Беннетт. – Ты больший трудоголик, чем я. Уже половина пятого.

– Нет! – Повернувшись в кресле, я проверила время на своем рабочем столе. У меня сердце упало, когда я увидела, что он не обманывает.

– Время отправляться домой, или у тебя есть фантазии насчет бала сегодня вечером?

Зная, что это шутка, я засмеялась.

– Закончу это, а потом уйду.

– Ладно, увидимся завтра. – Беннетт помолчал. – Или я сам могу тебя выгнать.

Я отмахнулась от него, стараясь выглядеть спокойной и скрыть легкую дрожь в руках.

– Возвращайтесь к девушкам. Я уйду через пять минут, обещаю.

Через пятнадцать минут я уже больше не могла задерживаться. Едва я успела дойти до лифта, как меня охватила паника, и вместе с ней в голове снова завертелись вопросы. Что если я не смогу пройти мимо репортеров? Что делать, если фотографы пойдут со мной до дома? Я говорила себе, что это гипотетические проблемы, однако, когда вошла в коридор, они успели превратиться в серьезные осложнения. Что скажет моя мама? Я потеряю работу?

Что думал Александр?

Я не сомневалась, что он обо всем знал. И у меня не было никаких сомнений, что он был нарушителем нашего договора. Независимо от того, через что я прошла и где я была, он был ответственным за мое прошлое. Ему не нужен был очередной скандал или позор, чтобы потом бороться с прессой, а я была и тем, и другим. После всего этого ему пришлось расстаться со мной. Я поняла это. С обеда от него больше не было писем. Он не пришел в офис. Александр спрыгнул с терпящего крушение поезда «Клара Бишоп». Он мог выбирать женщин по своему вкусу, разве ему нужна опозоренная?

Я подавила эти мысли. За пределами офиса мне придется столкнуться со своим прошлым. Сейчас не время отчаиваться по поводу будущего.

Двадцать восемь шагов до двери. Я считала каждый, пытаясь сосредоточиться на чем-то обыденном, но мое сердце продолжало бешено колотиться, пока мои каблуки стучали по мраморному полу. Луч солнца проникал сквозь дверное стекло, и я вспомнила, что говорил мой терапевт: «Зачем ждать, когда солнце выйдет из-за туч, если можно включить свет».

Легко давать советы, подумала я, выходя из здания и надевая солнечные очки. Когда я столкнулась с толпой репортеров, ожидавших меня, мне захотелось включить свет. Если бы только я могла спрятаться под маской анонимности! Но поворачивать было некуда. Фотографы и телерепортеры окружили меня, загораживая путь к моему дому.

– Клара, в настоящее время вы проходите лечение?

– Александр знает о вашей анорексии?

– Правда ли, что в прошлом году вы искали консультацию?

Я стискивала зубы, подталкивая навязчивых журналистов к тротуару. Невысокий парень моего возраста в бейсболке семенил передо мной с айфоном в руке.

– Улыбочку! Я знаю, что тебе не нужен двойной подбородок на этой фотографии.

В меня будто вселился бес, и я поперла танком на него. Парень пытался отступить, но я шла вперед, пока перед моими глазами не оказалось его потрепанное небритое лицо.

– Это шутка, не так ли? У тебя вообще есть чувства? Вы все забыли, что вы тоже люди! Расскажи мне о своих секретах! Поделись этим со мной! Ты ведь не сможешь?!

– Я просто хотел сделать фото! – Он поднял руки, точно капитулируя. Если он думал, что от меня легко отделаться, то ошибался.

– Ты кусок дерьма. Вы все. Вы когда-нибудь задумывались над тем, что у меня есть чувства? Вы думали, какой вред могут причинить ваши россказни тому, кто только-только пошел на поправку? И то, что все это значит для людей, боящихся попросить помощи? – Я покрутила пальцем у виска. Мой гнев теперь был направлен не только на небритого парня. – Вы все больны. Это не новость! Вон из моей жизни!

Брюнетка с большим количеством помады на губах вышла вперед, приняв сочувствующий вид.

– Клара, мы просто хотим помочь.

– Помочь? Помочь! – Маниакальный смех вырвался из меня. – Мне не нужна твоя помощь. Разве ты не понимаешь? Мне не нужно, чтобы ты мне помогала.

Она подошла ко мне ближе и протянула руку, словно желая погладить меня.

– Стоп, – сказала я тихим голосом. – Не трогай меня, дура.

Брюнетка вздохнула и попятилась к оператору, стоящему позади нее.

– Что?

Я смотрела с изумлением, как они продолжали записывать все происходящее прямо передо мной. Им действительно не было стыдно. Они были просто кучкой паразитов. Я открыла рот, намереваясь обеспечить брюнетке несколько звуковых дорожек, как вдруг появился Норрис.

– Мисс Бишоп. – Он взял меня за руку и повел в сторону улицы. Журналисты последовали за нами, отталкивая друг друга, без остановки выкрикивая вопросы. Я повернула лицо к Норрису и поблагодарила его за своевременную помощь. Но где был Александр?

Норрису удалось открыть дверь машины, отогнав одного не в меру наглого фотографа. Я забралась внутрь и с облегчением вздохнула, когда дверь закрылась. Но мое спокойствие было недолгим. «Роллс-ройс» тронулся с места, заставляя расступиться толпу людей, а затем удачно встроился в вечерний поток транспорта. Теперь, когда я избавилась от журналистской осады, меня охватила ярость. Одна моя часть хотела плакать, но я была слишком сильно возбуждена для этого. Очевидно, что произошедшее сегодня будет иметь последствия. Я совершила ошибку, вступив в препирательства с репортерами. Это только дало им новый материал. Завтра газеты расскажут о сумасшедшей Кларе Бишоп, нападающей на журналистов. И все-таки я не могла заставить себя сожалеть о своем поведении. Кто-то должен был сказать им все это. Люди вроде Александра не могли рисковать. Мой позор забудется, на смену ему придут грехи его следующей подруги. Через месяц я уже буду никем. А он через месяц по-прежнему будет наследником престола.

Я не могла винить его за то, что он не пришел. Александр послал Норриса, выполняя свое обещание, даже понимая, что я не стою его усилий.

Когда я вошла, в квартире было темно. Плотина была прорвана. Всхлипывая, я нашла записку от Белль: она сообщала, что осталась у Филиппа на ночь. А мне как никогда была нужна моя лучшая подруга. Я не нашла в сумке телефон и вспомнила, что выключила его и забыла на столе в офисе. Рядом не было ни мобильного телефона, ни подруги, а Александр послал охранника, чтобы тот проводил меня домой. Я чувствовала себя безмерно униженной, крупные горячие слезы потекли по моим щекам.

Я поплелась в свою комнату, желая поскорей забыться сном в кровати. Я не собиралась себя ругать, но, вероятно, могла немного себя пожалеть. С тех пор, как мы познакомились с Александром, я сделала все возможное, чтобы избежать ошибок, но это никого не интересовало. Журналистам требовались интриги и пикантные секреты. Я не годна для такой жизни. Александр не пришел, потому что знал это. Теперь я тоже это знала.

Я остановилась у двери в комнату, заметив, что внутри включен свет. Я не включала его сегодня утром. Возможно, когда-то это испугало бы меня, но теперь я толкнула дверь и шагнула вперед, зная, что увижу.

Александр сидел в кресле у окна и смотрел на улицу. При виде его у меня замерло сердце. Его руки по-хозяйски покоились на подлокотниках. Самим своим присутствием он заявлял права на власть даже в пустой комнате. На нем была выцветшая черная футболка, рукава которой обтягивали его бицепсы, но такой повседневный образ нисколько не мешал Александру быть брутальным.

Он молчал, и у меня не хватило сил привлечь к себе внимание. Вместо этого я опустилась на кровать и зажала подушку между коленями. Прошло несколько минут, и я уже потеряла счет времени, когда он встал и подошел к краю кровати. Он остановился рядом со мной, я встретила его взгляд и разглядела очертания его скул.

– Это правда? – спросил он спокойно.

Я сглотнула, зная, что собираюсь разрушить связь между нами. Неужели я действительно могла думать, что она нерушима? Наверное, я сошла с ума и таблоиды правы.

– Да.

Он крепко стиснул челюсти и отвернулся. Я смаргивала слезы, отказываясь плакать, пока он не уйдет. Но Александр не ушел. Он сделал два шага, остановился и ударил кулаком в стену, а потом резко тряхнул ушибленной рукой. Со стены посыпалась штукатурка.

– Прости! – закричала я, не в силах уже сдерживать слезы. – Я не идеальна. Прости, что не сказала тебе об этом. Но тебе нужно уйти.

Александр повернулся, чтобы смотреть на меня.

– Ты думаешь, я зол на тебя?

– Я понятия не имею, как они узнали об этом, – продолжала я. Слова лились из меня сами собой. – Я лечилась еще до университета и посещала психоаналитика на первом году обучения. Год назад случился рецидив, но все это происходило без свидетелей.

– У тебя больше нет секретов, Клара.

– Теперь я понимаю, что должна была объяснить тебе, но…

– Ты мне ничего не должна. – Мягкость его тона сильнее подействовала на меня, чем слова. Александр воспользовался этим моментом и приблизился ко мне. – Ты понимаешь? Ты мне ничего не должна.

Он взял меня за подбородок, заставляя встать, и повторил эти слова, глядя мне прямо в глаза.

Я смотрела на его идеальное лицо, пытаясь бороться со слезами. Я покачала головой. Я не понимала. Сегодня я ничего не понимала. Я чувствовала, что он ускользает от меня. Моя жизнь вышла из-под контроля. Мне ничего не поможет.

– Мне нужно, чтобы ты понял… – прошептала я, но не смогла заставить себя договорить окончание фразы. Прежде чем ты уйдешь от меня.

– Если хочешь, я выслушаю тебя. Но ты ничего не должна мне объяснять. Что бы ты ни сказала, это ничего не изменит в наших отношениях.

Я отвела от него взгляд. Его слова все еще с трудом доходили до меня. Он сделал свой выбор.

– Тогда уходи.